Вот чего я там не видел… но глаз отвести не могу при такой удачной возможности.

– Что вы хотите от меня? – с вызовом спрашивает дрожащим голосом.

Ну вот, начинается самое интересное. Я разворачиваюсь и оцениваю ее внешний вид. Простая широкая футболка и спортивные штаны бесформенно висят на Розе… И если бы не горящий огонек в глазах, то она бы стала вовсе безликим пятном. Мне нравится: всё прикрыто и ничто не отвлекает меня от хладнокровных действий и жестокого вердикта, который вынесу этой девочке.

– Я хочу, чтобы ты вернула мне долг.

– Какой долг?

– Многомиллионный.

Растерянное и недоуменное лицо Розы начинает судорожно трястись в отрицании.

– Нет, нет, это какая-то ошибка! Я вас в первый раз вижу!

Акт первый, сцена вторая… Всё, как и предполагалось по сценарию. Что там дальше? А, шок, изумление… и безысходность.

Я беру со стола папку с документами и кидаю ей в ноги.

– Что это?

– Контракты и кредиты, которые ты оформляла в последний год.

– Не правда, я ничего не оформляла! – Роза беспорядочно листает бумаги и, натыкаясь на свое имя, прикрывает от шока рот. – О боже, всё ложь… Нет,  документы фальшивые!

Усмехаюсь. Конечно, девочка вообще не в курсе дел, которые провернул её отец. Но это только её проблемы. Роза даже не представляет, насколько сильно влипла.

– Ну, эти сопли ты будешь разводить в суде, – рявкаю, останавливая её бессмысленную истерию. –  Я посажу тебя деточка, надолго… А захочу – навечно. Твое молодое тело сгниет за решёткой.

Склоняюсь близко к её лицу, чтобы эти слова, сама их суть поглубже вклинилась в голову девчонки. Она вся белеет.

Я довольно усмехаюсь и добавляю:

– Если, конечно… твой отец не придет с повинной и не признается, как подставил собственную дочь.

– Отец?

– Если до сих пор ещё не поняла, то поясню: твой любимый папочка переоформил на тебя документы и использовал право подписи против тебя же самой. Думай, Роза, думай, вспоминай, когда ты отключила свою бдительность и так жестко прокололась?

Её глаза заметались в воспоминаниях, потом девушка обхватила голову руками, красивые черты лица задрожали, по щекам ручьями полились слезы. Кажется, вспомнила. И не верит.

– Но я же ничего не делала. Вы знаете это… Я не виновата.

– Знаю, – киваю, давай шанс на надежду, которую тут же отбираю. – Но мне всё равно. Глубоко плевать, поняла?

– Я не хочу в тюрьму… – стонет Роза, начиная дико раздражать. – Папа не мог так поступить.

Хватаю её подбородок и заставляю посмотреть на меня. Мои Глаза полыхают неконтролируемой ненавистью:

– Он сделал это. Заранее спланировал и сделал, как захотел. В его руках ты была лишь игрушкой, – отчетливо и громко вбиваю каждое слово в её глупую, доверчивую голову. – И ему глубоко наплевать, в каком ты положении сейчас. Отец использовал тебя и передал мне на растерзание, как уже ненужную вещь.

Лицо Розы кривится, а глаза превращаются в слезные водоемы. Губы дрожат в попытке сказать что-то связанное, но с них срываются только всхлипы.

Она обрывочно хватает ртом воздух и захлебывается в эмоциях. Возможно, опять отключится. Слишком слабая.

В последний раз смеряю Розу равнодушным взглядом и ухожу под её пронзительный визг – это звук боли, которая кинжалом вонзается в доверчивое сердце.

Я сделал то, чего добивался. Частично. Но на сегодня хватит.

Оставляю девчонку за закрытыми дверями, чтобы та «переварила» обрушенную на нее лавину информации, чтобы её нагнуло и придавило к земле.

Но настанет завтра, и она поймет, всё что было «до» – только «цветочки»…

Отец предал меня.

Или, правильнее сказать, продал?

Это не укладывается в голове. Мерзко, противно и очень похоже на дурной кошмар.

Вздрагиваю от звука в замочной скважине. Опять ЭТОТ идет… Ужасный человек. Нет, не человек, дьявол во плоти! Похитил меня, держит взаперти, угрожает… и про отца он врет! Не верю ни единому слову, просто не хочу верить!

