— Далеко идти? — поинтересовался старший лейтенант у Николая.

— Петр Евсеевич проведёт короткой тропой. Только он про неё и знает. Часа через три с небольшим будем на месте.

— Недалеко.

— Это как посмотреть. Если не знать тропы, то крюк будет в несколько десятков вёрст. Деревня дальняя в районе. В неё даже немцы не заходили. Полицаи и те только наскоками. Так что там более-менее спокойно было.

— А мы не напрасно идём?

— Понимаю о чём ты. Раз Пётр Евсеевич пришёл, значит, знает, задержатся. У него глаз намётанный. Его Пётр Аверьянович к нам привёл. Ещё по своей работе знавал старика. Он кремень.

Дальше шли молча, лишь изредка переговариваясь по необходимости. Старик впереди, за ним цепочкой все остальные. Часа через три вышли к деревне, довольно большой. Из домовых труб шёл дым. Кое-где лаяли собаки. Если не знать, что сейчас война, ни дать, ни взять мирное селение, пребывающее в сумерках короткого ноябрьского дня.

— Вон в той хате гуляют, где свет в окнах яркий, — указал старик.

— Понятно, — Николай уже собирался выйти из-под деревьев.

— Подожди, — остановил его Берестов, — не торопись.

— Что такое? — удивился Чертак и посмотрел на старшего лейтенанта.

— Смущает меня что-то, не могу пока сказать что. Но есть какое-то несоответствие в обстановке.

Алексей оглядывал деревню, благо старик вывел их на возвышенность, с которой она хорошо просматривалась. Его цепкий взгляд обследовал дом за домом, потом принялся за лес, что стоял стеной со всех сторон.

— Вот что, Николай, отправь двух бойцов к дому, где гуляют. Сам оставайся с дедом здесь, прикроешь если что, третьего расположи чуть позади себя, но так, чтобы он хорошо видел деревню.

— А ты?

— А я на разведку. Услышишь вдруг выстрелы, действуй по обстоятельствам.

— Да что такое-то?

— Не знаю, не нравится мне.

Берестов шагнул в деревья и буквально растворился. «Вот же чертяка!» — восторженно подумал Николай. Потом поставил третьего партизана так, как ему советовал Алексей и принялся внимательно следить за перемещениями своих бойцов. Он видел, как те осторожно, крадучись, подходят к нужному дому и начинают его осмотр. По-прежнему было тихо.

В это время старший лейтенант крайне осторожно стал обходить деревню по́ лесу. В руках пистолет, автомат за спиной, ни одного звука не раздавалось во время его движения. Ступал осмотрительно, чтобы ни одна ветка не выдала его. Алексей обошёл уже треть деревни, как его слух уловил впереди неясный шум, что-то глухо стукнуло.

«Что это может быть?» — мысль пронеслась быстро. Берестов точно кошка, почуявшая добычу, «на мягких лапах» подкрался поближе. Всмотревшись, он увидел двух притаившихся немцев в белых маскировочных халатах.

«Засада!» Недолго думая, Алексей достал нож из-за голенища сапога и незаметно подкрался к своей цели на расстояние одного броска. Убрал он их тихо, первого быстро, а со вторым пришлось немного повозиться, здоровым оказался. В любом случае на помощь к ним никто не пришёл. «Хорошо вооружены! — оглядывал трофеи Берестов, — очень сейчас пригодятся».

Как только старший лейтенант закончил осмотр, послышалась стрельба. Она развернулась сразу и уже слышалась везде. Берестов снова по́ лесу продолжил движение, идя на выстрелы. Ему удалось незамеченным выйти в тыл немцам, которые вели огонь по партизанам. Где-то близко застрочил пулемёт. Послышались взрывы гранат.

Наметив цели, Алексей, открыл огонь. Сразу замолчал пулемёт. Потом старший лейтенант начал быстро перемещаться за спинами немцев, разя их так стремительно, что те не успевали ничего понять. Его шквальный и прицельный огонь настолько обескуражил противника, что в первые мгновения лишил его возможности сопротивляться. Берестов переставал стрелять и сразу бросал гранату, потом снова стрелял.

