– Почему? Такая хорошая компания… – не унимался Тед.

– Харви, может быть ты споешь нам ту песню, которую пел на выпускном? – вмешалась я, ощущая кожей на себе острый взгляд Теда. Харви фыркнул.

– Думаешь, я помню, что пел?

– Про то… Что-то про колледж и валентинки.

– А… Эту можно.

Он еще какое-то время вспоминал аккорды, потом запел, и атмосфера слегка разбавилась. Доволен был даже Сэми. А вот мне петь расхотелось. Стараясь быть незаметной, я посматривала на Кэмерон, которая, казалось, стала еще тише, и напряжение в мышцах оттого стремительно нарастало.

Не знаю, почему меня встревожила эта пустяковая ситуация. Должно быть реакция Кэмерон не казалась мне нормальной. В прежние дни она бы сама перечисляла песни, которые просто обязан исполнить Харви, а уж когда запела сама, уж точно не преминула бы выступить дуэтом.

Погруженная в размышления, не сразу заметила на себе изучающий взгляд. Алекс опустил глаза, когда понял, что обнаружен, и повернулся к Теду. На нем тоже не задержался долго, вновь обратил внимание на поющего друга.

Жара постепенно спадала. Дышать становилось легче. Когда солнце низко склонилось над водой, мы засобирались домой. Тед и Кэмерон уехали немного раньше. Я хотела напроситься поехать с ними, переживая за Кэм, но заднее сиденье их машины было завалено каким-то хламом, и от этой идеи пришлось отказаться.

Вещи погрузили в багажник, и Сэми и Харви издалека начали спорить о том, кто поедет на переднем. Я закатила глаза. Как дети, ей богу. И пока ни один из них не опомнился, я открыла дверь и, перешагнув порожек, запрыгнула на переднее сиденье сама.

Глава 5

Я сидела на переднем сиденье в машине Алекса и показывала язык двум ошарашенным бугаям снаружи.

– Эй! Тебе нас совсем не жалко? – Сэми сдвинул брови домиком, отчего еще больше становился похожим на плюшевого медвежонка. Я с наглой улыбкой помотала головой.

– Совсем.

– Имей совесть! До города ехать час. Я не смогу так долго сидеть в позе эмбриона.

Я смеялась, представляя этих амбалов вдвоем на заднем сиденье с поджатыми коленями. Глядя на мое довольное лицо, Харви обреченно похлопал Сэми по плечу.

– Бесполезно, чувак. Ты не видишь, что она издевается? Пошли.

И он потянул Сэми к машине, погрозив мне кулаком.

С большим трудом троица утрамбовалась на заднее сиденье. Мне в какой-то момент стало жаль Сабрину, которую зажали эти двое. Но ее, кажется, эта ситуация ни сколько не огорчала.

Сэми с трудом захлопнул дверь и выглянул на Харви.

– Сдвинь ноги, не один!

– Куда я их сдвину? Здесь дверь.

– В окно высуни.

– Сейчас я тебя в окно высуну!

– А-ну, попробуй.

Харви перегнулся через Сабрину и стукнул в плечо Сэми. Тот успел поставить блок и схватил за руку Харви. Они принялись мутузить друг друга, отчего автомобиль заходил ходуном. Я смеялась. Опять. Алекс покачал головой и завел двигатель.

– Да хоть поубивайте друг друга.

– А я что, не в счет? – Сабрина прикрывала голову предплечьями и кричала нам из эпицентра этой идиотской баталии.

Алекс посмотрел на нее в зеркало заднего вида и улыбался, подняв вверх сжатый кулак.

– Человечество в долгу у тебя Сабрина.

– Твой подвиг не будет забыт! – со смехом подхватила я.

– Смейтесь, смейтесь… А-ну, прекратите себя вести, как придурки! Третий десяток, а дурачитесь, как малолетки!

Сабрина сопровождала свою воспитательную речь звонкими шлепками по рукам парней. Сэми и Харви на время присмирели, но то и дело цыкали друг на друга и снова махали руками. Сабрина еще несколько раз пихала их локтями, но это помогало слабо.

– Харви сказал, ты живешь в Тредситт? – вдруг спросил Алекс, когда мы чуть отъехали от площадки.

– Жила. То есть… Да, живу.

– Город возможностей.

