– Не хочу изливать душу.

Катя убирает улыбку.

– Никто тебя не заставляет. Центр сохраняет право на анонимность в любом виде. Особенно, если твой бывший партнер здесь не появляется. Вот если бы он штурмовал дверь ночами, был бы другой разговор.

Теперь я усмехаюсь. Перед папой моего малыша здесь сами расступаются и двери, и стены.

– Спасибо за разговор.

Вытираю слезы, которые успели выкатиться. Ух, мало того, что в беременность чуть что, ревела, так еще после трудно держать себя в руках. Уже хочу отвлечься и заняться Мишкой, как мы с Катей слышим шаги под дверью. Стук, довольно громкий и уверенный. Боже, я совсем забыла про обход Антона и спонсоров! Стараюсь окончательно высушить глаза.

Катерина перехватывает мой взгляд, я киваю. Пусть заглянут, если надо – я только за, чтобы центр процветал. Мишаню толком не видно, сбоку лежит его плед.

Специалист торопится к двери, открывает, улыбается. Слышу приглушенный голос Ястребова, тут же вижу и его самого. Он сегодня не в строгом костюме. На нем черные штаны по типу джинсов, серо-голубая рубашка и синий пиджак. Волосы мужчины на фоне цвета одежды смотрятся совсем темными, а модели вещей подчеркнули его спортивную фигуру. Все же он красавчик, что сказать…

Так, не хватало снова раскиснуть. Выдавливаю улыбку, пока Катя называет мое имя спутнику Ястребова. Отвлекаюсь и рассматриваю того. Он постарше, светлее волосами. А глаза такие проницательные и отливают синевой.

– Аврора? – он вдруг повторяет мое имя. – А вы случайно учитесь не в университете гуманитарных наук?

Он называет еще и адрес. Хм.

– Да, училась там.

Гость вскидывает брови.

– Как интересно.

Во взгляде бизнесмена проскакивает улыбка, а я ничего не понимаю. Да и не до него мне, я замечаю, что на меня смотрит Ястребов. Теперь мы пялимся друг другу в глаза, на его лбу морщинка. Но у меня даже нет сил смутиться. Мне все еще не по себе после всех сегодняшних событий.

– Макар, – Антон обращается к гостю, – Катя сама проведет тебя по приюту, у нее лучше получится рассказать о бытовых мелочах.

Спонсор все с той же улыбкой кивает.

– Хорошо, с удовольствием послушаю. Только через двадцать минут мне нужно отсюда отбыть.

Катюша спешит к дверям.

– Уложимся, Макар Андреевич!

Они уходят, а я думаю – сейчас Ястребов последует их примеру. Однако Антон прикрывает дверь за Катей и бизнесменом, а сам шагает внутрь палаты. Ух, хоть бы Мишка что ли дал ревака! Что-то подсказывает, не зря господин директор со мной остался.

Но сын лежит спокойно и даже задремал. А автор этого мелкого произведения искусства прохаживается по нашей комнате. Оглядывает обстановку, хотя еще в день заезда он ее просканировал. Я на автомате слежу за ним, и в какой-то момент напарываюсь на темный взгляд. Даже начинаю поправлять на себе кофточку, настолько он пронизывающий.

– Как у вас дела, Аврора? Не нужно чего-то? Для вас или ребенка.

Ох… Чувствую, как всё сильнее и сильнее запутываюсь. То я думала, что обозналась. То решила, держать отцовство Ястребова в тайне – сохранить покой для нас с Мишкой. Но сейчас заботливые нотки в голосе мужчины баламутят всё внутри. Он мог бы участвовать в воспитании своего сына, а не просто оказывать благотворительность. Вдруг он отнесся бы к нам хорошо?! Фу, снова в носу щиплет.

– У нас есть всё и даже больше, – отвечаю, чтобы не молчать.

Хотя в целом говорю правду. Что касается вещей и продуктов точно. Поднимаюсь с кровати, сцепляю руки на груди. Подхожу к комоду, упираюсь в него спиной. Ястребов осматривает меня с головы до ног, но вряд ли видит что-то необычное. Синие джинсы, бежевый трикотажный джемпер и волосы, убранные назад в «дракончик».

– Может, возникли какие-то другие проблемы?

Он все же заметил мой зареванный вид. Морщусь и снова не вру.

– Ничего заслуживающего внимания.

– Аврора… – в его тоне появилось раздражение.

