…Гнев будоражил кровь. Я всем сердцем ненавидела этого мерзавца, что нависал надо мной, словно огромная статуя.

– Я еще не ваша законная супруга, лорд, – напомнила я мужчине, что сверлил меня взглядом уже несколько минут.

– Это поправимо, – парировал он в ответ, даже не думая отступать.

Какая наглость! Хотела бы я взглянуть на его родителей, что воспитали из него столь эгоистичного, самоуверенного мерзавца.

– Вы безумны, – бросила я ему в лицо, делая шаг назад.

Позади меня стена. Больше бежать некуда.

– Так все говорят, – лорд отстраненно пожал плечами. Казалось, мнение общества его заботило меньше всего. – А вы, Элла, слишком упрямы.

Я? Упряма? Да будь я упряма, ноги бы моей в этом чертовом замке не было!

– Мой господин, – процедила я сквозь зубы, бросив на своего собеседника довольно красноречивый взгляд.

– Лиар, – поправил меня Безумец.

– Лиар, – кивнула я, впервые произнеся имя будущего супруга вслух. – Ты заставил меня вести хозяйство, готовить, убирать, стирать, – я невольно закатила глаза, вспомнив об огромных нестиранных простынях, коих в замке было с лихвой, и даже не заметила, как перешла на «ты», – но вынудить меня совершить ЭТО, – я ткнула пальцем в сторону кровати, окутанной предрассветными сумерками, – у тебя не выйдет.

Лорд шумно выдохнул воздух. По его сужающимся и расширяющимся ноздрям можно было догадаться, что их обладатель очень сильно злится. При этом на лице Безумца больше не дрогнул ни один мускул. Оно словно застыло. Окаменело.

– Нет, нет, и еще раз нет, – я выставила вперед вытянутые руки, надеясь остановить Лиара и не дать ему приблизиться ко мне.

Попытка отстоять себя была обречена на провал. Горячее дыхание мужчины обожгло шею.

Время остановилось. Секунды потекли слишком медленно.

Сердце гулко стучало в груди. Дыхание перехватило от терпкого мужского аромата. Пальцы дрогнули от волнения. Никогда еще мужчина не был так близок ко мне. Страх и волнение смешались в коктейль, дурманящий разум.

– Леди, Элла, – выдохнул Лиар, едва касаясь губами моего уха, – если вы не сделаете это сами, я буду вынужден вам помочь, – сказал он, и, в знак подтверждения своих слов, потянул вниз за шнуровку платья…

Мертвая невеста, или назад дороги нет

– Ну же, девочки, пошевеливайтесь! – гневный раскатистый голос матушки эхом разлетелся по дому, внушительного размера.

Затянув потуже ворот платья, Эмма поправила миниатюрную шляпку с тонкой паутинкой вуали, и в последний раз взглянула на свое отражение.

– Скромница, – я театрально закатила глаза и с силой потянула за шнуровку корсета, заставляя свою небольшую грудь хоть немного приподняться.

В свои восемнадцать Эмма предпочитала лаконичные, простые наряды без излишеств, хоть и могла позволить себе большее. Я же, хоть и не отличалась чрезмерной расточительностью, но все же любила красивые платья, коих у меня было предостаточно.

– Мне незачем демонстрировать свое тело, Элла. Ведь у меня есть Майк, – едва улыбнувшись, ответила сестра.

– Смотри, как бы Майка не утащили прямо у тебя из-под носа, Эмма, – я поправила белокурый локон, выбившийся из сложной прически. – К тому же, – я метнула в сестру ироничный взгляд, – предложение он тебе так и не сделал.

– Это поправимо, – улыбнулась сестра. – Когда-нибудь я смогу назвать Майка своим мужем.

Я звонко рассмеялась.

– А по-моему он с тобой лишь для того, чтобы пялиться вот сюда, – я указала пальцем на грудь Эммы внушительных размеров, наглухо закрытую платьем с высоким воротом, и усмехнулась.

Да, природа не наградила меня пышными формами, как младшую сестру. Моя грудь без труда помещалась в самую маленькую ладошку. Мои ресницы не были такими длинными и пышными, как у Эммы, а губы не манили мужчин украдкой сорвать с них горячий поцелуй. И, тем не менее, я не считала себя дурнушкой.

