— Сюда, — прошел мимо храма Амвросий. Указал на неприметную кованную дверцу в кирпичной стене. — Милости прошу.

И таким было это его «милости прошу», что Саша поежилась, хоть и не чувствовала за собой абсолютно никакой вины.

***

За тяжелой кованной дверью — им пришлось сгибаться с три погибели, чтобы под ней пройти — оказался очередной, совсем небольшой дворик. Первым, кого Саша в нем увидела, был огромный черный косматый барбос. А рядом с ним — еще один громадный пес. Сам рыже-черно-белый, а морда… в черных конопушках! Московская сторожевая, так, кажется, называлась такая порода. А тот черныш рядом — русский черный терьер. Ну, если ее не подводила память, а учебники Пограничья не лгали. Хотя, с чего бы им лгать?

Пока Саша вспоминала и сопоставляла, появился третий гигант — на этот раз снежно-белый, с черным носом алабай. Вот он подошел к собратьям, вот все трое вопросительно уставились на Амвросия: что скажешь, мол?

И монах пропел — низким, хорошо поставленным голосом клирика:

— Ведьма!

И было несколько секунд, в течение которых Саша не дышала: в учебниках говорилось, что все три породы к врагам беспощадны! А девушка догадалась, что означает эта команда…

И Коля, верный, преданный друг, замер на месте — не зная, что делать. Доверился Амвросию? Наверняка. Монах же помог им уйти от преследователей! Вот Звеновой, поди, и думал, что Амвросий — друг. Наверное, собирался в спокойной обстановке объяснить, что не надо обзывать Сашку ведьмой, ей это не нравится… А оно вон как вышло! Монах возьми, да и заведи их в ловушку! И теперь было совершенно непонятно, что делать: дернись Коля ее защитить, и собаки бросятся на них, сто процентов!

Все это Саша прекрасно понимала. Понимала и то, что ей, а не Коле придется их защищать. Хотя бы потому, что огромные собаки смотрели на нее не с подозрительностью, а… с любопытством.

Стоп. С любопытством.

«Двум смертям не бывать», — подумала Саша и… сделала шаг.

Псы никак не отреагировали на это. Только Коля дотронулся до ее рукава…

— Не бойся, они — хорошие собачки, — сказала Саша.

И шагнула еще раз. Потом еще. И еще…

Спиной она чувствовала, как переживает за нее друг. Слышала и то, как прерывисто дышит Амвросий, будто ждет какой-то определенной реакции со стороны собак. Потом Саша прочитала, что русский черный терьер подпускает нарушителя близко-близко — с тем, чтобы вернее схватить! Но тогда девушка об этом не знала, ею двигало лишь восхищение перед огромными и, как ей казалось, великодушными и добрыми по отношению к человеку животными. Да и талисман куратора, предупредивший ее о смертельной опасности там, на Патриаршем мосту, не жег.

Талисман Сашу не обманул. Трое громадных псов спокойно дали девушке себя погладить. Если бы она догадалась оглянуться, то увидела бы, какой букет эмоций написан на лице монаха Амвросия: удивление, возмущение, даже гадливость… Но Саша на монаха не смотрела. Она гладила гигантов, говорила им, какие же они замечательные и чудесные. Девушка, не знавшая, как зовут псов, даже имена придумала, всем троим: Черныш, Конопуш и Снежный.

— М-да… — В Сашино общение с четвероногими вклинился голос Амвросия. — М-да… Получается, ты не ведьма.

— Я — магичка! — не оборачиваясь, бросила девушка. — А еще мы с Конопушем одной крови, — вспомнила она известную сказку. — Он и я.

— Дела… — продолжал сыпать междометиями Амвросий. — А братья тебя чуть было не убили! Если бы я не засомневался…

— Постой! — мигом отреагировал Коля. — Они тоже хотели убить Сашку?

И таким было это «они тоже», что девушка даже перестала гладить Снежного.

— Ого! — повернулась к парням она. — А кто еще?

— А про того амбала на мосту ты, выходит, уже позабыла? Экая у тебя короткая память, Саш!

— Я… — девушка покраснела. — Просто мое первое задание… В общем, эти каннибалы так меня удивили, что я действительно забыла о том, что на меня напали на мосту.

