Ее голос подобен стали, и я начинаю задаваться вопросом, не зашла ли я слишком далеко со старой Магдой. Это моя проблема, я говорю громко, когда мне следует заткнуться. Из-за этого у меня все время чертовы неприятности.

Я закрываю глаза, вспоминая Руперта, розоволицего парня, которого видела накануне. Такой дружелюбный парень, которому просто не повезло, вот и все.

– Ну, я думала, что он научится на своих ошибках, и расплатой будет помощь в подсобке, а не вызов полиции и разрушение его жизни…

– Ты выпустила преступника через черный ход, не сказав мне ни слова.

– Не совсем преступник, Магда. – Я изо всех сил стараюсь смотреть прямо перед собой, чтобы тревожные мысли не прокрадывались обратно в мой мозг. – Он засунул детский мешочек с Санта-Клаусом себе в куртку, потому что был без работы. Парень всего лишь хотел, чтобы Рождество его маленького сына прошло хорошо. Я уверена, что это не его вина, что он не может найти работу, несмотря на отчаянные поиски в течение нескольких месяцев подряд! Я подумала, что, если бы у него был какой-нибудь опыт работы здесь, его судьба могла бы измениться… – Руперту это действительно понравилось. Он выгружал коробки так, словно они почти ничего не весили, затем распаковывал их нежными руками. Он даже подмел все перед уходом (блестки – настоящая проблема в рождественском магазине). Это не похоже на то, что он сбежал с золотым оленем в натуральную величину или что-то в этом роде.

– В том-то и дело, Флора. – Она замолкает. – Ты думаешь, что можешь спасти всех, но проблема в том, что это не твое дело. Ты находишься на нижней ступеньке служебной лестницы, но принимаешь решения так, словно это место принадлежит тебе. – Она смотрит на мои ноги, и ее глаза расширяются. – Новые тапочки?

Откуда она вообще могла знать? Она была на этаже, когда я сдернула их с вешалки. Я украдкой бросаю взгляд на свои ноги и вижу окровавленный ценник, свисающий с борта.

– Я собиралась заплатить за них в обеденный перерыв. – Я замолкаю и говорю в спешке, потому что у меня такое чувство, что Магда вот-вот со мной поссорится, а это обычно означает подметание кладовой и уборку ванных комнат – обе сегодняшние работы Джоны. – И дело не в том, что я считаю это место своим, просто я вижу, что некоторым людям нужна только рука помощи, особенно в это время года и…

– Ты права, в это время года людям действительно нужна рука помощи.

Я права? Я одариваю ее одной из своих самых ослепительных улыбок, которую обычно приберегаю для самого Санты. Она наконец-то приходит в себя! Может быть, я смогу поделиться своей идеей о пожертвованиях игрушек для женского и детского приюта? Клиенты могут выбрать игрушку и оставить ее под рождественской елкой, а мы доставим их все в канун Рождества. Большинству людей нравится идея случайных проявлений доброты; они просто не знают, как это сделать. Затем следует обсудить презентацию моей рождественской выставки-феерии… Возможно, это просто мое становление!

Она скрещивает руки на груди и надменно смотрит себе под ноги.

– С твоим набором специальных навыков и желанием раздавать свои собственные деньги тебе, вероятно, следовало бы работать в другом месте, возможно, в благотворительной организации или еще где-нибудь. Таким образом, ты сможешь помогать до тех пор, пока твое сердце не успокоится. Почему бы тебе не взять свои вещи и не уйти? Deck the Halls желает тебе успехов во всех твоих будущих начинаниях.

Погоди, что?

– Ты серьезно? – Воздух в моих легких стремительно покидает меня. – Ты меня увольняешь? – До этого такое случалось всего пять или шесть раз.

Я так потрясена, что не могу подобрать слов, но мое тело содрогается, как будто призрак Прошлого Рождества ненадолго овладел мной. Быть продавцом в магазине Deck the Halls – работа моей мечты. Я могу праздновать Рождество круглый год, и для фанатика праздников это радость, которая не от мира сего, несмотря на моего огнедышащего босса.

– Меня же не могут уволить за это, верно?

