Специально для нее, я немного изменила рецепт. Желтизна, которой так мучилась мистри, крылась в болезнях печени, и я как-то приготовила ей отвар с одним зернышком лагирской соли. Совсем недешевый отвар. Но действенный. Его нужно было пить по ложке в день, а потом уже наносить крем. Эффект стал заметен уже на следующий день, поэтому мы с теткой Катариной подняли цену на целую серебрушку. Выгодная клиентка.

Филория, дочка тетки Катарины, уже вертелась рядом, шмыгая носом и таращась, как я растираю ингредиенты.

– А у нас новые шторы в большом зале наверху, – сообщила она. – А у Брондана появилась подружка.

Я насмешливо фыркнула. Дела-а-а, просто первые новости королевства.

– И какие у вас шторы? Шелковые?

– Не-а, сатиновые, в листочки и цветочки.

– А что за подружка у Брондана?

– Фу, некрасивая, носатая. Но у нее отец держит два трактира. Один в пригороде, другой – на Имперском тракте. Богатый дядька.

– Ясно, – задумчиво кивнула я, приглядываясь к консистенции крема, надо добавить чуть-чуть порошка кресской травы для смягчения состава.

– Ты меня не слушаешь, – возмущенно засопела Филь.

– Слушаю, – серьезно ответила я, изображая внимание и заинтересованность. А то обидится и будет дуться как хомяк.

– А знаешь, что в город приехали важные люди? Будут искать одаренных для королевского отбора. Уже начали шарить по домам. Дочку бургомистра проверили, дочку директора королевского банка проверили, дочку вдовы леди Пикс проверили…

– Откуда знаешь?  – Отчего-то резко кольнуло в груди… Мне-то что?! Но нет, непонятная тревога разлилась по телу и добралась до кончиков пальцев, которые вдруг затряслись, и я чуть не выронила стеклянную чашку. Вот это действительно новость.

– Ты что, всё проспала? Да об этом все знают, – смешливо скривилась десятилетняя вредина, точно хозяйка фруктовой лавки, мистри Вирр. Один в один. – Фи. – Фыркнула и убежала, оставляя меня одну.

Хорошо, что я уже закончила, иначе, не смогла бы завершить работу. Вот что со мной?!

Я отложила чашку. Надо подумать. Во-первых, в городе люди из дворца. Насколько известно, из Совета по контролю за магией. Только там есть магистры, способные распознать уровень дара до последнего флюида и силы искры… Или неправда? Может, врут? Делать больше нечего этим важным господам, как шарить по королевству… И мне-то что от этого?!

Ладно, дальше, а почему я взволновалась? И вдруг поняла. Из-за отца, он со своей дружбой с контрабандистами скоро доведет меня до сердечных припадков. Вот чего я боялась. Надо срочно с ним поговорить.

Я успокоилась. Взялась за крем, который еще раз перемешала и выложила в темно-синий флакон. Наклеила бумажку с именем заказчицы, поставила пузырек на полку, и вышла из чулана.

Тетка Катарина заметила мое хмурое лицо и указала на высокий стул за прилавком. Пододвинула мне чашку кофе и уставилась, точно учительница в пансионе.

– Что случилось? Что-то с кремом?

– Нет, все в порядке. Готов.

– Тогда что ты такая, словно перцу наелась?

Я пожала плечами.

– Не знаю, говорят, по городу ходит комиссия из столицы, отбирают невест. Вот я и…

– Тоже хочешь? Так не возьмут, родом и богатством не вышла, да и дара у тебя нет. – Заливисто рассмеялась она. А я еще больше нахмурилась.

– Как не понимаете?! – Я сердито наклонилась над стойкой и тихо зашипела. – Отец недавно у контрабандистов опять был, товар купил. Вот я и боюсь. Вдруг узнают?!

Тетка Катарина скривилась и хищно повела взглядом по залу.

– Не узнают. И не докажут. Лишь бы мистр Стрин хорошо свои хвосты прятал. – Она замолчала и прищурилась. – Хорошо спрятал? А если что, то и ко мне можно. Так спрячу, ни одна собака не учует, ванилью да фестарским имбирем любой нюх отобью.

– Вроде хорошо спрятал, – кивнула я со вздохом. Тайник отца был в саду, за летней кухней.

– Вот и не грусти, лучше возьми кренделек, с вишневым кремом, как ты любишь.

