На дрожащих ногах я вышла  из машины. Меня все еще трясло.  Я сбила инспектора ГИБДД… Сбила инспектора…

Как вдруг со всех сторон на меня посыпались аплодисменты.  Я осмотрелась по сторонам, видя счастливые лица.

– Ты молодец! Так и надо! Я уже четвертый раз экзамен сдаю! Крутяк! – слышались голоса, прорываясь через какую-то пелену.

Меня провожали, как национального героя. Даже жали руку.

Я поплелась на остановку. Надо купить проездной, что ли?

***

– Эх, Алешенька, – послышались голоса. – Наворотил ты делов! Кто ж Кощею воды дает! Освободился Кощей. А у нас богатырей нет! Сражаться с ним некому!  Где же теперь богатырей брать?  Придется, искать нового богатыря!

Алеша стоял, опустив головушку, словно пришел с повинной.

– Чтобы любого супостата одолеть смог! Выйти на бой неравный с вражиной, что во много раз его больше! – предложил голос.

– И чтобы сильным был! Одним махом гири пудовые поднимал! – предложил второй голос. – И скромный, чтобы подвигом своим не гордился!

***

– Ты выйди, встреть меня, – пробурчала я в трубку телефона, глядя на окна девятого этажа.

Две тяжеленные  сумки с едой стояли возле ног. Из пакета выпала сладкая кукуруза. Макароны порвали пакет, и теперь в нем была оггромная дырень.

– Нет, не сдала! Нервы сдали, а я нет. Спускайся! – раздраженно бросила я, глядя на присыпанную осенними листьями … мою машину.

Я так хотела научиться водить. Чтобы ехать, куда мне вздумается. Не просить, не уговаривать, не ждать, когда доиграют Хренчестер с Гамбитом. Не подпирать двери туалета: "Ты там скоро?". А просто сесть за руль и поехать по своим делам.

– Эххх! – выдохнула я, ловя лицом первую каплю дождя.

Небо заволокло тучами. Все вокруг потемнело. Где-то вдалеке послышались раскаты грома.  Вовремя я домой!

Я постояла минут десять, поглядывая на подъездную дверь. Сегодня явно не мой день.

Снова громыхнуло. А по козырькам и машинам на парковке застучал холодным осенний дождик.

Я открыла дверь подъезда и потащилась по лестнице, как гужевая повозка.

Приползешь, бывало, с работы, смотришь глазами в пустоту. А в раковине гора тарелок. Словно к нам Али Баба и сорок разбойников приходили в гости. А по запаху – ночевали триста потных спартанцев. И какой-то Ксеркс, который наксерил в туалете и забыл, где кнопка смыва.

Носки по всей квартире разбросаны. Территорию метит. Чтобы вошел любовник, если что. Носом потянул запах. А тут сразу понятно, что мужик обитает.

А тебе с порога про то, как сыграл Хренчестер с Гамбитом. И кто, в каком тайме кого раскатал. И чья волосатая нога забила решающий гол перед самым таймаутом.  А потом про начальника своего. Который, конечно же, редкостный козел. Вечно что-то требует. Ишь, че удумал! Мало того, что требует, так еще и по работе! Как будто он на работу работу работать ходит! И послать его хочется. Да банальная вежливость и врожденная интеллигентность не позволяют.

Потом про какого-нибудь друга Андрея. У которого вчера машина сломалась и жена изменила. Причем, так радостно, будто с ним. И про то, что вечером намечаются  проводы машины на свалку, а жены в новую счастливую жизнь. С обильным возлиянием. Заодно и Степаныча в армию проводят.  В армию алкоголиков. Так что жди к утру. Воскресенья. Через месяц из травматологии. После крика: «Смотри, как я умею!».

Я потыкала кнопку лифта попой. И услышала вожделенный гул спуска.  Бочком я заползла в лифт, раскорячившись над свежей лужей. А потом ткнула локтем на нужный этаж. Лифт загудел, стал подниматься. Несколько раз тревожно мигнул свет, а лифт остановился. И тут же резко сорвался вниз.

Вместе с лифтом вниз ухнуло все.

– Аааааа! – заорала я, падая вместе с сумками в темноту.

