Мой челнок дрейфовал на дальней орбите планетоида, ожидая разрешения от администрации космопорта на посадку в аварийной зоне с целью экстренного изъятия груза 12 категории опасности и срочного ремонта. Покорно предоставив возможность сотрудникам орбитальной безопасности дистанционно проверять все системы моего корабля и изучать журнал происшествий, я доедал программу питания №8 – тефтели с рисом. Вид из иллюминатора открывался замечательный: гравитационное атмосферное поле создавало эффект северного сияния, оно взъерошивалось на кромке планетоида цветной рябью. Остальная половина серо-зеленого диска была погружена во тьму. Такая вот картинка в холодных тонах. «Эх», – вздохнул я. После двух недель пути хотелось бы пообедать в портовом кабачке, но шел третий час в ожидании ответа диспетчерской.
– Челнок 121520.19-Красный, пилот Покрышев, вы на связи? – вызывали с планетоида.
– Да-да, я слушаю, – скороговоркой пробарабанил я, подскочив с кресла и чуть не подавившись тефтелей.
– Одобрена посадка в аварийной зоне космопорта «Скалистые верфи». Это третий номер. Готовы начать маневрирование через 15 минут?
– Чкаловские пилоты всегда готовы, – уже более обстоятельно заверил я.
– Даю обратный отчет на ваш сервисный экран. Переключаю канал связи на следующего специалиста. Спокойного спуска!
Ну наконец-то, я застегнул полетный костюм, привел спинку кресла в вертикальное положение, вырубил комфортный режим и накинул 7-точечный ремень фиксации.
– Пилот, у меня вторая смена подряд заканчивается. Я устал болтать и буду просто молчать, следя за показаниями твоих систем. Если обстановка сильно побеспокоит, просто отправь аварийный сигнал.
«Да уж», – подумалось в те минуты, – «Хороший же диспетчер мне попался. Отправь ему аварийный сигнал». Направляя свой челнок по касательной к точке входа в атмосферу, я продолжил спуск согласно траектории проложенной автоматикой центра. Сквозь не очень обильные облака, подавшие тенями в основном на индустриальный ландшафт, редкими залысинами просматривались бледно зеленые плоскогорья с какой-то карликовой растительностью. На грани видимости, под одеялом северного сияния, горизонт становился серым от смога, видимо, где-то там и располагался космопорт «Скалистые верфи». По плану полета, контролируемому не разговорчивым сотрудником диспетчерской, челнок должен войти в атмосферу и продолжить полет на высоте 7000 стандартных земных метров до самого места контакта. Цветные переливы гравитационного атмосферного поля приближались и уже перекрывали собой подавляющую часть обзора, с такого расстояния они начали больше походить на радужные блики стекла.
Внезапно, корабль мощно и упруго толкнуло в противоположном направлении. Вновь, как и несколько дней назад, засиял желтый предупреждающий огонек герметичности грузового отсека. Накатил адреналин, позволяя принимать быстрые, но не всегда верные решения, а принимать их нужно было немедленно, иначе летел к чертям весь план посадки, что может иметь фатальный конец. Я резко потянул штурвал на себя, поднимая корабль вертикально вверх относительно бывшей точки входа в атмосферу.
– Голосовое управление, всю энергию на передний силовой щит.
– Исполняю капитан, 3 секунды, – прозвенело в ответ.
Мы «отскочили» от атмосферного поля.
А теперь рукоятку от себя и под таким же углом вниз.
Я летел навстречу переливающемуся стеклу. Вот это сейчас будет перегрузка.
Челнок острой пикой копья врезался в упругую тугую стену искуственного гравитационного поля. Ударило в разы сильнее, чем 30 секунд назад. Завыла сирена. Приборная панель расцветилась огромным количеством красных индикаторов. А теперь рукоятку снова на себя, промычал я, очутившись внутри хрустально шара. Выла сирена, но следующей мыслью стало, что ничего прекраснее в жизни я не видел. Теперь давай, сохраним за собой право увидеть в будущем.
– Голосовое управление, есть ли связь с датчиком массы груза?
– Да, – громко и четко доложил помощник синтетическим голосом.
– Показания соответствуют исходных данным? Данным до начала процесса снижения?
– Так точно.
– Отключить все системы корабля, не связанные с жизнеобеспечением и посадкой.
