А мне стало до тянущей в сердце боли обидно за несчастную Аннабель. Уж не знаю как по меркам этого мира, но в том, из которого я пришла, графиня не считалась бы не красивой. Всегда ухоженная и чистая. Сиделка следила за моим внешним видом каждый день. Мыла, протирала, наряжала, накладывала макияж и завивала длинные черные волосы. Чем же я хуже пышногрудой экономки? Разве что этой самой большой грудью.

Уголки губ невольно опустились и слезы покатились по щекам. Я потянулась рукой к лицу мужа, чтобы коснуться его нахального лица и высказать все, что скопилось на душе, но он отвернулся и отошел от коляски на шаг назад. Неужели ему настолько противно от моих прикосновений?

– Мне надоело тебя жалеть, – сказал грозно. – Ты должна смириться с тем, что у меня будут другие женщины, иначе пробкой вылетишь из дома в свое загнивающее поместье! И сдохнешь там в одиночестве без ухода! Ни копейки не получишь! Поняла?!

Да как не понять, если знала, что у Бошан ни копья за душой. Ни магии во мне выдающейся. Только лишь простая бытовая. А муж талантливый менталист, работающий на правительство. С помощью артефактов он способен допрашивать преступников и выуживать из их воспоминаний картины преступлений. Его высоко ценят и отлично платят. И как мне, графине с дыркой в кармане судиться по разводу с этим монстром? Как калеке отвоевать право на ребенка в этом жестоком магическом мире? Но и измены терпеть не намерена!

– Я тебя услышала, Кейдн, – всхлипнула от безысходности и уронила лицо в ладони, разрыдалась, не сдержалась. Не справилась с эмоциями и сорвалась в истерику. Завыла раненным зверем, но мужу было меня не жаль. Я услышала отдаляющиеся шаги и скрип двери. Сразу поняла, что он ушел, оставив меня одну в этом ужасном отчаянном положении. Что делать? Как жить дальше? Проще было бы покончить и с этой новой поганой жизнью в теле инвалида, но у меня есть, ради кого жить. Я мечтала о ребенке и стерплю все, что выкинет муженек, лишь бы быть рядом с малышкой. Пусть думает, что я смирилась со своей участью.

Дверь хлопнула, и я сразу же по тяжелым шагам узнала сиделку. Она подбежала ко мне и запричитала:

– Лапушка, ты чего плачешь? Что случилось? – обняла она меня за плечи и поправила съехавший с бесчувственных ног плед.

– Элоиза, – схватила я ее за руку и заглянула в теплые глаза доброй и отзывчивой женщины. – Помоги. Я хочу знать, какие у меня есть права на дочь и как покончить с этим браком и забрать ребенка. Должны же быть какие-то законодательные акты. Я хочу их изучить. Достань, умоляю, – вот тут и пригодится мое юридическое образование из прошлой жизни. Нельзя падать духом. Должен быть выход!

– Лапушка, да как же так? Ну, что ты…

– Достань, молю! Но Кейдн ничего не должен знать. Пусть думает, что я смирилась с его изменами.

Она заохала, посокрушалась, шумно подышала и в итоге кивнула, вселив в меня надежду. О нет, Кейдн не угадал, я не стану мириться с изменами! Заберу дочь и уеду подальше от этого проклятого дома, пропитанного насквозь похотью. Офелия не будет расти среди рассадника разврата. Я уберегу ее от невзгод этого мира. И плевать, что ходить не могу! Пока есть голова на плечах, буду бороться!

Мое утро привычно начиналось на рассвете – именно в это время дочь просыпалась и будила плачем все поместье, требуя еды. И всякий раз я рыдала в подушку от бессилия, зная, что никогда не смогу покормить малышку грудью. Вот и сегодня лежала в постели со слезами на глазах в ожидании сиделки. Смотрела на люльку и отчаянно била себя по бесчувственным ногам, в бессмысленной попытке ощутить удары. Вспоминала тот адский день родов с содроганием. Будто в самой глубокой бездне преисподней побывала. Чудом выжила! И муж был рядом. Беспрестанно держал за руку и стирал пот с моего лба, а в итоге… Ох, Кейдн, ты растоптал мое сердце, катком по душе проехал, и я не прощу такого подлого предательства.

Элоиза ворвалась в покои вместе с кормилицей. Чужая женщина взяла моего ребенка на руки и унесла за ширму, которую поставили специально, чтобы я не видела, как Офелию кормят грудью. Эта картина с самого начала причиняла мне дикую, почти физическую боль. Но сиделка знала, как меня отвлечь от мрачных мыслей. Всегда веселая, улыбающаяся, искренняя женщина заменила мне родную мать за эти месяцы. Она не просто на автомате выполняла свою работу и убегала, а нянчилась со мной, как с дитем. Помогла сесть в кресло, принесла чан с теплой водой и начала меня намывать, используя шикарное благоухающее мыло.

