—​ Лады,​ — угрюмо согласился за всех Егор.

Александр вознамерился было кинуть ему кулон, но парень в черной куртке неожиданно выхватил пистолет и направил его на Машу. Та замерла, уставившись на дуло.

—​ Только попробуй, и я ей башку разнесу!​ — прошипел он.

—​ Ну, сейчас опять начнется… — понуро вздохнул тип из стана Егора. Тот самый, который все еще сильно смахивал на кусок штукатурки.​ — Сейчас начнутся трогательные воспоминания о физических упражнениях, мать их. Мама, роди меня обратно!

—​ Замолкни,​ — второй тип в черном сильно толкнул его в грудь, заставив выполнить свое требование.

Александр же поднял бровь. Пальцы его с силой сжали набалдашник трости.

—​ Как это понимать?

—​ Понимать так, что кулон ты отдашь мне. И тогда мы все тихо разойдемся.

—​ Мне, собственно, все равно, кому вручить кулон, но господин Климов…

—​ Ему все равно, а мне лично — нет!​ — вскричал Егор и, вскочив, мастерски саданул охранявшего их парня в черном в челюсть.

Его напарник, резко вскинув руку в сторону Егора, выстрелил. Маша невольно вскрикнула и зажмурилась. ​ Егор взвыл и рухнул на диван, схватившись за раздробленное колено.

—​ Хватит шутки шутить!​ — рявкнул стрелявший.​ — Давай кулон, а то я тут всех положу!

Александр, со стоическим спокойствием перенесший выстрел, пожал плечами и обратился к товарищам Егора:

—​ Простите, но тут я бессилен.​ — Он повернулся к парню с пистолетом:

—​ Значит, вы требуете кулон. Я правильно вас понял?

Ответить ему не успели. Квартира вдруг наполнилась таким шумом, словно с верхнего этажа в небольшую прихожую сошел селевой поток. Ломая все на своем пути, а именно: снеся вешалку и светильник, мирно висевший на стене вопреки всем безобразиям, в комнату ворвался красный от возбуждения Серж Бобров. Александр усмехнулся, отметив про себя, что в его облике явно не хватает знамени с начертанным на нем знаменитым «Excelsior!», а то он являл бы собой «юношу с пылающим смелостью взором». Серж шумно выдохнул и, бешено вращая глазами, прогудел:

—​ Что тут происходит?!

Парень в черном молниеносно наставил на него дуло пистолета.

—​ Убери свою пукалку к едрене фене!​ — рявкнул на него меценат и громко взвыл, —​ Маша, где ты?!

—​ Я здесь,​ — пискнула она, не сводя глаз с пистолета.

Сердце ее бешено колотилась. Серж ведь не был свидетелем того, как этот стрелок только что раздробил колено Егору. Поэтому он может на него орать, думая, что все ему сойдет с рук. А вот парень в черном, судя по всему, так не думал. Пистолет он не убрал, как раз наоборот — очень даже походило на то, что он сейчас снова начнет палить по коленям. Или, чего хуже, по головам.

—​ Господи!​ — Бобров встревоженно глянул на нее.​ — Ты в порядке?

—​ В относительном.

—​ А почему ты на полу сидишь?​ — Он порывисто рухнул рядом и зачем-то стал ощупывать ее ногу, повторяя, —​ Ты в порядке? В порядке?

—​ Эй! Что ты за хрен такой?​ — четко и без всяких эмоций обратился к нему парень с пистолетом. Видимо, терпение его стремительно иссякало.

—​ Это я у тебя спросить хочу,​ — ворчливо огрызнулся меценат, продолжая мять колено своей подопечной.​ — Что за фигню вы тут устроили?

—​ Пока не началась бессмысленная пальба, позвольте я все объясню,​ — подал голос Александр.

—​ Только не это!​ — Подельник Егора, устойчиво сохраняющий на лице цвет штукатурки, закатил глаза.​ — Кто ж ему слово-то дал! Изверги!

—​ Спор идет о кулоне, вернее, о праве им обладать. Кулон все еще у меня.

—​ Да?​ — Бобров посмотрел на него в искреннем восхищении.​ — Я так и думал, что ты его найдешь. Уж больно ты пытливый, хренов ты скаут!

—​ Вот те ребята — от господина Бессмертного,​ — продолжил сэр Доудсен, пропустив его замечание мимо ушей.​ — Вот эти, с оружием,​ — от господина Климова.

—​ Моих приплюсуй,​ — предложил меценат,— В подъезде человек десять будет. И еще я ментов вызвал.

—​ Пошла каша,​ — недовольно проскрипел Егор.