– Элла и Эмма! – матушка перешла на крик. – Если вы сейчас же не спуститесь, то пойдете до центральной площади пешком!

Звонко смеясь, я спустилась по лестнице первой. Следом по ступенькам сошла на первый этаж Эмма. Укоризненный взгляд матушки едва не прожег у меня во лбу дыру. Она явно была недовольна столь долгими сборами дочерей.

Мой взгляд скользнул по огромной картине, что висела в холле. Я поморщилась, отводя взор.

Я не любила это полотно с тех самых пор, как отец повесил его у парадной двери. Тогда я была еще совсем ребенком.

Стоило спуститься вниз по лестнице, как перед тобой возникало это угнетающие творение: девушка, руки и платье которой перепачканы кровью, сидит у алтаря, а рядом, в пляшущих языках пламени, угадываются очертания человеческих фигур. Порой, мне казалось, что я слышала их душераздирающие крики и стоны…

– Экипаж подан, леди Фьера, – Чарли покорно склонил голову и отворил входную дверь.

Прикладывая колоссальные усилия, чтобы удержать дверь, слуга терпеливо дожидался, когда мы выйдем на крыльцо. Проходя мимо него, я заметила, как капелька пота блеснула на виске гнома и, соскользнув, скрылась за воротом его рубахи.

После смерти отца, управлять имением пришлось матушке. Ей, как женщине несведущей в подобных делах, пришлось нелегко. В течение первого полугодия она втрое уменьшила капиталы отца. Спустя еще месяц наша семья погрязла в долгах. Содержать прислугу мы больше были не в силах.

Смирится с тем, что отныне ей придется самостоятельно вести хозяйство, матушка не смогла. Она наняла два десятка гномов, чья рабочая сила стоила в десятки раз дешевле обычного человека. Вот только производительность труда у них была отнюдь не высока. Тем не менее, это избавляло хозяйку имения от уборки, готовки и работы в саду.

– А-а-а, – взвизгнула я, когда за нами с грохотом захлопнулась дверь, едва не ударив Эмму по затылку.

Чарли кувырком скатился с крыльца, путаясь в длинных дамских юбках. Ее круглое лицо, красное, словно помидор не то от смущения, не то от перенапряжения, было опущено. Стараясь не смотреть на хозяйку, под ее бранные крики он попятился к кустам, росшим вдоль дорожки. Еще секунда и он, извиняясь, скрылся за зеленой изгородью, которая в последнее время заметно поредела.

– Нахлебник! – кричала ему вслед матушка. – Самую простую работу выполнить не можешь!

Поспорить с этим было трудно. Все гномы королевства славились отменной ленью и чрезмерным пристрастием к яблочному элю.

Экипаж поджидал нас у ржавых ворот, ведущих из усадьбы. Их створки пронзительно заскрипели, пропуская нас вперед. Видимо гномы давно их не смазывали.

– Куда едем, леди Фьера? – окликнул матушку еще один гном с густой рыжей бородой, что сидел на козлах.

–На центральную площадь, дубина, – не сдержалась она, стукнув пухлым кулаком по старой красной обивке сидения, утратившей былую привлекательность. Увесистые перстни с драгоценными камнями на пальцах матушки невольно звякнули, стукнувшись друг об друга.

– Есть, леди Фьера, – тут же откликнулся кучер, и карета рванула с места, оставляя позади себя облако дорожной пыли.

На центральной площади яблоку было негде упасть. Кругом сновали дамы разных возрастов. Кое-где можно было заметить мужчин, которые пришли сюда, дабы удовлетворить свое любопытство или просто поглазеть со скуки.

Большинству собравшихся девушек не было и двадцати. Это были незамужние дамы из разных сословий. Здесь можно было встретить и посудомойку из трактира, и юную дочь кузнеца, и сестру казначея, и даже дочь Его Величества, красавицу принцессу Белару, что с гордо поднятым подбородком восседала на специально сооруженном помосте, по левую руку от короля.

– Эмма, ты только посмотри, – я ткнула сестру локтем в бок, заставив повернуться. – Здесь даже дамочки из дома греха. Вот уж точно кому скромность чужда, – фыркнула я, не скрывая своего презрения.