– Сегодня прекрасный солнечный день! Нам обязательно нужно спуститься в сад. Расцвели пионы. Малышке полезно подышать свежим воздухом. Там и позавтракаете. Я уже распорядилась…

– Я не хочу в сад, – от пережитого стресса была не в силах радоваться хорошей погоде. Забиться бы просто в темный угол. – Ты достала то, о чем я тебя просила? – поинтересовалась полушепотом, чтобы кормилица не услышала.

– Да, – зашла она мне за спину и чесанула гребнем по волосам. – Спрятала бумаги в беседке, поэтому придется спуститься, – шепнула мне на ухо, и я кивнула. Тревога быть пойманной за чтением законов зароилась в груди, но настроение немного поднялось. Появилась надежда, что сумею найти выход. Даже магия в венах встрепенулась. Давно я ее не использовала. Какой прок от воздействия на стекло, которое могло менять форму в моих руках? Редкий для бытовиков, но совершенно бесполезный дар. Лучше бы левитацией владела, тогда хотя бы могла подсвечник в рожу мужу запустить. Гадюку Айлу за этот дар Кейдн на работу принял аккурат перед моими родами. Хотя теперь понятно, что блондинку вовсе не за магические способности взяли на должность экономки. Скотина! Бесит, что все мои мысли сводятся к его поганой измене! До сих пор в носу свербит от запаха порока, что источали их тела. Фу! Какая гадость! Скривилась от отвращения и тяжело вздохнула, уставившись в угол комнаты, где стояла высокая безвкусная ваза с полузавявшими цветами.

– У дочки стащила из кабинета. Она у меня в министерство устроилась. Там этих свитков завались. Надеюсь, нужный умыкнула. Только тш-ш-ш, – сцедила она смешок, чем и меня заставила улыбнуться. У Элоизы не только руки золотые, но и сердце. А то, что она родилась без магического дара, меня ничуть не смущало. Она с лихвой это компенсировала огромным трудолюбием. Я лично выбрала ее в сиделки из десятка претенденток. Сразу увидела в ней мать, которой так не доставало. У несчастной Аннабель та еще матушка! Мне о ней даже думать не хотелось, настолько отвратительная эгоистичная особа! Выдала единственную дочь замуж за деньги и укатила на лазурный берег проматывать состояние Кейдена. И плевать, что я стала калекой, а заботится обо мне чужая женщина. Нет рядом родного плеча, некому поплакаться в жилетку. Только Элоиза и поддерживает. Нарядила меня как куклу, прикрыла ноги пледом и вручила намытого и накормленного ребенка.

Я посмотрела на мило морщащую носик дочурку, и на душе стало теплее. Улыбка озарила лицо. Моя кроха! Выстраданная драгоценность! Венец всей моей жизни в обоих мирах. Я ощущала к ней такую необъятную любовь, от которой распирало нутро. В карих глазках-пуговках я нашла истинное женское счастье и сделаю все, чтобы она никогда не познала горя.

Офелия немного покряхтела и уснула. Я прикрыла ее личико прозрачным кружевом и Элоиза вывезла меня на коляске в коридор. Я тут же возненавидела эту часть пути, ведь из-за двери кабинета мужа послышался звонкий смех экономки. Это какой же гнидой надо быть, чтобы развлекаться с самого утра с любовницей напротив покоев жены и новорожденного ребенка? Ублюдок! Ну, ничего, я все стерплю и настанет миг, когда вырвусь из этого ада!

Наверное…

– Представляешь! – воскликнула Элоиза громче, чем положено. Да просто хотела отвлечь на себя мое внимание.

Не получилось. Я уже не слышала ее слов. Она рьяно толкала коляску вперед, увозя меня подальше от эпицентра измены. Но было поздно. Свою порцию предательства я успела получить. Корила себя за то, что позволила слезам скатиться по щекам при ребенке. За что? Я была идеальной женой. Только в муже и видела тот лучик света, что душу согревал. Приняла на себя все чувства Аннабель. Она искренне его любила. Она создавала счастливую семью, а потом почти умерла. Почему? Зачем? Как сумела эта маленькая девочка решиться на такое? Как смогла она уйти и отдать свое тело другой? Никогда мне не понять. А жаль. От вороха мыслей взрывалась голова. Но я со всей ответственностью взяла ее жизнь на себя и обязана бороться. Если руки опущу – никогда себе не прощу!