Стол был накрыт на двоих – свечи, бутылка шампанского в ведерке, красиво оформленные закуски.

– Ну, вот моё новое жилье, – парень обвёл рукой помещение. – Нравится?

Я только кивнула. От волнения в горле стоял ком. Словно поняв, что я нервничаю, Филипп откупорил бутылку и налил в фужер шипучий напиток.

– Нет, – замахала рукой. – Я же не пью, ты знаешь.

– Дурочка, это безалкогольное.

С сомнением поглядев на бутылку, всё-таки взяла из рук парня бокал. Я принципиально не употребляла алкоголь. Моя мать была алкоголичкой, спилась до самого низа после того, как мой отец бросил ее.

Напиток мне понравился и, когда Фил наполнил мой бокал еще раз, согласилась. Я ему верила. Не будет же мой парень обманывать меня! Да и зачем?

Мы весело болтали, затем он пересел на диван рядом со мной. От волнения начала кружиться голова, и стало как-то легко. Ладонь Филиппа скользнула по коленке вверх, заставляя все внутри сжаться. Он привлёк меня к себе, губами скользнул по виску, захватил мочку уха. Стало невероятно трудно дышать. А парень уже расстёгивал пуговички на моей блузке.

– Что ты делаешь? – прошептала несмело.

– Тсс, я хочу любить тебя, – взяв мою руку, положил себе между ног, где уже, пытаясь вырваться из плена тесных джинсов, выпирал затвердевший орган. – Ты моя девочка, моя красавица, только тебя люблю, одну… – Ртом с вожделением впился в мои губы, вбирая в себя страстные стоны. – Скажи, ты будешь моей? – спросил, на миг отстранившись.

Конечно! Конечно, буду! Я только и мечтала об этом. Дурочка, думала, что это и есть предложение руки и сердца.

Филипп был нежен и осторожен. Мне было больно, очень больно, когда он проник в меня, но парень шептал ласковые слова, целовал, и я расслабилась. Я даже не могла подумать, что это было началом конца наших отношений.

Мы продолжали встречаться, заниматься любовью и ходить по ресторанам, но уже не таким дорогим. Да и встречи стали всё короче и однообразнее: секс в его новой квартире, на заднем сиденье автомобиля… Все чаще Фил отменял свидания, ссылаясь на занятость. Я бы продолжала верить, пока коллега не открыл мне глаза.

В груди поднялась ярость при воспоминании об этом.

Алик подошел ко мне, смерил заинтересованным взглядом, на губах странная усмешка:

– Ну что, Тоха, и ты туда же?

Отложив в сторону разводной ключ, нахмурилась.

– Ненавижу, когда говорят загадками.

– Да? Ну тогда можно и проще. Я к тому, что ты тоже по рукам пошла?

Пожалела, что отложила ключ – захотелось врезать этому идиоту.

– Что значит «по рукам», и что значит «тоже»? Если сказал А, то говори и Б.

– Ну а как еще, Антоха, если сначала спишь с одним, а потом с другим? Да еще за бабло. Уж от тебя этого не ожидал…

Алик не договорил, побледнел, попятился, увидев, как сжались мои кулаки.

– Да ты рамсы попутал, падла! – я уже собиралась наброситься на него, но вдруг поняла, что Алик просто так никогда бы подобного не брякнул. Дыма без огня ведь не бывает. – Ладно, – кивнула, – что за базар?

– Тох, Тох, прости, правда… – испугался придурок. – Просто разговоры идут о тебе и Филе.

– Говори, что еще за разговоры! – мне было ясно, что все это ерунда, и даже предвкушала, как расскажу об этом своему парню, и мы вместе посмеемся.

– Ну, что Фил отдал тебя Усольеву в обмен на его дочку и теперь крутит с ней.

Я потрясла головой. То есть как это?

Алик виновато смотрел на меня глазами побитой собаки.

Усольев – владелец деревообрабатывающего завода, ему уже было за пятьдесят. Во всяком случае, мне так казалось. Мне он не нравился. Все время, заходя в наш автосервис, зырил на меня своими маленькими маслянистыми глазами. И дочка у него еще та тварь, хотя на личико достаточно смазливая. Я решила, что разберусь с этим бредом позже, спрошу у Филиппа напрямую.

Сразу это сделать не получилось. Фил опять явился с цветами, вытащил меня покататься на машине, потом мы поехали к нему домой и так хорошо провели вечер, что все тревоги вылетели из головы.