В конце концов, немцы пришли в себя, перегруппировались, но Алексей успел отойти назад. Он спешил на помощь остальным. Было слышно, кто-то ещё стрелял. Быстро бежал Берестов среди деревьев. Уже на подходе к тому месту, где шёл бой, старший лейтенант увидел — Николай с трудом отстреливался, будучи окружённый немцами. Видимо, они хотели взять партизана живым, постепенно сжимая кольцо вокруг него. Алексей осмотрелся, быстро вник в обстановку и понял, из группы Чертак остался один.

Старший лейтенант, заняв удобную позицию, выбрал мишени и открыл огонь. Неожиданность его появления и урон, который сразу понёс противник, позволили Чертаку отступить и присоединиться к товарищу. Вместе они попытались уйти вглубь леса. Немцы сначала было бросились за ними вдогонку, но, получив отпор, немного отстали. А затем и вовсе отказались от идеи дальнейшего преследования. Видимо, побоялись или получили приказ отстать.

Берестов и Чертак глубоко дышали, ноги были уже ватные, плохо слушались, но они продолжали бежать, постоянно оглядываясь назад.

— Вроде отстали, — предположил Берестов и остановился, чтобы прислушаться, есть ли погоня. В висках бешено колотило, мешая сосредоточиться, пот заливал лицо. Хотелось присесть.

Чертак стоял рядом, обняв дерево. Он был совсем без сил. Затем сел, облокотившись спиной о ствол.

— Не слышу ничего, — с трудом проговорил Алексей, пытаясь смотреть в темноту, и, убедившись в отсутствии погони, сказал, — теперь можно и передохнуть. Ты как, Николай, не ранен?

— Зацепило меня, — и уточнил, — в руку.

— Дай, осмотрю.

Берестов встал, подошёл к товарищу. Достал фонарик, включил. Под лучом света он оказал Чертаку помощь, перевязал раненую руку.

— Бинт-то у тебя откуда? — удивился Николай, — с собой что ли имеешь?

— У немцев одолжил.

— Запасливый ты, Алексей, — и Чертак замолчал, закрыл глаза.

Товарищи сидели, опираясь спинами на одно дерево, только с разных сторон.

Молчание длилось недолго.

— Троих потеряли и Пётр Евсеевич убит, — Николай был подавлен, говоря о потерях, — ничего не понимаю, что произошло?

— Засада это была, Коля, ждали нас.

— Как же так, а откуда они знали, что мы придём?

— Пока не знаю, но одно скажу точно, западня была подготовлена толково.

— А ты-то как понял?

— Не спрашивай, не знаю, чутьё сработало.

Снова воцарилась тишина. Берестов просто отдыхал, думать сил не было. Немного погодя он зашевелился и достал из вещмешка плитку шоколада, развернул её и надломил пополам.

— На, Николай, подкрепись, — Алексей передал товарищу половину шоколадки, — нам предстоит дорога дальняя, как цыгане говорят.

— Тоже трофейное? — Чертак попытался улыбнуться, — всё-то у тебя есть, на все случаи жизни.

— А зачем добру пропадать.

И оба принялись за съестной трофей.

***

24 ноября 1941.

«В течение этого дня наши войска вели бои с противников на всех фронтах. Особенно упорные бои происходили на Волоколамском, Сталиногорском и Ростовском (Ростов-на-Дону) участках фронта».

«Ушедшие в поход партизаны вернулись в лагерь».

Алексей и Николай, наконец, добрались до лагеря. Там царило оживление, вернулись с задания партизаны. Появление же двух товарищей вызвало сначала недоумение, оба выглядели уставшими, серыми, у Чертака ко всему прочему была ещё перевязана рука. Потом им бросились навстречу и помогли дойти до фельдшера.

Там их нашёл Тишков. Алексей сидел возле двери в землянку, приспособленную под госпиталь, и курил. Вообще-то он не был заядлым курильщиком, но иногда в особые минуты позволял себе несколько затяжек.

— Ты цел? — спросил майор, цепко оглядывая Берестова.

— Я в порядке, Степан Иванович.

— А Николай?

— Зацепило, но рана не очень опасная. Сейчас над ним колдуют.

— Ты можешь объяснить, что произошло?

— В общих чертах…

— Тогда так, дождись Николая и ко мне.

— Хорошо. Пётр Аверьянович вернулся?

— Вернулся комиссар, живой и невредимый.

У старшего лейтенанта отлегло от сердца. Тишков повернулся и своим размашистым шагом направился к себе.