– С Игорем-то у тебя было чего-нибудь? – мстительно спросил Денис. – Я ж помню, как ты краской заливалась при виде него.

Катерина издала сдавленный всхлип и кивнула, ударив Дениса подбородком в плечо.

– Не сложилось?

– Не-е-е, – Катька помотала головой и теперь вмазала Денису уже в висок.

Постепенно она затихла и сказала гнусавым из-за заложенного носа голосом:

– Да он ко мне никогда серьёзно не относился. Сын работников Внешторга и дочка заводских работяг… даже не смешно. А я с самого начала всё понимала, только сердцу не прикажешь. Пусть, думала, хоть так…

Денис удивился. Он всегда считал, что Катька совсем не нравилась Игорю. Порой в ответ на дружеские подколы тот цедил сквозь зубы: «Рыжие-бестыжие вызывают у меня брезгливость». Конечно, в такие моменты Катьки рядом не было.

Денис поглаживал её по волосам и думал: «Использовала меня сначала как автоматический удовлетворитель, а теперь использует, как жилетку». Катерина же, подобно многим женщинам считала, что теперь между ней и Денисом есть особая связь и ему можно поплакаться.

Перед мысленным взором Дениса вдруг встало лицо Агаши. Абстрагировавшись от волос, он попытался вспомнить его черты, и ему показалось, даже нет, отчётливо увиделось, что в них есть что-то Игорево. Денис стеснялся спросить Катьку насчёт дочки, но она сама сказала уже почти спокойным ровным голосом:

– Да, Агаша – от него.

Денис не знал, как лучше ответить, и издал мрачное:

– Угу.

Катерина лепетала:

– Пожалуйста, пожалуйста, – даже не намекай ей! Игорь её знать не хочет. И вообще я никому не говорила.

Она резко перестала плакать и очень отчётливо произнесла:

– Я его теперь ненавижу!

Денис не сказал, конечно, что ему, в сущности, нет никакого дела до Агаши, что у него вообще проблема в общении с детьми. В сердце, однако, что-то неприятно кольнуло.

***

На следующий день Немчиновка вновь не отпустила Дениса в Москву. Всякий раз, как он порывался сказать Катьке, что уезжает, язык не поворачивался во рту.

Денис решил позагорать на пруду. На дворе как-никак жарил июль. По дороге на пруд Денис удивлялся. Всего пару недель назад он приехал сюда почти уверенный, что обнаружит тут лишь жалкие ошмётки прошлого, а теперь узнал, что за новыми заборами в новых или даже старых домах по-прежнему живут друзья его детства. Кроме, конечно, Ники. Если только она не обитает где-нибудь в пруду, в жилище из зелёных водорослей, ночами прогуливаясь возле плотины. От первой мысли становилось уютнее, а от второй – довольно жутко. Неожиданно случившийся интим с Катькой придавал всему этому новый пока непонятный оттенок.

Денис вспомнил, что есть ещё Вольдемар, живущий, по словам Катьки, отшельником и редко покидающий участок. Проходя мимо забора Вольдемара, Денис попытался разглядеть постройки, но за густо разросшимися яблонями и вишнями ничего не просматривалось. Вроде мелькнула между стволов старая зелёная терраса с белыми оконными рамами – и всё.

Он расстелил полотенце под деревом недалеко от камышей. Зной, жара, по берегам пруда разноцветными горошинами рассыпались отдыхающие. Возле камышей копошилось милое утиное семейство. Запах воды и тины одурманивал Дениса, и картины прошлого мешались в его сознании с картинами вчерашнего дня. Ночью, когда Катька сама пришла к нему, он даже не успел подумать, зачем всё это и что потом, но теперь начал немного переживать: как вести себя с ней, захочет ли она повторения и захочет ли повторения он сам? В принципе, почему бы нет. Денис с удовольствием вспомнил сильное, но нежное Катькино тело. И даже мысль об Игоре, о том, что, отдаваясь Денису, Катька, возможно, представляла другого, не очень его смущала, потому как Денис брал реванш за то время, когда его считали маленьким смешным дачником, достойным лишь лёгкого чмока в щёку.

– Привет! – раздалось над Денисом.

Он лениво повернул голову. Над ним возвышались три Гулливера – Анька, Лёшка и Сашка. Распростёртый на земле Денис вновь на миг почувствовал себя малышом, но они быстро расстелили пляжные подстилки и уселись сверху, оказавшись с ним на одном уровне. Принялись болтать о всякой всячине: о стройматериалах, еде, ценах, шмотках, о детях и их отсутствии.

