– Знаешь, дамочка, я не припоминаю момента, когда мои славные парни из острова тащили в трюм женщину. Не расскажешь, каким боком ты тут оказалась? Только будь аккуратна, я могу и не поверить в то, что ты на самом деле русалка или, блядь, бог морской.
– Меня… Меня зовут…
– Чего ты там бубнишь? Говори громче!
– Меня зовут Мариам Лакшата… Я спасалась бегством из острова Ан…
Сначала капитан не поверил своим ушам, он думал: будто это своеобразный юмор или способ отвлечь внимание. Но всё было слишком логично и выстраивало цепочку, ведущую к понятному выводу. Женщина со смуглой кожей и в иноземных, шелковых одеяниях прямо перед ним еле держится на ногах. Осознание действительности заставило улыбку толстых губ исчезнуть и стиснуть зубы от гнева.
– Ты не представляешь, как мне повезло найти полумёртвого войдера звука. Если этим именем ты собираешься капать мне на мозги, то ты подобрала не те слова, девчушка. – капитан достал из пояса под камзолом кремниевый пистолет и направил его прямо в лицо Мариам. – Отвечай на мой вопрос, глядя мне прямо в глаза: ты на самом деле Мариам из Лакшата? Ты – блядский войдер звука?!
Мариам встряхнула мокрую, торчащую из-под фаты чёлку, и глазами, полными смиренья смотрела прямо в душу капитана и ответила: «Да. Всё именно так. Мне нет смысла убегать от своего рода и имени. Мой дом в Ламмере. И я знаю лучше, чем кто-либо во всём Ховаке – насколько чудовищны действия клана Лакшата. Я – Мариам, в моих жилах течет кровь войдеров звука – шандийцев высокородной династии. Династии, что лишает волю невинных ради собственного блага. Всё верно.»
Капитан выслушал её слова от начала и до конца, он был удивлён такой честности, ибо никогда ещё не видел членов Лакшата такими смиренными. Куда делась их гордость и дерзость? Что с ней вообще такое? Почему в её глазах читается: «Я заслуживаю смерти»? Капитан не хотел об этом думать: всего один выстрел – и все мысли уйдут. Именно так он думал, пока не услышал позади себя крик юноши: «Постойте! Не убивайте её! Ей нужна помощь!» Ситуация накаляется, жизнь Мариам снова на волоске, от смерти остался всего один спуск курка – лёгкое, краткое движение, и конец. Однако Дзин привёл с собой лекаря и, невзирая на возможные последствия, он кричал капитану остановиться, а сам ввязался в конфликт:
– Дзин Пан, ты совсем спятил?! У нас в руках прямая наследница главы дома Лакшата. Какого хера ты вызвал лекаря?!
– Послушайте, капитан, она нам не враг, это точно!
– Да что ты себе позволяешь, щенок?! Этот двоть, морской чёрт бы меня побрал, шандийка Лакшата! Они держат в рабстве мой народ! НАШИХ РОДИЧЕЙ! Они сидят мирно в покоях, пока наши люди пашут и воюют за этих свиней! Как ты не понимаешь, Дзин, такие, как она, прямо сейчас бьют плетью наших братьев и сестер!
Дзин не стал отвечать словом на возгласы капитана, когда заметил, что прямо сейчас точкой в диалоге станет пуля, которая вот-вот пролетит сквозь сердце женщины. Слова будут бесполезны – пора действовать решительно, если хочешь спасти человека. Именно поэтому Дзин Пан совершил рывок между Мариам и капитаном, приняв пулю за неё! Капитан был ошарашен и одновременно взбешен поступком юнги, но этому всему должна была быть веская причина. «Кто прыгнет под пулю, чтобы спасти незнакомца? Либо он чёртов идиот, либо предатель, третьего не дано.» Мариам не сразу поняла, что случилось, она была полностью готова принять смерть. Это был бы справедливый для неё конец, но что-то пошло не так. Ей стало безумно жаль того мальчика: он ведь совсем молод, так растрачивать жизнь ради… неё? «Это просто несправедливо, он не должен умереть так.» На глазах навернулись слёзы, она поймала падающего Дзина тонкими, израненными руками, и осматривала кровоточащую рану. Пуля попала ему в плечо и чуть было не порвало суставы; снаряд разорвал плоть и заставил кровь хлынуть, словно из фонтана. Сердце мальчика бешено стучало, он был в панике и ужасе: с тяжелым дыханием он смотрел на плачущую Мариам, улыбаясь, и неизвестно почему именно. Он был рад, что спас её, или старался успокоить и улыбкой сказать: «Я в порядке.» Шторм кончался, сквозь тучи пробивался ночной свет Шенчаиум, будто посмотреть, что происходит в Ховаке. Кровь мальчика хлестала так, словно это был глубокий укол ножом, а из-за паники всё только ухудшалось: Дзин терял сознание и бледнел на глазах. Тогда Мариам решилась собрать последнюю свою энергию войдерума и запустить звуковые волны в сердце Дзина, чтобы оно билось в такт слов Мариам: «Дзин-Пан, Дзин-Пан.» Воодушевляющая жизненная музыка играла в ушах Дзина нежным шелком. Затем голос Мариам совсем сел, а ласковые слова больше напоминали слабый хрип. Жизненная сила войдеров звука всегда лежала в голосе и музыке. Всё вокруг может служить музыкой и играть в такт. Но без голоса самого войдера не получиться воссоздать ни одну технику – вот в чём заключается суть войдерума звука, презираемой во всём мире из-за самих войдеров из Ламмеры. И именно этот гнусный войдерум сейчас спас жизнь юноше. Он вновь спокойно задышал, рана кровоточила медленнее, сердце забилось в обычном ритме, а в глазах снова засиял блеск. Мариам, впервые за долгое время, искренне порадовалась; такого покоя, казалось, она не ощущала никогда.
