Я задохнулась. От неожиданности, боли, разочарования. Всё это звучало ужасно. Всё, что говорил Котов-старший, заставляло меня чувствовать себя участником деловой сделки. Бесправной, бессловесной марионеткой, которой хотят руководить сильные мира сего с помощью своих денег. Властно управлять моей жизнью, лишая права голоса. Мне стало обидно и больно.

А что, если вдруг они вообще решат отобрать моего малыша, вообразив, что он должен расти в полноценной семье? Что, если они захотят взять над ним опеку, а меня уберут куда подальше?! Ведь при их деньгах это вполне реально…

Самое страшное, что Котовы даже не поняли, что их слова меня задевают. Обсуждали вопрос свадьбы и беременности так, будто меня тут не было. Обращались ко мне так, словно имеют право что-то мне диктовать, а мое мнение неважно. Я же для них пустое место! Детдомовская бедная девчонка…

Внутри меня проснулась буря, взвила вихри гнева, заполнила нутро огнем негодования. Пусть я обещала Тимуру, что сыграю роль его девушки, чтобы его не прикончили охранники Рязанцева или он сам собственноручно, и слово свое я сдержу, потому что Тимур помог мне получить работу, но терпеть фарс со свадьбой я не собиралась.

Времени на то, чтобы раздумывать, как распутать этот запутанный клубок, который мы сумели запутать за сутки, не было. Нужно действовать немедленно. И аргумент подобрать такой, чтобы у них и мысли не возникло тянуть свои лапища к моей крошке!

Встав, я сложила руки на животе и четко сказала, глядя в лицо Котову:

– Прости, Тимур, я должна была сказать раньше. Больше я не могу тебя обманывать, совесть не позволяет. Да, я беременна, но беременна от другого. Поэтому свадьбы быть не может.

Тимур

Я честно играл свою роль. Мало того, настолько вошел во вкус, что был готов поверить, что и в самом деле собираюсь жениться на мышке. Ха-ха, я и жениться – смешно. Ну да ладно, у всех бывают минуты помутнения рассудка, что ж мне, в исключениях ходить?!

Но когда отец начал отговаривать Алину выходить за меня замуж… Даже промелькнула мысль о том, чтобы встать и набить ему фингал, как Ваське из футбольной команды с факультета технологов. Ишь, подножку мне подставил… Но тут явно не обошлось бы красной карточкой. Пришлось аргументировать словами. Правда, недолго.

– Что значит, не от меня?! – я отвесил челюсть и вообще, если бы не стул, непременно присел бы.

– Вот так вот, – Мышкина гордо задрала подбородок и свысока уставилась мне в лицо.

Я опешил, пытаясь осознать то, что она сказала. Слова доходили до меня не сразу. Мышкина беременна. Худенькая Алёна сейчас стоит передо мной такая же, как была, но уже совсем другая. Будущая мама.

Кажется, что это ложь. Мы тут все немного заигрались. Может, и мышка решила пошалить? Но по выражению лица ясно, что не врет.

Я вскочил и снова сел. Папа сидел рядом и молча наблюдал за тем, как я изображаю Ваньку-встаньку.

И всё же вернемся к фактам.

Мышка беременна, но заявляет, что ребенок не от меня.

Надо же, и ни капли раскаяния…

– Врешь! – выпалил я, не желая верить, что она успела после меня еще к кому-то запрыгнуть в постель.

Только представил это, и почему-то торт полез обратно из меня. Затошнило.

– Ну вот рожу, и можно будет сделать генетическую экспертизу, а пока… Очень прошу вас покинуть мою квартиру. Тимур, за вещами завтра зайдешь, я, так уж и быть, всё соберу. Благо ты еще не натащил много! – она нахохлилась, как птенчик, и тонким пальчиком указала нам на дверь.

– Вот и поговорили! – Отец встал и с довольным видом похлопал меня по плечу. – Поехали, тебе тут больше не рады.

Я сбросил с плеча его руку и встал.

– Аленькая, как же так?! – спросил, обратившись к ней привычным именем.

– Твой отец прав. Долго тебя никто не вытерпит! – сказала, словно плюнула мне в лицо.

– Вот так вот, значит? Ну и черт с тобой! Не сильно-то и хотелось. А знаешь, приходи, я дам тебе денег на аборт, чтобы ты не обрекала еще одного человека на такое же жалкое существование, как у тебя! – медленно произнес каждое слово, чтобы она прочувствовала весь смысл сказанного.

