В условиях полного хаоса жизнь молодого Советского государства находилась под постоянной угрозой. В результате Октябрьской революции и ее последствий большевики смогли сохранить контроль только над Петроградом, Москвой и несколькими прилегающими к ней районами в радиусе примерно 500 километров (в основном к востоку и, в меньшей степени, к югу) от Москвы. Остальная же территория России находилась в полном хаосе. Роспуск демократически избранного Учредительного собрания лишил большевиков, во всяком случае в глазах всего мира, оснований для утверждения о том, что они являются законным правительством России. Их проблемы усугублялись и драконовским мирным соглашением, которого требовала Германия, а Ленин, в свою очередь, настаивал на том, что у Советской России нет другого выбора, как подписать его. «Если вы не готовы ползти на животе по грязи, вы не настоящий революционер, а болтун», — говорил Ленин тем большевистским руководителям, которые сомневались в правильности принятого решения, в том числе и Дзержинскому. По условиям мирного договора, подписанного в Брест-Литовске 3 марта 1918 года (потерявшего силу восемь месяцев спустя, когда армия Антанты одержала победу на западном фронте) большевики должны были согласиться с разделом Западной России. В мае в Сибири начался мятеж чехословацкого корпуса, сформированного бывшей царской армией. Это восстание ознаменовало начало гражданской войны, которая продолжалась два с половиной года. К июлю на территории бывшей царской империи насчитывалось уже восемнадцать правительств, выступающих против большевиков. Признаваемый только германскими захватчиками (пока, в свою очередь, они сами не оказались в положении побежденных в ноябре того же года), советский режим оказался международным изгоем. Многие дипломаты стран Антанты были захвачены войной в Советской России. Летом 1918 года они начали вступать в контакт с врагами большевиков, а правительства Великобритании, Франции, США и Японии предприняли военную интервенцию.

С самого начала большевики считали, что Гражданская война являлась частью общего заговора сил Антанты. В действительности же Антанта не была инициатором восстания чехословацкого корпуса. Главной причиной мятежа было то, что тогдашний военный комиссар Лев Троцкий предпринял попытки разоружить солдат, и они, опасаясь за свою жизнь, взялись за оружие. Но для Ленина и Совнаркома было очевидно, что чехи были не чем иным, как инструментом «англо-французских маклеров». Ленин говорил в июле: «Мы столкнулись с систематическим, методическим и, очевидно, хорошо спланированным военным и финансовым контрреволюционным заговором против Советской республики, который все представители англо-французского империализма готовили в течение нескольких месяцев». До сих пор КГБ рассматривает все заговоры и выступления против молодого советского режима как «проявление общего заговора» своих классовых врагов внутри страны и «империалистических сил за рубежом». В действительности же все было по-другому. Если бы существовал «общий заговор», большевистский режим никогда не смог бы удержаться. В течение 1919 года большевикам противостояли три основные военные силы. Весной в Сибири началось выступление армии, возглавляемое бывшим царским адмиралом Колчаком, а летом — наступление белых генералов Деникина и Юденича на юге и на севере страны. Юденич дошел до пригородов Петрограда, фактически перерезав все железнодорожные сообщения города с Москвой. Большевики смогли выстоять благодаря полководческому гению Троцкого, который возглавил Красную Армию, но еще в большой степени им помогли разногласия, возникшие в рядах противника. Если бы разрозненные наступления Колчака, Деникина и Юденича были бы частью скоординированного наступления на Петроград и Москву, вполне возможно, контрреволюция одержала бы победу. Вместо этого каждая из белых армий действовала независимо друг от друга, а каждый из командующих сам хотел разгромить советский режим и овеять себя славой, и все они потерпели поражение.

Тем временем Красная Армия пыталась представить себя выразителем интересов не правительства меньшинства, а всего народа России. Она боролась против белых генералов, главной целью которых было восстановить реакцию и утерянные привилегии.

Хаос Гражданской войны дал западным правительствам шанс покончить с Октябрьской революцией, однако они не воспользовались этим шансом. До победы над Германией в ноябре 1918 года армии Антанты преследовали в основном военные, а не идеологические, как утверждают советские историки, цели. Главная их задача заключалась в снижении давления на Западном фронте в решающий момент войны. Мир, подписанлый в Брест-Литовске, позволил немцам перебросить значительные силы с Восточного фронта и начать крупнейшее за всю войну наступление на Западе. Британский главнокомандующий, фельдмаршал Хейг, назвал этот период критическим. В своем знаменитом обращении к войскам 11 апреля он сказал: «Мы должны защищать каждую позицию до последнего солдата, ни шагу назад. Даже прижатый спиной к стене, каждый из нас должен биться до конца, веря в справедливость нашего дела.» К июню 1918 года немцы вышли к реке Марна, угрожая Парижу. По сравнению с этим судьба большевистского режима на Восточном фронте имела второстепенное значение. Хотя военное положение на Западе быстро менялось в течение всего лета, армии Антанты не ожидали, что Германия уже осенью потерпит столь стремительное поражение.

Слабо подготовленные заговоры против советского режима, разрабатываемые и осуществляемые летом 1918 года западными дипломатами и заброшенными в Россию агентами, не представляли значительной угрозы для большевиков. Более того, казалось, что ЧК была заинтересована в том, чтобы заговоры выглядели более масштабно, с тем чтобы, разоблачив их, чекисты могли бы одержать весомую пропагандистскую победу. Даже после перемирия с Германией, когда западные правительства стали уделять больше внимания действиям, направленным на свержение большевистского режима, они не делали и половины того, что было в их силах. Две или три дивизии Антанты, высадившись в Финском заливе в 1919 году, возможно, могли бы дойти до Москвы и покончить с Советским правительством. Но ситуация, возникшая в конце Первой мировой войны, была такова, что западные страны не могли собрать даже две, не говоря уже о трех дивизиях. Войска, посланные в Россию, лишь дискредитировали белое движение, тем самым сыграв на руку большевикам. Их было слишком мало для того, чтобы решить исход Гражданской войны, но достаточно, чтобы большевики объявили всех своих противников марионетками западного империализма.