Умела тетка Катарина меня успокоить. Особенно своими крендельками. Такое объедение, что любая печаль не выдержит и деру даст.

– А что, правда, они уже ходят и проверяют? – Спросила я, отпивая глоток кофе.

– Правда, – кивнула она. – Бургомисторша волком воет – не подошла их дочка, и банкиршу не взяли. Никого еще не выбрали. А уж как все надеялись, платьев нашили, драгоценности начистили, не хуже, чем  я свой чайник драю. Фу-ты, ну-ты!

Мы засмеялись, и казалось, моя печаль отошла, да только рано. Я съела один кренделек, второй, потом завертела головой, оглядывая посетителей кофейни, а уже после бросила взгляд в окно, выходящее на улицу.

 И увидела, как к нашей лавке подошли трое незнакомых господ. Важных, в дорогих сюртуках и шляпах, даже через окно это было видно. Один из них держал в руке трость с серебряным набалдашником. У другого на носу светилось на солнце стекло монокля, говорят, штука магическая. Третий был скромнее, больше похож на секретаря или помощника.

Они встали у витрины, где у нас разложены самые привлекательные вещицы, о чем-то поговорили, и все трое вошли в нашу лавку. Как я не подавилась крендельком, не пойму!

– Это они? – Не поворачивая головы, спросила я. И услышала.

– Они, детка, – тетка Катарина, оказывается, тоже смотрела на дверь нашей с отцом лавки. И ее лицо, ставшее вдруг бледным, меня напугало больше всего.

777

– Я должна идти, – сказала я, отставляя чашку. И увидела, как сверкнули глаза хозяйки.

– Ненормальная?! С ума сошла?! Сиди, и даже не думай.

– Почему?

Тетка Катарина нависла над стойкой и тихо, но с яростью в голосе зашипела.

– Сиди, я тебе сказала. Пока не увидим, что они уходят. Поняла?

– Да что будет-то? – Меня потряхивало, я вздохнула и огляделась. – Если с отцом что-то случится, я не переживу. По крайней мере, я смогу их отвлечь, заговорить, если надо, начну выкладывать товар, зубы заговаривать.

– И не думай! Отец – не мальчик, сам знает, как надо зубы заговаривать.

– Нет, тетка Катарина, у меня душа не на месте, – я поднялась и кивнула ей. А она закачала головой, точно механическая кукла, и такая тоска стояла у нее в  глазах, что я быстро отвернулась.

– Постой, – позвала она. – Не заходи через дверь, зайди с калитки и проберись в дом с черного входа. Послушай, что они говорят, и если все нормально, то и не показывайся им на глаза.

– Да что будет-то?

– Слышишь, что я говорю?!

– Слышу, – кивнула я, не став спорить. И пошла к двери.

На улице, свернула в сторону калитки. Быстро проникла в наш дворик и потихоньку зашла в дом через черный вход.

От лавки меня отделял длинный темный коридор. Я встала у лестницы, ведущей на второй этаж, и замерла,  а потом на цыпочках двинулась к двери магазина. Подойдя к ней, застыла, прислушалась и чуть-чуть приоткрыла ее, я знала, что она у нас не скрипит, мы с отцом всегда ее смазываем.

Сквозь щель увидела мужчину, он с любопытством держал в руках фарфорового бычка, разрисованного восточным узором.

– И как хорошо идет торговля? – Голос был слегка гнусавым, словно мужчина подхватил легкую простуду, или это обычный голос заносчивого вельможи?

– Благодарю, лорд Аберт, без убытков, горожанам интересны милые вещицы, которые вы видите.

– Покажи-ка мне во-о-он ту куклу, забавная какая, – сказал другой вельможа, которого я не видела из щели в двери.

Отец исполнил просьбу, взяв с витрины дорогую куколку столичного мастера Фирино, упакованную в подарочный деревянный ящичек.

– Желаете для своей дочери? – Вежливо спросил отец.

– Угадал. Такая капризная, требовательная стала, не знаешь, чем и угодить.

Первое, что меня неприятно удивило, господа «тыкали» отцу и спесиво указывали пальцем на ту или иную вещицу. Ни один горожанин не позволял себе таких манер. Да, к отцу упорно обращались – мистр, забывая, что он виконт. Но и подобной наглости я ни разу не слышала.

Третий мужчина молчал – тот, кого я приняла за секретаря.