Закончив с потоками и контурами, Агнесса последовательно перезапустила всю систему заклинаний. Про большую их часть Магрит не знала, а к оставшейся относилась скептически и настороженно. Просто опекуны исповедовали весьма редкую нынче монотеистическую религию, которая признавала «классическое» колдовство и магию как проявление некой надмирной единой божественной силы, но весьма жёстко-отрицательно относилась к магии призыва и, соответственно, любым духам и демонам. Даже тем, что были крайне полезны для дома и помогали, к примеру, поддерживать огонь в очаге, или отправлять послания без проволочек, или находить утраченное… Несть им числа, мелким духам-помощникам! Агнесса в какой-то момент всё же остановилась на парочке, призванной защитить дом и его обитателей и отваживать мелкие неприятности. Какой хозяйке, в конце концов, приятно будет увидеть скисший суп или испорченную опару? Да и паразитов извести всяко полезно.

– Я закончила, матушка! – воскликнула она, сдерживая стучание зубов, когда выбиралась из ледника, и обнаруживая, что наверху пусто.

Что, в общем-то, было объяснимо – с чего бы Магрит стала дожидаться здесь её? Заклинания ведь совершенно безопасны, и не бывает такого, что маг-недоучка падает без сил и сознания…

Агнесса сжала кулаки, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, а затем привычно заставила себя улыбнуться – гнев всегда плохой помощник.

«Вырви ей сердце… выпусти меня – я вырву! Перед тобой должны трепетать, падать ниц!» – рычание Мельхиора не способствовало душевному равновесию, но девушка удержалась от резкой отповеди, просто промолчав.

Демон, всё-таки, потрясающе однообразен в своих реакциях. То есть, предлагал он почти каждый раз что-то новое, но с одинаковым вектором предложений – уничтожить с особой жестокостью.

В памяти, внезапно, возник образ того самого убитого толстячка, и был он настолько натуральным и ярким, что Агнесса едва не упала от запоздалого и вновь подкравшегося потрясения. Это безжизненное лицо, застывшее в вечной посмертной маске… эта кровь, залившая всё вокруг. Кинжал.

Короткая вспышка – и фигура иностранца-коротышки сменилась высоким вытянутым силуэтом Магрит – только лицо женщины было безобразно перекошено, горло перерезано, а из раны вытянут язык, свисающий на грудь безумно уродливым «украшением».

«Мельхиор, перестань!» – девушка взмолилась, закрывая лицо руками и надавливая ладонями на глаза, в надежде, что вспышки черноты прогонят образ мёртвой опекунши.

«Ну а чего пропадать добру? Ты вот наконец-то узрела, как это выглядит, хе-хе, вживую, по-настоящему! Теперь, стало быть, и воспринимать будешь острее. Давай же, прими меня, мою защиту и служение, и никто никогда не посмеет тебя коснуться! Сотни тысяч подхалимов будут у твоих ног, царства падут – по одному твоему слову! Выпусти меня!»

С фигуры Магрит слоями начала слезать кожа и труп, вопреки логике и здравому смыслу, принялся корчиться в муках и хрипло кричать.

«О каких странах может идти речь, если ни единому моему слову не повинуется демон, скованный многосотлетним контрактом?» – риторически вопросила Агнесса, продолжая массировать глаза и виски заодно.

«Э, нет, дорогуша, так не пойдёт – ты меня не приняла, и покуда не согласишься на мою защиту – я тебе не подчиняюсь. Просто обрисовываю перспективы – не понимаю, чем ты недовольна?»

«Я не хочу снова видеть этот кошмар! Мне не нужны жертвы, чужая боль и страдания! Я просто хочу мира и покоя!»

«Так я же и предлагаю тебе – мир! Целый, весь и без остатка!» – демон, кажется, был искренне поражён недалёкостью и непоследовательностью Агнессы.

Та же лишь махнула рукой мысленно – новый виток очень старого и избитого разговора:

«Из пустого в порожнее переливать… мне нужно обновить обереги, не отвлекай, пожалуйста, хорошо?»

Образ колыхнулся в последний раз перед глазами и истаял.

«Ладно уж. Смотри, не растрачивайся сильно на этих недоделанных духов – больно много чести!»