И после нескольких секунд счастья она упала без сил. В голове мелькали звери Ламмеры, её родные пески, самумы. Во сне с ней разговаривал земляной скарабей: рассказывал истории о том, как хорошо быть свободным жуком, маленьким в огромном мире, полным людей, опасностей и приключений. Но однажды придёт день, когда нужно будет вернуться домой и отдохнуть. По-настоящему отдохнуть.
«Проснись, эй, ты в порядке?» Мариам проснулась и, раскрыв глаза, увидела перед собой Дзина с перебинтованным плечом. Он был сильно обеспокоен состоянием Мариам, и когда та улыбнулась, мальчик с лёгкостью выдохнул. «Лекарь позаботился о твоих ранах, ещё он просил передать это… Отвар из коры древа… Древамоны или древагоны. У него много словечек, которые я не очень-то понимаю, но это точно вылечит твоё горло!» У Мариам вновь прокатились слёзы по щекам, она была так рада тому, что мальчик уцелел; ей хотелось столько всего сказать, но слабым женским голосом она смогла прошептать лишь тихое: «Спасибо.» Всегда многословная и энергичная – она на некоторое время стала отличной от этого. И в некотором роде ей это даже понравилось. Всего одним словом выразить все чувства, мысли. Кажется, ей этого давно не хватало. Оглядевшись по сторонам, Мариам заметила, что лежит на койке, все доски сухие, а шума волн больше не слышно. Кажется, она проспала всю ночь. «Мариам, так ведь тебя зовут? Я знаю, тебе тяжело сейчас разговаривать, но капитан сказал, что за тобой нужен глаз да глаз. Думаю, он имел в виду: тебе нужна компания и присмотр. У меня ведь два глаза, а у него всего один. Вот и переживает, что не сможет за тобой усмотреть. Его, кстати, зовут Генри Эвери, запомни это имя, мой капитан станет легендой! А я юнга на его корабле «Жестоколе». Ты не поверишь, но я спустился с летающего острова: там полно войдеров ветра, тебе стоит как-нибудь там побывать. Гостям из внешнего мира там всегда рады! А ещё только там готовят лимонад. Да, знаю, это настоящее чудо, только на летающем острове делают лимонад. Это настоящая магия!» Дзин рассказывал ещё много историй по пути, а Мариам с улыбкой на лице всё внимательно слушала и изредка роняла пару слов. С каждым часом её состояние улучшалось: никаких физических нагрузок, приятные разговоры и хороший сон; именно во снах Мариам отдавалась подсознанию.
В этих снах к ней частенько приходил скарабей и что-то говорил о долге, об обязанностях, но не слишком грузил. Песчаная дорога уводила прежде, чем он успевал это сделать. Но одним таким сном, вместо скарабея появился Дзин Пан в капитанском камзоле и треуголке, явно не подходящей ему по размеру. Он продолжал рассказывать о войдерах ветра и летающем острове. Зачем-то он ушел из этого земного рая, где обитают вечно праздные и ленивые войдеры. Дзин рассказывал об этом месте без забот и строгих законов, где все друг другу доверяют. Одной ногой Мариам где-то там, в мечтах уже была в этом райском острове. Нет, она могла быть там, но выбрала Ан. Это было той самой ошибкой, которую хотелось забыть, как и своё происхождение, но это было бы нечестно. Этот странный сон нарушил вошедший в кубрик капитан Жестокола.