Почти все красные лампы превратились в желтые, а через мгновение и вовсе потухли. Недоеденные тефтели и рис всплыли с пола в воздух. Я сбросил скорость, она стала до звуковой. Снедь снова упала на дно кабины, если бы компенсатор перегрузок не сработал при прохождении гравитационного атмосферного поля, на земле ели бы тефтельки из пилота Покрышева. Хотя нет, там им было бы не до этого, учитывая характер моего груза. Большинство из обитателей Торгового порта вообще уже ничего и никогда не поели бы. Я вздрогнул от того, что услышал орущего матом, молчаливого и уставшего диспетчера, который контролировал мой спуск:
– Ты, (непереводимый местный диалект), почему не отвечаешь? – голосил он вовсю.
– Проснулся? – ухмыльнулся я.
–Ты охренел, я кричу в наш канал с момента, когда ты задрал штурвал! Твой компьютер меня отключил, понимаешь?
– У тебя были какие-то другие варианты развития событий или мне нужно было тебе аварийный сигнал отправить? – осадил я его, – Вообще то, это твоя работа давать верные программы спуска и контролировать их.
– Голосовое управление, приватный канал, – я услышал, как он шепчет в свой микрофон, –Алекс, давай потише, за твоими виражами вся диспетчерская наблюдает, – попросил он и продолжил, – я посажу тебя сам, не буду передавать в службу «Скалистых верфей».
– У меня на борту Гелий 4 массой 30 тонн, я вырубил половину систем корабля, – озвучил я факт, которым был не обязан делиться по регламенту, но обязан морально.
– Алекс, маневрируй по траектории на экране до наших указаний, – вновь раздался его голос после минутной паузы. – покрутись минут 10.
Десять минут подходили к концу, я подобрал с панели управления надкусанную тефтелину, закинул в рот.
– Челнок 121520.19-Красный, это командир орбитального центра контроля, – заговорил не знакомый голос, – Мы изучили все показатели, которые еще способны предоставить системы твоего корабля, а также, просмотрели историю поломок в последнем полете. Место контакта прежнее. Настойчиво рекомендуем следование к месту и посадку в ручном режиме, вообще без автоматики.
– Посадку в полностью мануальном режиме подтверждаю, – слегка поразмыслив, ответил я.
Несмотря на кажущуюся сложность, посадка прошла довольно легко. Судно приняла аварийная группа, теперь это их забота. Прихватив документы и сумку с вещами, я проследовал для оформления всех формальностей.
После череды споров, взаимных обвинений, угроз, шантажа и еще много всего в игровой форме, кассир, представитель таможни, портовой администрации, межпланетной почты, военной прокуратуры и разве что не Господа Бога, вручил мне все необходимые документы в пластиковом варианте, а также, на личный чип-хранение, прислонив магнитный передатчик к руке. Заодно он начислил гонорар за доставку груза, не забыв прибавить страховые моральные и физические выплаты, связанные с аварией. Вместе с тем как я вошел в длинный, широкий, извилистый коридор, я вошел в быт «Торгового порта».
Здесь, было полно психопроекторной рекламы, норовившей дотянутся до сетчаток глаз всех проходящих мимо. Рекламы, продающей всякую-всячину мелких торговцев, полузаконных и вовсе не законных вещей. Но это на других планетах Федерации Земного Мира, а тут все было иначе. Мне запомнились так называемые синтетики, механические куклы, имитирующие поведение человека. Раньше я только слышал об их существовании, но никогда не видел. Пилоты называли таких «резиновыми женщинами», они стояли вдоль коридора, покачивая бедрами и слегка шелестя приводами механических суставов. Там, где деньги там и технологии, а где им быть кроме как не в сексе, как ни в одном из основных инстинктов. Я мельком глянул на одну из них, опасаясь сигнала психопроектора, но его не последовало, наверное, на этапе знакомства этого не предполагалось, не удержался и засмеялся я в голос, повернувшись к кукле. Кукла, стояла в метре от меня, имитируя соблазняющее женское поведение, трогала свое тело, проводила ладонью по талии, сжимала грудь с пародийными, будто нарисованными сосками, слегка шлепала себя по ягодицам, и, томным голосом шептала скабрезности. Я оглядел ее снизу вверх, осматривая формы, она не была монолитной как человеческий кожный покров. В местах суставов проглядывали технические сочленения, на панелях обшивки кукла имела мягкую, упругую, тактильно приятную поверхность, с закрытыми глазами, эту поверхность, можно было и не отличить от человека. Такая вот роденовская скульптура из гаек и пластмасс. Я посмотрел на маску лица, волосы переливались разными оттенками. Торговый автомат подмигнул мне. Какие последующие программы психологи заложили в ее код? Как кукла поведет себя дальше, если я подмигну в ответ?