—​ Так что все, милые, банкет окончен. Кто не хочет провести остаток дней на Колыме или сыграть в ящик, пошли вон.​ — Бобров встал и с упрямством, присущим разве что быку на корриде, глянул на парня, все еще целящегося ему в живот.​ — Я сказал, вон!

—​ Я тебе щас башку разнесу,​ — огрызнулся тот.

—​ Во сне, мальчик.

Но «мальчик», что называется, закусил удила. Осуждать его за это было, по меньшей мере бестактно. В конце концов, где это видано, чтобы порядочного человека с пистолетом оскорблял какой-то пухлый безоружный господин. Да как еще оскорблял, с особым цинизмом, можно сказать. Бандит побледнел и, вскинув руку, вознамерился нажать на курок. В этот момент воздух снова рассекла трость Александра. После глухого удара пистолет со свистом пронесся под потолком, пробил окно и полетел прочь, навстречу земле.

—​ Вам бы действительно лучше уйти по-хорошему,​ — проникновенно обратился к нему потомок аристократического рода.​ — И передайте мою благодарность господину Климову.

Судя по всему, удар несколько отрезвил бывшего союзника, повыбив из него никчемную скаредность. ​ Баюкая больную руку, он поплелся к выходу, бормоча на ходу невнятные проклятия. Напарник поспешил следом.

—​ Этих пропустите. Пускай валят ко всем чертям!​ — крикнул в сторону прихожей Бобров и снова с отеческой нежностью глянул на Машу, —​ И как тебя угораздило ввязаться во все это?

—​ Я думаю, об этом стоит поговорить несколько позже,​ — опять обозначил свое присутствие сэр Доудсен.​ — Уже довольно поздно. Сожалею о разбитом окне.​ — Он поклонился немало удивленному предыдущими сценами художнику.​ — Вам бы нужно поспешить в больницу. Он кивнул Егору.

Серж помог Маше подняться.

—​ Я не хочу, чтобы ты тут ночевал.​ — Она подала руку Коле, —​ Поедем ко мне.

—​ Как?!​ — Глаза мецената вмиг превратились в узенькие блестящие щелочки.​ — А как же твой ненаглядный кавалер?​ — Он глянул на сгорбленного, бледного от боли Егора.​ — Его тебе совсем не жаль?

—​ Сэр Доудсен, кажется, предложил перенести все объяснения на завтра,​ — недовольно напомнила она.​ — Я с ним полностью согласна.

—​ А я нет!​ — взревел Бобров.

—​ Возьмите, это вас немного развеселит.​ — Александр протянул ему кулон.

Меценат осторожно принял его, повертел на ладони и сунул в карман куртки, буркнув, —​ Ну вас! Что за секреты, в самом деле!

—​ Нет тут никаких секретов,​ — резко ответила Маша.​ — Не могу я допустить, чтобы мой друг оставался в квартире с разбитым окном. К тому же он столько сегодня пережил, и все по моей вине.

Она неожиданно осеклась, посмотрела в сторону Егора, потом стремительно подошла к нему:

—​ Ты убил Аську? Отвечай!

—​ Какую, к черту, Аську… — простонал тот.​ — Не видишь, у меня колена нет!

—​ Сейчас второго не будет! Ты убил?!

Александр тихо подошел сзади, взял ее за плечи и произнес:

—​ Мария, не настаивайте. Ему действительно невыносимо больно. Он не убивал Анастасию.

—​ Откуда вам знать!​ — Она мотнула головой, не отводя гневного взгляда от бывшего любовника.​ — Этот на все способен.

—​ На многое, скажем так,​ — мягко согласился с ней сэр Доудсен.​ — Но Анастасию он не убивал.

—​ А кто? Кто убил? И кто убил Ирму Бонд?​ — Неожиданно она повернула голову в сторону Боброва и спросила таким тоном, словно знала ответ, —​ Кто убил Ирму Бонд?!

Тот потупился, покраснел и, резко развернувшись, пошел к выходу, деловито покрикивая:

—​ Отвезите девушку и художника с Александром, куда скажут. Сначала девушку. Этих не трогать, пускай сами добираются.

Маша всхлипнула, прошептав:

—​ Я так больше не могу.

Сейчас ей было очень плохо! Хуже, чем час назад, когда она узнала о предательстве Егора. Не в силах больше носить в себе переполняющую ее тяжесть, она упала лицом на плечо аристократа и закрыла глаза. Он погладил ее по голове, обнял за плечи и повел к выходу, приговаривая:

—​ Ничего, ничего. Все обойдется. Все наладится. Вам нужно выспаться. Завтра начнется новый день.