Почти против воли Агнесса слабо улыбнулась – презрение и неприязнь Мельхиора к «младшим братьям» всё не утихали. Ревновал, что ли?

Вернувшись на кухню и вытащив из шкафа, что был зачарован по тому же принципу, что и ледник, бутылку молока, девушка взяла специальное блюдце, стоящее немного в сторонке от посторонних глаз, и наполнила его почти до краёв. Туда же отправила пару веточек душистой мяты, кориандра, три цветочка сушёной лаванды и пять капель мёда. После этого, тщательно вымыв руки, опустила кончик указательного пальца в молоко и провела им трижды по часовой стрелке, одновременно высвобождая Дар – по капле, почти незаметно, и содержимое на короткий миг засияло бело-золотистым тёплым оттенком. Агнесса торжествующе улыбнулась, аккуратно взяла в руки блюдце и, опустившись на колени, убрала его в дальний уголок, под разделочный стол.

Духа долго ждать не пришлось. Тёмное, похожее на паука-переростка, мохнатое и многорукое-многоногое нечто высунулось из вентиляции – решётка ему явно не была помехой – и возбуждённо-заинтересованно задёргало острым вытянутым носиком.

Брауни.

Эти духи были одними из древнейших, сопровождавших человечество с зари времен. Претерпевшие несколько этапов эволюции, некогда крупные и могущественные существа Загранья выродились в мелких духов, не способных даже целиком материализоваться без направленного подношения.

– Прошу, прими скромный дар, – Агнесса присела на корточки, любезно поведя ладонью в сторону спрятанного блюдца.

«Паук», преодолев колебания, шустро шмыгнул под стол – будто чёрная вспышка мелькнула. Девушка деликатно не стала наблюдать за процессом поедания угощения – главное, что он не отказался. Впрочем, в этом она не сомневалась – привечать и потчевать духов-хранителей она обучилась отменно. Практичное знание, что тут скажешь. Зато теперь можно было ещё недели на две забыть о всяких домашних неурядицах и досадных мелочах.

***

Улучив минутку, Агнесса выскочила в сад, дабы убедиться, что там тоже всё в порядке – то есть, никак не изменилось со вчерашнего дня. Высаженные лекарственные травы, душистые пряности и цветущие деревья – всё это не без причины девушка считала предметом гордости. Но без небольшой хитрости не обошлось. Семь по-особому сплетённых рун, начертанных на простых камушках, активированных малой толикой её сил и зарытых в разных местах в землю их сада, обеспечили выдающийся рост всякой полезной зелени и заодно отвадили паразитов. Так что теперь удавалось собрать по два-три урожая за сезон, а яблоки были в пару кулаков размером.

В саду обнаружились близнецы, по своему обычаю стоящие вплотную друг к другу и что-то внимательно разглядывающие в кусте мускусного шиповника.

– Стивен, Стефани? Нашли что-то интересное? – с улыбкой приблизилась Агнесса к ним, отметив, что мальчик с девочкой лишь мельком бросили на неё взгляд и синхронно разошлись в стороны, создавая для неё своеобразное «окошко».

– Там, – прошептала Стефани, не отрывая взгляда от чего-то шуршащего среди колючих ветвей.

Девушка, склонившись и аккуратно разведя в стороны душистые цветы, склонилась и увидела пикси, сидящего на стыке двух веток и затравленно поглядывающего на людей. Его наряд, собранный из чего-то неотмирного, травянисто-полотняный, был повреждён шипами. Из исколотых ног сочилась светло-искрящаяся кровь и пикси по очереди зажимал то одну, то другую ступню. Совсем мелкий, ребёнок… хотя Агнесса не была уверена, что эти фэйри бывают детьми. В определенных рамках они могли выглядеть почти как угодно и менять облик в зависимости от настроения. Всегда это был гуманоид, иногда – откровенно человекоподобный, от двух до сорока дюймов ростом, с крупными крыльями какого-нибудь насекомого. Черные, без белка и радужки, глаза, характерные для фей Зимнего Двора, неизменно выдавали в пикси удивительно злокозненных для своих размеров и поведения существ.

– Что за безобразие! – проворчала она и тут же мысленно отругала сама себя – фэйри вжал голову в плечи и зажмурился, решив, что замечание адресовано ему. – Ох, нет-нет! Дети, почему вы не помогли ему?