Плейлист автора:

Студенческий хор Пермского краевого колледжа искусств и культуры (Student Choir of Perm State College of Arts and Culture) – Сидел Ворон – There Sat The Raven

OmegaSign  – Sztoj Pa Moru (Slavic Trap Remix)

Земля Легенд – Имя твое

Земля Легенд – Ночь

Русская Рать – Ой, что-то мы засиделись братцы

Иван  Царевич – Иду на вы

Мельница –  Гори, Москва

Тропинки, ведущие сюда уже давным-давно были забыты, заросли бурьян-травой.  А где-то неподалеку шумела черная река – Смородина, текущая без конца и края.  Через нее перекинулся окутанный туманами мост,  ведущий на погибель верную, на смерть лютую. Кому, как больше нравится.

Стоило шагнуть на этот мост, как попадешь в таинственную Навь, где живут темные боги и нечисть. Поскольку граница Нави была слишком близко, то и время здесь текло иначе. Медленно, словно почти остановилось.

Коли б стоял на посту богатырь, то щурился бы на туманный берег, высматривал тех, кто к людям собрался. Не пустил бы супостата, отогнал бы вражину, загнал бы обратно в Навье Царство. Но за неимением богатыря к дереву была прибита очень грозная табличка: «Осторожно! Злые богатыри!».

 А ведь были времена, когда богатырской силушкой загоняли полчища нечисти обратно в Навь удары могучих мечей. Не пускали их в царство Яви, где им не место. А сейчас нечисть совсем распоясалась. Ходит, как к себе домой! Понаделали проходов и там, и тут. Русалки, домовые, лешие, водяные – кто хочет, тот и прет! Недавно видели, как Кикимора под табличкой отдыхала. «Осторожно! Злые Богатыри!».

– Ой, да ладно! Уйду ради приличия! Лучше под вон тем деревом посижу! – обиделась она, глядя на наивных людей.

В огромном бревенчатом  доме, чьи окна выходили на речку Смородину, все с ног сбились! В резное деревянное окно залетал осенний ветер и вносил листья. Они шуршали по углам, под ногами и напоминали о том, что скоро придут холодные туманы. И повиснут клоками на голых ветках деревьев.

Все выглядело пестро, нарядно и уютно. Так и хотелось залечь под плед с кружкой кофе и лениво листать книгу. Но нет!

Говорят, что когда переведутся на Руси богатыри, то можно один раз за тысячу лет призвать богатыря. Того, в чьих жилах течет кровушка богатырская. И поскачет он на врагов полчища. Да по окрестным соснам всех развесит – раскидает.

– Каравай несите! Да не простой! А богатырский!– визгливо кричал женский голос. Женщина в красном сарафане подобрала подол и металась среди толпы. – Простой-то ему что? Богатырю нашему, призванному. На один зуб!

– Ыыых! Держите его семеро! – послышались сдавленные крики и натужное сопение. Что-то с грохотом упало. Следом донеслись крики боли: «Ай! Ай! Ой! Прямо на ногу!». Потом крики стихли. Дверца со скрипом приоткрылась и….

Тадам!

Прямо в горницу расписную шестеро добрых молодцев каравай вносили. Один, правда, хромал. Нарядный с лебедями и косичками, караваище медленно вплывал в горницу. Несли его на манер гроба, положив на плечи.

– Ну что у вас лица такие, хоть спляшите, что ли! – послышался голос старика, что возле печи грелся. – Еще разочек! Все будем повторять, чтобы в глазах богатыря в лужу не упасть! Он же наш – защитник! Кто же еще Кощея пленит и обратно в темницу вернет?

Добрые молодцы взяли каравай и снова вынесли его прочь.  Послышался стон: «Держи его нормально!», и дверца со скрипом открылась.

– Так, гусляры! А ну как… – командовал старик. Он сидел на скамье, опираясь на узловатую палку. Над ним висела огромная кольчуга и меч. В три его роста.

– Эх, были времена, – вздохнул старичок, поглядывая на огромный меч. – Ух, каким я был богатырем! Все враги при виде меня сами в землю зарывались! Не было такого супостата, который был бы мне не по зубам! Как хрястну палицей – по шею в землю войдет! Как махну мечом, на триста верст отброшу! Как гляну, так сразу пойму, что ворожина замыслил.

И снова вздохнул, вспоминая былые времена.

– А теперь смотрю я на супостата своего, – опустил он глаза на штаны. – Чую, что замыслил, что-то недоброе. Знаю, что нападет внезапно, что добежать не поспею. Эээх!