Я кивнула. Пять лет назад это был город мечты. Но мечты рассыпались, превратились в пепел. А вместе с ними в пучину небытия рисковала провалиться и я сама. Алекс переключил передачу и коротко посмотрел на меня.

– В какой сфере раскрылись твои возможности?

– В сфере моды и дизайна.

Я повернула голову к Алексу и по иронично поджатым губам поняла, что этот ответ его не удовлетворил. Пояснила:

– Я была моделью.

– Была?

Черт! Я где-то слышала, что человек, который вынужден врать, должен обладать отличной памятью. Не сильная моя сторона.

– Решила сделать перерыв. Переоценка ценностей.

Алекс понимающе кивнул, поправил зеркало заднего вида и хмыкнул, глядя на пассажиров позади.

– Бывает полезно остановиться и обдумать следующий шаг.

– И, возможно, начать с чистого листа.

Я намеренно подвела ко вчерашнему разговору о названии его бара. От Алекса это не укрылось. Он снова кивнул, но уже серьезнее.

– Иногда это единственно верное решение.

– Ты так и сделал?

Снова мой язык без костей. Но меня понесло и заткнуться самостоятельно я уже была не в силах. Алекс ответил, смотря прямо перед собой.

– Можно и так сказать.

Он замолчал. Пару раз повернул голову на меня и, видя, что я смотрю на него в ожидании ответа, что не отстану, продолжил:

– Мне всегда нравилась музыка. Но, так уж вышло, что сфера, в которой я был занят долгое время, от музыки далека.

– В какой сфере ты был занят?

Он ответил не сразу. Несколько секунд изучал взглядом прямое дорожное полотно.

– Связи с общественностью. А какое-то время работал биохимиком.

Я округлила глаза. Удивил, так удивил. За стойкой бара Алекс смотрелся настолько гармонично, что представить его в роли ученого в окружении пробирок и микроскопов было чем-то из области фантастики.

– Вот почему тебя так пугает озерная вода…

Его лицо снова приняло веселое выражение. Он пожал плечами.

– Не то чтобы пугает, но…

– И что ты имел в виду, когда говорил о том, что может быть в озере?

– Ну… – он чуть сощурился, обдумывая вопрос, потом уголки его губ приподнялись. Бросив на меня озорной взгляд, продолжил: – Например, Неглерия Фоулера. Это амеба, которая живет на дне, в зарослях ила. Через нос, по обонятельному нерву она попадает в мозг и вызывает воспаление или амебный менингоэнцефалит. Вообще, она питается бактериями, но поскольку в мозгу их нет, она начинает пожирать нервные клетки…

С каждым сказанным им словом, я чувствовала, как в носу начинает чесаться, хоть и не купалась с этой воде. Казалось, та самая амеба прямо сейчас начинала поедать и мой мозг.

– Ей там тепло и влажно, хорошо. Иммунная система человека реагирует на нее, и тогда появляется воспаление, лихорадка, рвота. Уже после начинаются судороги и галлюцинации. Как правило, причину удается установить слишком поздно, и исход в итоге летальный.

Он повернулся ко мне и усмехнулся, взглянув в мои круглые глаза.

– Что?

– Зачем ты это сделал? Я теперь тоже не смогу купаться в озере. А раньше любила вообще-то. Придется выкопать у дома бассейн.

– Ну, это как сказать… В бассейнах нередко заводятся криптоспоридии. Легко выживают в хлорированной воде и вызывают сильнейшую диарею. Ты спрашивала про антисептик? Так вот этого паразита можно подхватить если плохо вымыть руки, овощи или выпить сырое молоко…

– Перестань, пожалуйста, – простонала я с мольбой и сморщилась. – Мало того, что я теперь не буду купаться… Вообще нигде! Так еще, кажется, заработала паранойю.

– Прости. Я не ставил перед собой такой цели. И ты сама спросила, – виновато улыбнулся Алекс, хоть мне и показалось, что свой рассказ он даже приукрасил жутью.

– Лучше давай поговорим о… О чем-нибудь кроме паразитов.

– Не вопрос. Выбери тему сама.

– Я? Ладно… Ты сказал, что любишь музыку. Ты сам музыкант? На чем-то играешь или поешь?

Алекс почему-то рассмеялся.

– Нет, не играю. А петь если и начну когда-то, то только тому, кого люто ненавижу. Подвергать других людей настолько бесчеловечным пыткам я не готов.