– Пока не знаю. Версий много: стесняется, например, или хулиганы – совсем гады ему руки связали и рот заклеили. Но надеюсь, что все-таки просто затолкали в сарай, а мальчик гордый, ни жаловаться, ни на помощь звать не желает, хочет сам справиться. И это очень даже по-мужски. Давай-ка попробуем ему позвонить.

Как только в трубке послышались первые гудки, из глубины сарая слабо откликнулась мелодия смартфона.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворённо прокомментировал Алексей, нажимая кнопку отбоя. Мелодия прервалась. – Телефон в сарае, надеюсь, наш четвероклашка тоже там. Денис! – позвал он громче, – отзовись!

Никаких звуков.

– Придётся в школу идти за ключом, – сказала Вера, убирая планшет в сумку.

– Погоди, тут замок – чистая фикция. Справлюсь сам, – Алексей достал из кармана складной нож, засунул кончик лезвия в скважину небольшого навесного замка и легко провернул на пол-оборота. С тихим щелчком дужка запора вышла из корпуса. – Вот и всё. Сейчас узнаем, какая из моих версий подтвердится.

Нутро сарая тонуло в темноте, несмотря на то, что на улице было ещё довольно светло. Алексей включил фонарик смартфона. Луч яркого света выхватил из тьмы тело худенького мальчика. Он лежал на боку спиной к входу, поджав колени, лица не видно, зато связанные за спиной руки и перетянутые верёвкой щиколотки сразу бросились в глаза.

– Денис! – Алексей рванулся к ребёнку, схватил за плечо, ахнул, отпрянул и медленно развернулся к девушке. Она вздрогнула от произошедшей в нём перемены: лицо вытянулось, побледнело до синевы, губы сжались в узкую щель, взгляд застыл в широко распахнутых глазах.

– Что там? – Вере стало страшно. Она не хотела разглядывать, что так потрясло её друга, но ноги сами сделали шаг вперёд.

Алексей взмахом руки остановил:

– Не входи, – он уже немного пришёл в себя, поднялся, заслоняя тело мальчика, почти вытолкнул девушку из дверного проёма, закрыл дверь и, не сразу попав дужкой в петли, навесил замок.

– Он…что с ним? – с запинкой спросила Вера и почувствовала, что дрожит, хотя сентябрьский вечер был по-летнему жарким.

Алексей не ответил. Невидяще глядя перед собой, набрал на смартфоне, со всё ещё включенным фонариком, номер:

– Товарищ подполковник, это Перов. Я нашёл мальчика. Тело… в школьном сарае. Там…такое… Он…не знаю, как сказать. Я ничего не трогал. Сарай запер. Понял. Дождусь, – Алексей опустил руку, исподлобья посмотрел на подругу. Никогда ещё не видела она такого тяжёлого давящего взгляда.

– Вера, – глухо проговорил Алексей, – иди домой. Сейчас оперативная группа приедет. Они тут долго работать, наверное, будут. Я не смогу тебя проводить, должен дождаться. А ты иди, – он привалился к стене сарая и сполз на землю, словно колени подломились.

Вера не посмела возражать, только кивнула, прижала обеими руками к груди сумочку и, спотыкаясь, пошла прочь. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, на футбольной площадке девушка уже бежала подальше от этого сарая, где заперто что-то ужасное, чего она не видела, но оно вмиг весёлого, сильного, уверенного в себе парня превратило в замороженную статую, от окаменевшей фигуры, привалившейся к стене, от стоящего перед глазами страшного лица Алексея, когда он повернулся к ней там, в сарае. Скорее туда, где самый большой страх – завалить экзамен в сессию, а самое горькое разочарование – испорченный маникюр или неудачная стрижка. Нет, нет, нет, никогда, никогда не будет она работать в полиции.

Оставшись в одиночестве, Алексей ещё какое-то время сидел, привалившись к сараю и бездумно глядя перед собой. Но постепенно первое потрясение отступило, и начали формулироваться вопросы. Преподаватели на занятиях по криминалистике и судебной медицине показывали фотографии с чем-то похожим, но не при таких обстоятельствах. Тут же вспоминалось тело в луче фонарика, связанное по рукам и ногам. Опять к горлу подступил ком, и накатила горечь бессилия изменить что-то, стало обидно, что никогда ему не узнать, что произошло с несчастным мальчиком, и разгадку найдёт не он, и злодея покарает тоже не он. Таких гадов обязательно ловить надо, а потом давить.