В ответ Коля не сразу нашел, что сказать. Во-первых, он не знал, что заданием девушки были именно людоеды. Во-вторых, о таких вещах, как нападение на мосту, забывать было ни в коем случае нельзя. И Сашке, окончившей Школу Пограничья, по идее, это должно было быть известно!

Звеновой уже собрался было напомнить девушке, что она непозволительно беспечна, когда заговорил Амвросий:

— А про людоедов ты мне все-все-все расскажешь, ведь…

— Стоп-стоп-стоп! — тут же отыскал нужные слова Коля. — Опять «людоеды»? Это те парни, которые окочурились в том кафе, что ли?

— Окочурились? — вздрогнула Саша.

Она ведь так и не посмотрела, что стало с каннибалами. Сформулировала свое отношение и высказала, как и велел, собственно, Магистр. А оно вон как вышло!

— Окочурились, Саш, окочурились. Можешь мне поверить.

— Ого! — Девушка с ужасом уставилась на друга.

На нее, с похожей эмоцией, — монах.

— Вот тебе и «ого»! — передразнил подругу Коля. — И сдается мне, друзья мои, нам пора обо всем спокойно поговорить. Найдем какую-нибудь забегаловку, закажем чаю…

Саша горячо поддержала идею друга: ей уже очень был нужен перерыв. Хоть совсем небольшой, но чтобы обязательно появилась возможность собраться с мыслями. Единственное, о чем она жалела, что придется расстаться с замечательными псами…

— Да, нам надо отсюда убираться, — уже сочувственно улыбнулся Саше монах. — Не приведи Господь, братья появятся. А так я им позвоню и попытаюсь все объяснить.

Саша душевно попрощалась с Конопушем, Чернышом и Снежным и направилась к кованой двери. На сердце было тяжело: как же собаки останутся одни?

Вслед девушке с непередаваемыми эмоциями на мордах смотрели трое громадных псов.

***

— Ничего, с ними есть, кому возиться. — Монах, прищурившись, изучал Сашу.

Трое сидели в кафешке неподалеку от потаенного церковного дворика. Тут было уютно и вкусно пахло заморской специей.

«Корица», — так, кажется, назвала ее девушка из Углежа, Карина. Подумать только, это было только вчера! А Саше казалось, что прошел как минимум месяц: столько произошло событий. Нападение на мосту, людоеды, приговор, повлекший за собой смерть, пусть и негодяев, ранение Кольки, излечение, погоня…

— Итак, ведьма!..

— Саша, — поправил монаха Коля. В серых глазах пограничника не было и намека на иронию. — Эту девушку зовут Саша. И она не обязана отдуваться за средневековые заморочки людей, возомнивших себя посредниками между людьми и Богом. Так понятно?

— Как-как ты сказал, Никóла?

— Николай, — уже куда более мягко поправил Звеновой. — Впрочем, это по сравнению с тем, как ты относишься к моей… — Парень буквально на секунду замялся… и продолжил говорить в жесткой манере: — По сравнению с тем, как ты относишься Сашке, абсолютно неважно. Меня можешь хоть горшком называть, но если с ее головы упадет хоть один волос!..

Саша в мужской разговор не вмешивалась. Если уж обычно ироничный Коля заговорил с такими интонациями, то, очевидно, у него были на то очень веские причины. Поэтому Саша молча слушала, как Звеновой называл вещи своими именами: Амвросий завел доверившихся ему людей в западню с тремя громадными барбосами. Правда, Сашка нашла с Конопушем, Чернышом и Снежным общий язык… Но дела это не меняло.

— Я понимаю твое беспокойство, Никóла… Николай. — Кажется, монаха проняла искренность и серьезность собеседника. — Но и ты пойми меня. Она — ведь… магичка. Она сорвала мне охоту.

— На людоедов? — не смогла не вмешаться девушка. — Ты на них охотился?

— Не я. — Взглядом монаха можно было испепелить топляк. — Я был всего лишь координатором операции. Целой операции, заметь, ведь… Саша. И ты ее сорвала. У нас на послезавтра намечалась облава.

— Ну извини, что людоеды не успели еще кого-нибудь сожрать, — едко произнесла девушка. — И потом, над ними висела громадная гильотина. Вы с братьями все равно бы не успели!

Конечно, Саша блефовала: откуда ей было знать, когда должна сорваться гильотина, и должна ли вообще. Но и Амвросий этот хорош! Как можно так путать главное и второстепенное? А еще монах!