Дверь медленно открывается, и я сильнее вжимаюсь в угол, в котором сижу на полу, и подтягиваю колени к груди. Смотрю исподлобья на входящего врага… Но реальность не оправдывает ожиданий, и слава богу!

В комнату входит полноватая женщина с подносом еды в руках. Увидев меня, она недовольно качает головой и, вздохнув, ставит поднос на стол.

– Поешьте.

С опаской смотрю на эту, с виду добрую сердечную, женщину и не понимаю, она же прекрасно знает, что меня здесь держат насильно, и… спокойно улыбается и предлагает поесть?

– Не хочу.

– Надо. Вы со вчера ничего не ели. Хоть молока попейте, Дамир Ильдарович рассердится, если узнает.

– Кто такой Дамир Ильдарович? – уточняю, на секунду проявляя интерес к ее словам.

– Хозяин.

– А, ясно… – морщусь. – Вы действительно думаете, что он смягчится к моей судьбе, если выпью молока?

Теперь я знаю имя своего врага. По имени-отчеству.

– Лучше умру с голоду, – произношу и утыкаюсь лицом в колени.

Легкое прикосновение к плечу заставляет вздрогнуть и отпрянуть назад.

– Не трогайте меня, – вскрикиваю, когда вижу эту «кормилицу» рядом.

Она приседает на корточки, чтобы сравняться взглядами.

– Не кричите. Меня зовут Маргарита. Я не причиню вам вреда, как и Дамир, я уверена в этом. Знала его ещё маленьким, у него доброе сердце, хоть парень и вспыльчивый слишком… Не упрямьтесь, поешьте, дорогая.

С чего я должна ей верить? Она работница моего врага. Баранов тоже подкармливают перед убоем.

– Плохо же вы знаете своего хозяина.  Добрый человек никогда бы не держал меня здесь!

– Я не в курсе его истинных мотивов насчет вас, говорю лишь то, что знаю…

Её проникновенные сего-голубые глаза излучают искренность и внушают доверие… До тех пор, пока незаметно для нас в комнату не заходит Дамир и не разрушает ту «сказку», которую рассказывала про него Маргарита.

– Маргарита?! – рявкает он, и та быстро отскакивает от меня. – Разве я разрешал разговаривать с ней? Твоё дело принести еды и выйти.

Он недовольно пыхтит на женщину и, не желая слушать оправданий, приказывает убраться как можно скорее. Маргарита спешно выходит, и мы остаемся наедине.

– Теперь ты! – Дамир переводит свое внимание на меня. – Не хочешь есть?

Молчу, уткнувшись глазами в точку на полу. От нервов и страха кусаю в кровь губы и слышу, как яростно бьется сердце в груди.

– Не хочешь есть по-человечески, будешь есть с полу.

Одно резкое размашистое движение, и вся еда с подноса падает на пол и заливается молоком.

Урод. Изверг. Ненавижу. Слёзы катятся по щекам и падают на колени. Как Маргарита могла сказать о нём доброе слово?  Наверно, он тоже ей чем-то угрожает, раз эта добрая женщина вынуждена работать на чудовище.

– Смотри на меня, когда с тобой разговариваю, – звучит сверху приказной властный голос.

Даже не шелохнусь.

Не дождавшись ответной реакции, Дамир обхватывает мой подбородок и приподнимает его. Взять силой, подчинить – сделать всё, лишь бы его требование выполнялось. Он смотрит в мои зареванные красные глаза, в которых кричит непокорность, и фыркает с усмешкой в лицо.

– Ненавидишь меня, да? – щурит глаза, всматриваясь в каждую черточку напуганного, но гордого лица. – Взаимно.

Смотрю в упор на своего врага и начинаю гореть в огне, который полыхает во взгляде и сжигает меня. Что? Что я ему сделала?

– Я отпущу тебя, когда выплатишь весь долг, – говорит Дамир об условиях свободы.

– Но у меня нет таких денег! – сразу реагирую, понимая, что это тупик. Ловушка.

– Знаю, – кивает он и чуть усмехается. – Ты отработаешь его.

– Как?

Дамир сверкает глазами, осматривая меня с ног до головы.

– У тебя нет денег, но есть тело.

– Я не буду с вами спать!

Лишь ухмыляется на эти слова, они для него как белый шум, не стоят ни копейки. Чтобы я отдала свою девственность этому мерзавцу? Ни за что!  Лучше умереть!