– Твоя дочь любит купаться? – спросила Анька.

Он ответил нехотя, внутренне съёживаясь:

– Не знаю.

Анька не обратила на ответ внимания.

– Мой Владик очень любит. Но в этом пруду, сам знаешь, какая грязь, поэтому я и не привожу его сюда, чтобы он не расстраивался, потому что купаться в такой воде я ему не разрешу. Можно сыпь подхватить. Твоя дочь хорошо ест?

– Хм-м-м… да…наверное.

– У меня Владик – плохо. Каждый кусок приходится запихивать.

– Это с возрастом должно пройти… так говорят, – вяло откликался Денис.

Его страшно разморило. Он накрыл лицо белой бейсболкой и через неё пытался смотреть на солнце. Сквозь материю оно казалось болезненным багровым пятном. Денис закрыл глаза. Ему хотелось спать, но он знал, что спать на солнце плохо: проснёшься одуревшим, с тошнотой, с мерзкой тяжёлой головой. Дремота всё равно вязким коконом окутывала Дениса. Резко зазвонил чей-то телефон.

– Бали-и-и-н, – потянулся Лёшка, – кого там…

– Если это мама, спроси про Владика, – встревожено напомнила Анька.

Дремота отступила. Денис услышал, как Лёшка завозился, поднимаясь и отходя в сторону, чтобы спокойно поговорить. Денис пошевелился, бейсболка сползла вбок. Теперь он видел, что происходит справа от него. Большая Сашкина лапа с длинными пальцами поглаживала Анькино бедро. Анька зло и испуганно прошипела: «Прекрати!»

Денис притворился, что похрапывает.

– Ань, ну чё ты ломаешься? – шепнул Сашка. – Раньше давала, дай ещё…

Сашка раскраснелся, в глазах плескалась похоть. «Неужели он меня даже не стесняется?» – подумал Денис. Но Сашка был, видимо, убеждён, что Денис не слышит. Через мгновение снова раздалось:

– Приветствую!

Денис увидел у своего лица худые ноги в дорогих модных сандалиях и догадался, что это Игорь. Сашка тут же отвлёкся от Аньки, медленно встал и произнёс настойчивым деловым тоном:

– А, Игорёк, надо поговорить.

– Саш, ну не прям же сейчас, – раздражённо ответил тот.

– Не сейчас, а когда? У тебя всегда отговорки.

Сашка немного помолчал, сплюнул и добавил сквозь зубы:

– Я не могу выбросить на ветер такую сумму.

– Саш, я разве не понимаю? – сказал Игорь примирительно и даже мягко. – Но давай выберем другое место. Только не у меня дома. Настька услышит, разнервничается.

– Знаешь, я ведь могу и по-другому поговорить, – сказал Сашка, – могу и позвать с собой ещё кого-нибудь…

– Угрожаешь?

– Конечно, нет, я пошутил, но…

– Давай так, – пробубнил Игорь, понизив голос, – встретимся в нейтральном тихом месте, и я отдам тебе часть, всё сразу не смогу, идёт?

Сашка хотел, наверное, ответить, но тут послышался плеск, а затем шлёпанье босых ног. Лёшка возвращался от пруда, куда спускался для телефонного разговора. Денис наконец прекратил притворяться спящим и резко сел. Голова закружилась, и то ли ему почудилось, то ли всё было действительно так: Лёшка смотрел на Сашку с неприязнью, если не сказать с ненавистью. Его взгляд блуждал от Сашкиных рук к Анькиному телу, Сашка же был всецело поглощён проблемой с Игорем. Денису показалось, что Лёшка зло пробормотал: «Даже не скрываются уже…» Но, может, он сказал что-то вроде: «Домой, зая, пора уже…» Денис ни за что не ручался.

Он взглянул на часы. Стрелки подползали к четверти четвёртого. Денис проголодался.

– Вы ещё остаётесь? – поинтересовался он у остальной компании.

– О, проснулся, не прошло и полгода!

– Лежебока!

– Засоня!

– Мы пришли позже тебя, так что ещё поторчим тут.

– Тогда до следующих встреч, дорогие товарищи! – Денис собрал вещи, раздражаясь шуршанием пакета. Оно отдавалось в мутной голове, царапая мозги.