Мужчина идет напролом во всех смыслах. Он делает несколько шагов и оказывается совсем близко. Руку протяни.

– Что? – поднимаю голову.

Мне трудно удержаться от соблазна рассмотреть его с такого расстояния. В голове то и дело крутилось – бред, это не отец твоего малыша. Но сейчас я вижу родинку недалеко от уголка его левого глаза. Ближе к переносице. И еще одну под нижним правым веком… Я рассматривала их, пока мы болтали в первую встречу. Это точно он. Мои глаза снова становятся влажней.

– Ну как это что?! Вы же плачете! – Антон повышает голос как будто от безысходности.

Я отшатываюсь, капли прыскают на щеки. Уф. Быстро стираю их ладошкой, но, кажется, не до конца.

– Со мной порядок, правда! – тараторю. – Это так… накопилось.

Всё реально пришлось одно к одному. Мужчина только качает головой и, слава богу, молчит. Но выдыхать оказывается рано. Вместо дальнейших расспросов он просто берет меня за плечи и прижимает к своей груди. Я инстинктивно съеживаюсь и так уютно размещаюсь на его железном торсе. Не думала, что твердость может быть такой комфортной.

Я даже не в состоянии вырваться. Пригреваюсь в этих сумасшедших объятьях, дышу его запахом. «Лесной» парфюм, чуточка города и тепло мужского тела. Последние нотки я особенно стараюсь вычленить. Аврора! Но внутренний голос бессилен перед возможностью просто расслабиться в сильных руках. Понимание, что это ненадолго, вдруг накрывает мощной волной. В животе щекочет, легкие сжимаются. Из меня вырывается стон и новая порция слез.

– Тише, тише… – Антон с силой гладит меня по спине.

Он тоже явно напрягся. А я собираю все силы, чтобы взять себя в руки.

– И-извините… – бормочу, но снова судорожно, с жадностью вдыхаю воздух у его рубашки.

Упираюсь легонько в грудь Ястребова, выбираюсь из его рук и делаю шаг назад. Сразу становится холоднее. Обнимаю сама себя ладошками, хотя это не заменит и сотой доли недавних ощущений. Поднимаю глаза, вижу – он пробегается взглядом от моих ресниц до подбородка.

– Не за что просить прощения, – мужчина выдает строгий вердикт, – вы явно переживаете из-за чего-то. Я должен… Хм, я хотел бы знать, в чем причина.

А я вроде не хочу спорить как упрямая ослица. С другой стороны, что ему рассказать? Обсудить женские сплетни? Бред же. Да и срыв обусловлен не только ими.

– У тех, кто недавно родил, настроение скачет, – стараюсь подобрать слова к деликатной теме, – это кажется, ты уже не беременна – можешь расслабиться. На деле не так.

Антон хмурится задумчиво. Что-то подсказывает, до конца он мне не верит. Мужчина украдкой кидает взгляд на посапывающего Мишку.

– С малышом все в порядке?

Мог бы и не спрашивать, ведь он в курсе всех дел с маленьким.

– Да, в норме, – киваю.

– А с его отцом?

Вопрос не на шутку застает врасплох, отшатываюсь. Если до Ястребовых и дошли слухи о моем богатом «покровителе», они в курсе их дурости. Ведь именно эта семья купила все те вещи, которые девочки приняли за презенты обеспеченного мужчины. Но что тогда Антон имеет в виду?

– Не понимаю, – признаюсь.

Ястребов закладывает кончики пальцев в передние карманы джинсов, прохаживается по палате. Несколько секунд молчит, только желваки дергаются и набухает венка на шее. Наконец, он созревает до объяснений.

– Возможно, папа Михаила установил с вами связь. Именно это вас и выбивает из колеи.

Ох, папа Михаила, конечно, нехило нарушает мой покой. Но боюсь, Ястребов имеет в виду далеко не себя.

– Никто со мной связь не устанавливал.

Говорю общую фразу, потому что мне дико сложно ему врать. Если бы не угроза для благополучия Мишки, выложила бы Ястребову прямо сейчас всё как есть. И посмотрела бы на выражение его красивого лица.

Но пока оно не передает эмоций. Антон лишь пристально смотрит мне в глаза.

– Не думайте, что вас здесь кто-то осудит, – наверное, в нем включается учредитель фонда, – наоборот, мы постараемся вам помочь.