– ВОН! – кричит она достаточно громко, чтобы напугать горстку детей, которые с плачем бегут к своим родителям. Магда оказывает такое воздействие на маленьких детей. Подростков. И около восьмидесяти процентов населения. Жалкий страх в ее присутствии, вот это что.

Вскоре мой уход сопровождается суровыми словами: покупатели ругают Магду за ее обращение со мной, а родители требуют объяснить, почему она так жестока в присутствии детей.

Я ненавижу любую сцену, если только это не «Прочь в яслях»[1], поэтому спешу всех успокоить.

– Все в порядке, все в полном порядке. Я уверена, мы с этим разберемся, – говорю я, как будто у нас только что были небольшие разногласия, и я не уйду, пока все не уляжется. Я не хочу портить им рождественские покупки!

Но я знаю, что ад замерзнет, прежде чем Магда вернет меня. Она пыталась избавиться от меня с тех пор, как я начала работать, но, к счастью, Джона прикрывал меня большую часть времени, так что у нее никогда не было веской причины уволить меня.

Клиенты ободряюще улыбаются мне, как будто хотят сплотиться ради моего дела, я заверяю их, что все в порядке, потому что знаю, что в этом нет смысла. И я не хочу, чтобы им запрещали это делать. Хотя Магда – ведьма, Deck the Halls – лучший рождественский магазин на свете, поверьте мне, я была во всех них, – поэтому я не хочу, чтобы он проиграл из-за меня.

– Всем счастливого Рождества. Если вы отправитесь на конфетную станцию, у Эльфа Бетани есть леденцы на всех без исключения!

Прежде чем мои слезы превращаются в полноценный безобразный плач, я шаркаю прочь, чтобы взять свою сумочку, и натыкаюсь на Джону.

– Что это за слезы, Рудольф?

– Магда уволила меня.

Его брови взлетают вверх.

– За опоздание?

– Нет, за то, что восполнила недостачу для маленькой девочки. – Я вкратце объясняю суть вопроса. – А еще я подарила ей одну из роскошных подарочных коробок. И я полагаю, за то, что не заплатила за свои тапочки, хотя у меня было твердое намерение сделать это в обеденный перерыв.

– Она, черт возьми, настоящий Эбенезер Скрудж!

Господи, даже Джона так думает, и это действительно о чем-то говорит.

– Как я выживу здесь без тебя? – сокрушается он, и его лицо бледнеет. Зная Джону, он будет жаловаться на то, что ему придется заниматься уборкой до тех пор, пока он не найдет более сговорчивого кассира, который выполнит за него грязную работу, и меньше расстроится из-за потери меня как друга по работе.

– Ты выживешь!

Он морщится.

– Едва ли. Так что же ты будешь делать?

У меня на глаза наворачиваются слезы при мысли о том, что я пропущу рождественскую суету и все, что с ней связано в это время года. Несмотря на моего угрюмого босса, я чувствовала, что нашла свое призвание, но в очередной раз мне удалось вляпаться. Хотя я ни за что не смогла бы проигнорировать эту маленькую девочку. И я только рада, что ее там не было, чтобы стать свидетелем гнева Магды.

– Я, честно говоря, не знаю, Джона. Что еще есть для меня?

Розничная торговля – не мой конек, если только она не связана с Рождеством, а другого такого магазина, как этот, близко от моего дома нет. Я не могу передохнуть, и единственный общий знаменатель, который я вижу, – это… я.

По громкоговорителю я слышу свое имя.

– Флора Вествуд, охрана идет, чтобы вывести вас из магазина.

– Она снова наблюдает за нами по этим чертовым камерам, – бормочет Джона себе под нос и притворяется, что занят.

– Я лучше пойду. – Я достаю вещи из своего шкафчика и складываю их в сумку. В основном леденцы, если честно. Кому не нравится простое мятное сладкое лакомство, которое уже одним своим видом напоминает о Рождестве?

– Оставайся на связи, Флора, ты была одной из самых крутых.

– Суперкруто, это я.

– Не разрушай это.

Каким-то образом мне удается наполовину рассмеяться.