Мысли прервал телефон, завибрировавший в кармане брюк. Звонил начальник следственного отдела, предупредил, что оперативная группа уже едет, ещё раз напомнил, чтобы Алексей никуда не уходил и проследил за сохранностью места преступления. Алексей заверил, что всё понимает и дождётся. После секундной паузы начальник спросил:

– Уверен, что труп криминальный?

– Уверен, Кирилл Александрович. Я, конечно, не эксперт, и опыта у меня кот наплакал, но то, что мальчик не сам с собой такое сотворил – это точно. И ещё, может мне показалось, но…понимаете…– Алексей замялся, подыскивая слова.

– Что?

– Ну, я толком не рассмотрел. Лицо уж больно худое и вроде чем-то вымазано. Там темно было, но в свете фонарика вид жуткий, как из фильма ужасов.

– Придумал тоже! Это тебе в темноте, да с перепугу показалось. Ладно, Перов, сиди там до приезда группы. Следователю в общих чертах на вопросы ответишь, а протокол допроса можно и завтра составить. Скажешь, я тебя отпустил.

– Кирилл Алексаныч, а можно мне остаться, помочь чем-нибудь?

– Лёша, был бы следователь мой, я бы разрешил, но трупы, сам знаешь, чья подследственность. Опера, правда, из нашего отдела будут. Сумеешь напроситься в помощники, дерзай, если нет – ничем помочь не могу. Руководит всегда следователь, запомни. Это тебе информация к размышлению, кем быть после академии, а то, я заметил, скучно тебе. Так вот, следователь думает и руководит, а опер бегает и исполняет. Понял?

– Так точно, – когда собеседник отключился, Алексей со вздохом опустил телефон.

Появившуюся было мысль, что до приезда группы он успеет ещё раз в сарай заглянуть, Алексей отмёл. Вокруг сарая осмотреться? Но естественного света уже не хватало даже на поверхностный осмотр: солнце село, и сумерки плавно перетекали в ночь.

Алексей поднялся, снова включил фонарик на смартфоне и, подсвечивая перед собой, направился в обход сарая. С левой стороны обойти строение невозможно, так густо разрослась сирень, но справа, словно вход в беседку, чернел прикрытый ветвями проход. Наверняка школяры за сарай курить бегали, подумал Алексей. А ещё это могло бы быть местом засады преступника в ожидании жертвы. Тут же вспомнилось из «Мимино»: «Друг, сюда нельзя. Тут следы!» А вдруг, правда?

Алексей посветил вокруг. Плотно утрамбованная земля не хранила никаких отпечатков. Он направил луч фонарика внутрь прохода. В естественной беседке было на удивление чисто. В чахлом пучке подорожника около стены что-то тускло блеснуло. Алексей наклонился, чтобы рассмотреть. И разочарованно хмыкнул: ничего интересного – всего лишь самодельная пепельница из пивной банки на две трети заполненная бычками. Версия о курящих школьниках подтвердилась. Вон чуть дальше в глубине куста сирени в ямке у самых корней ещё какой-то блеск. Алексей сделал шаг внутрь беседки, присел. Свет фонаря отражался от круглого металлического бока шара баодин, что так любят крутить в ладонях поклонники китайской медицины. Внезапно за спиной почудился какой-то шорох, и вдруг накатила волна отвратительного смрада. Алексей начал было оборачиваться, но не успел. Голова взорвалась болью.

Через минуту двери сарая осветили фары автомобиля. Но курсант этого уже не увидел.

Первым уроком была история. После звонка вместе с историчкой в класс вошла Наталья Николаевна – учительница русского языка и литературы, ребята называли её между собой Наша Наташа, потому что она была их классным руководителем. Следом за ней порог переступила незнакомая девочка.

– Знакомьтесь, ребята, – сказала Наша Наташа, – это Аня Гомес. Она приехала из другого города и теперь будет учиться вместе с вами.

Все дружно промолчали. А что говорить? Пускай учится, жалко, что ли.

Девочка как девочка: маленькая, худенькая, темные волосы гладко зачёсаны, ножки-ручки тонкие, круглая оправа очков закрывает половину лица, портфель в руках вместо модного ранца, школьный сарафанчик в клеточку, белые рукава и воротничок у блузочки. Фамилия странная – это да. Но в остальном, как все. Только взгляд за очками остановившийся, и на класс девчонка смотрит, слегка поворачиваясь всем телом то в одну, то в другую сторону, как робот.