Отлично! Прекрасный повод уехать и забыть о ней. Тем более, что повод для расставания найден. Лучше даже придумать трудно! Молодец, Мышкина.

Развернулся и, не дожидаясь отца, громко хлопнув дверью, выскочил из квартиры. Сбежал по ступеням, не дожидаясь лифта, и запрыгнул в машину.

Скорость. Она всегда манила меня. Не просто так я основал свой клуб.

Асмодей. Демон-искуситель. Со своим сводом законов и правил.

Разве я мог тогда знать, что мне, как основателю, мною же выбранные "советники" поставят условие: соблазнить самую ярую недотрогу в универе. Ну, вернее, я сам придумал такое посвящение, но никак не думал, что первым под него и попаду.

Я вжал педаль в пол, в открытых окнах засвистел ветер, завизжала резина на крутом повороте. Нужно проветрить мозги.

Моя ласточка неслась, как выпущенная пуля, неслась на пустырь за городом, где можно будет спокойно погонять по выкошенному полю.

Парадокс еще и в том, что машину мы купили в складчину, для клуба. Я сам ее собирал по винтику. Но было решено, что я заберу малышку, если затащу в постель мышку. Смешно…

С тех пор ласточка так и осталась у меня, а про Мышкину я даже успел забыть… Да и не вспомнил бы никогда, если бы не настырная Ирма.

Второе правило клуба – если гонишь, то только к финишу. Вот и пришел финиш моей интрижки с Алёной. Всё, баста. Только почему тогда мне так паршиво?

Сложно с чем-то сравнивать эти ощущения… Так же паршиво было, когда я разбил свою первую машину, когда умер пес, подаренный дедом, когда умер сам дед.

Такое чувство, что что-то внутри меня надломилось. Оно же требовало вернуться к мышке, выяснить, кто для нее оказался лучше и милее меня, но я упорно кружил по полю, поднимая за собой столб пыли.

Забыть.

Вычеркнуть из памяти и больше никогда о ней не думать.

Уничтожить в себе это странное чувство. Чувство, что я поступаю неправильно.

Вообще перестать о ней думать!

– Черт. Черт! Черт… – резко затормозил и рухнул лицом в руль, зажав лбом клаксон.

Машина засигналила на всю округу. От этого звука стало хоть немного, но легче. Словно что-то в голове расклинило.

О чем я вообще думаю?! Почему так завелся? Неужели это всё нервы? И всё из-за Рязанцевой, у которой на меня глаз упал… Вот же танк! Надо было послать ее сразу и подальше. А то еще и мужу рассказать, что он олень!

Нужно собраться, взять себя в руки и еще раз всё проанализировать.

Так. Во-первых, я хорошо знаю мышу. Она ни разу не гулящая.

Во-вторых, она была влюблена в меня до потери пульса. Ну да, перестарался с соблазнением, есть такое.

В-третьих, как говорится, доверяй, но проверяй. Папа кого угодно до ручки доведет, может, и мышка решила, что проще от меня отделаться? А может…  Интересно, она правда беременна или это всё блеф?!

Алёна

Едва старший Котов удалился вслед за сыном, я медленно сползла по стеночке, чувствуя, как колотится перепуганное сердце.

Ничего. Прорвемся. Не в первый раз, в конце-то концов! Обойдусь я без них, особенно с такой трепетной "заботой".

Что-то было не так. Скрежет. Такой противный… Точно, телефон! Кое-как встала, подошла к тумбочке и взяла судорожно вибрирующий мобильник. Ну да, звук-то я забыла включить.

– Да, – ответила, пытаясь хоть как-то перевести дух.

– Алёна, ты озверела не брать трубку?! Я же волнуюсь за тебя! – вместо “здрасьте” налетела на меня Лиза. Не успела я ответить, как она уже начала наседать дальше: – Ты там что, ревешь что ли? Алёнка, с ума сошла? Нельзя тебе! Вспомни о своем секретике! Неужели опять кошара довел?

– Всё нормально… И ничего я не реву, – ответила обиженно и немного по-детски, громко шмыгнув носом. Недоеденные куски торта на столе красноречиво намекали о том, что от меня только что ушли нежеланные гости. Ох, скатертью им дорожка! Лишь бы не вернулись…