Уже утром, когда я собиралась на работу, а он, лежа в кровати, тянул сигарету, вспомнила про наш с Аликом разговор.

– Фил, – улыбнулась, присела рядом, чтобы поцеловать на прощание. – Ты меня любишь?

– Конечно, малышка, – хохотнул, сбросил пепел в стакан.

– Почему бы нам тогда не подать заявление в ЗАГС? – сказала, а у самой сердце в пятки ушло.

Вопрос давно вертелся на языке, но я ужасно боялась услышать отрицательный ответ.

Парень снисходительно улыбнулся, потрепал меня по щеке:

– Тось, ты с дуба рухнула? Какая женитьба? Нам надо с тобой еще добра нажить, чтобы свадьбу сыграть шикарную, и лучше где-нибудь в Дубаи или на Коста-Рике. – Откинув одеяло, спустил ноги на пол. – Кстати, Максим Валерьевич просил посмотреть его авто. Я сказал ему, что ты самый лучший спец по двигателям и электронике.

– Усольев?

Вот и всё! Сердце на миг остановилось.

– Да, он просил тебя вечерком заехать к нему на дачу, будет тебя ждать. Обещал шикарно отблагодарить.

– Поехали вместе?

– Не могу. Папашка устраивает прием, мне надо там быть.

– Ну тогда договорись с Усольевым на завтра, а на прием пойдем вместе.

– Слушай, Усольев уезжает завтра, ему надо срочно проверить движок…

Изо всех сил стараясь не выдать того, что чувствую, попрощалась и вышла из квартиры.

В этот же вечер, надев одно из лучших платьев, отправилась в тот самый ресторан, где должен был проходить прием. Успешно притворившись одной из приглашенных, прошла внутрь. Похоже, ужин уже закончился, и гости развлекались кто как. Кто-то стоял в сторонке и беседовал, кто-то пил, сидя за столом, а некоторые уже пошли в пляс.

Искать Филиппа пришлось недолго. Он стоял у барной стойки, смеялся и что-то шептал на ухо брюнетке в блестящем платье. Его ладонь скользила по ее заднице. Словно бык во время корриды, я бросилась к нему, расталкивая людей. Его глаза прищурились, в них явно было недовольство, брови сошлись на переносице.

– Ты что здесь делаешь, Тося? – тихо спросил он. – Разве ты не должна быть сейчас у Максима Валерьевича?

– У папы? – его спутница с интересом поглядела на меня.

– Решила вместо этого развлечься, – глаза жгло от ярости.

– Тося, тебе здесь не место.

– Фил, кто это? – дочка Усольева презрительно скривила накрашенный рот.

– Ириш, не обращай внимания, это так, бегает за мной, как собачка.

– А-а, а я подумала, одна из очередных эскортниц моего папочки.

Они громко захохотали, а у меня перед глазами вдруг встала белая пелена. Схватив у проходившего официанта бокалы с красным вином, плеснула обоим в лица.

Пока шла к выходу, в ушах стояли их вопли, но мне было все равно.

На следующий день я была уволена, а еще через пару деньков хозяйка квартиры, которую мы снимали вдвоем с подругой, попросила и меня, и Надьку убраться оттуда в течении двадцати четырех часов. Звонил Филипп, но я отключила телефон и включила, только чтобы позвонить мачехе, когда поняла, что работы в этом городе мне уже не найти.

Вся эта круговерть пошла мне на пользу, отвлекла от мыслей о несчастной любви. К тому времени, когда я уже сидела в автобусе, чтобы ехать в Москву, от прежних романтических чувств к Филиппу осталась только холодная ненависть и презрение.

***

Кажется, Антонина всё-таки запомнила мои объяснения о кофеварке. Кофе был готов, такой, как я любил – с пенкой. На столе тарелка с горкой тоненьких блинчиков и – на выбор – банка с икрой, мёд, протертая клубника с сахаром. Похоже, девчонка взялась за ум.

– Тонь! – окликнул ее. Тишина. Неужто уже куда-то убежала? Нашла работу? Вышел на балкон и стиснул зубы – открыв капот, Тонька что-то разглядывала под ним. Вот черт, какого фига она ковыряется в моей и так прекрасно настроенной ламбе?

– Эй, а ну закрой! – прокричал. – Не трогай машину.

– А то что?

– Тоха, только попробуй что-нибудь с ней сделать…