– Вот, – он показал Декстеру на экран. – смотри внимательно, может увидишь что-то. Вот Питер Грей заходит в бар. Так, незнакомец зашел после него?

– Да, вроде… – Декс старался внимательно смотреть на все кадры записи на экране с четырех разных по ракурсу камер.

– Так, стоп, – Август остановил запись. – Это уже хозяин выводит мальчишку. Ты кого-нибудь увидел, Декстер? Кто-нибудь входил или выходил из бара?

– Нет… Я никого не заметил… Хотя…Стой! Перемотай назад на вот этой камере! – Декс указал на экран. – Смотри внимательно, ты можешь замедлить запись?

Они стали по кадрам перематывать запись на одной из камер, расположенной почти прямо напротив входа.

– Вот! Видишь?! Дверь открылась! – Декстер был рад, что раньше Августа обнаружил интересующий их кадр.

– Да, вот только человека на записи нет. Ты разве видишь кого-то? Никто не вошел и не вышел, – нахмурился Август.

– Но дверь не открывается же сама по себе? Они там обычные! Ее кто-то открыл! И это как раз за несколько минут до того, как выходит хозяин с мальчишкой!

Август стал пересматривать тщательнее, постоянно перематывая запись вперед-назад. Декстер, довольный, уселся на стул. Он уже не видел смысла что-то высматривать, ему казалось они уже все нашли, что искали.

– Это был кто-то в плаще и маске, – начал перебирать известные им факты Декстер. – Белов его видел же, значит он невидим только для камер… Есть такая технология? Можно как-то с камер себя стереть?

– Не знаю… – Август над чем-то задумался и откинулся на спинку стула. – Так, надо понять, что мы уже знаем. Ты задерживаешь Питера, хозяин бара, как там его…? Белов? Выводит юношу за неадекватное поведение. Ты тут же, по удачному стечению обстоятельств, берешь кровь на анализ. Если этот кто-то совсем недавно дал Грею «Красную пыль», то это объясняет почему андроид сумел обнаружить характерные маркеры… Если этот кто-то, который еще и непонятным образом невидимый для камер, заметил, как ты брал у него кровь… – Август замолчал и задумался.

– Что ты хочешь сказать…? – нахмурился Декс, посмотрев на Августа.

– Я бы ничего не хотел сказать, если бы не смерть Оскара… Он единственный, кто мог отредактировать запись. Или, как минимум, единственный свидетель тех кадров, что были стерты. Понимаешь? – Август бросил взгляд на Декстера. – Он сказал, что лично просмотрел запись во время переноса ее из памяти андроида. Это значит, что в его голове были эти кадры. И я должен был бы их увидеть на майндридере…

– Но он умирает от «пыли»… – закончил за него Декс.

– Именно, – кивнул Август. – Мне с самого начала показалось это странным…

– Но ведь Оскар говорил, что ничего не делал? Да и ты сам сказал, что он не мог, кто бы дал ему доступ на это? А после этого он был уже под твоим присмотром, разве нет? – Декс развел руками от безысходности. – Он ведь был вменяем! Разве мог он уже быть под препаратом…?

– Пока не знаю, – покачал головой Август. – Странно все это… Я скопирую записи как с камер, так и с андроида, и кое-кому покажу… Она лучше разбирается в этих делах…

– Она…? – но Август не ответил. Видимо, их ждала еще одна поездка.

Они приехали к одной из полукруглых высоток на границе жилого и делового районов Ньюполиса. Декстер был уверен, что им предстоит поездка в очередной храм ордена, и он очень удивился, когда они заехали на подземный паркинг, хоть и дорогой, но все же обычной жилой высотки. Поднявшись на самый верх, Август позвонил в дверь, единственной квартиры, располагавшейся на этом этаже. После небольшой паузы дверь открылась. В дверях стояла девушка, ростом чуть ниже парней. У нее было симпатичное лицо, глаза темные с фиолетовым отливом по краям, обведенные черными стрелками. Правый висок был коротко пострижен, в правом ухе красовалась сережка в виде креста и множество черных клипс на мочке. Волосы были запрокинуты на левый бок, от корней они шли черными, затем переходили в темно-зеленый, после чего вновь сменялись полосой естественного темного цвета, а к кончикам были выкрашены в темно-фиолетовый. Девушка была в белой майке без рукавов и плеч, с глубоким вырезом, демонстрирующим ее немалую грудь, и в черных коротких шортах. Ее стройные, но сильные ноги и руки были усыпаны то тут, то там татуировками с различными символами и геометрическими фигурами. Она осмотрела парней и, молча, показала жестом войти внутрь. Закрыв за ними дверь, девушка стянула маску с Августа и жарко его поцеловала. Декс засмущался, а девушка, увидев это, начала смеяться.

– Привет Трикс, – мягко отстраняя девушку, произнес Август. – это Декстер, полицейский, с которым я…

– Твой хомячок? – произнесла Трикс и расхохоталась, увидев ошарашенное лицо Декстера. – Да брось! Я шучу. Привет Декс, я буду звать тебя Декс, так быстрее. Зови меня Трикс. Что надо, Эй? Зачем приехали?

Девушка говорила очень быстро, почти тараторила. Он ушла вглубь огромной и просторной квартиры. Это был гигантский по площади пентхауз, с огромными панорамными окнами, которые сейчас были переключены в непроницаемый для света режим, из-за чего в квартире было слегка темновато, а свет исходил только от светодиодных лент, хаотично протянутых по всему потолку.

– «Эй»? – Декстер удивленно посмотрел на Августа.

– Она не любит произносить мое имя целиком, – он пожал плечами и слегка улыбнулся. – произносит только первую букву.

Из внушительной прихожей, справа, почти сразу у входной двери, было небольшое ответвление в гардеробную, куда Август и Декстер повесили свою верхнюю одежду и разулись. Из прихожей они попадали сразу в огромную и просторную комнату с белоснежным диваном, небольшим столиком перед ним и огромным телевизором на левой стене, как раз напротив диванчика. Перед диваном на полу лежал какой-то коврик, в виде белой шкуры какого-то зверя, за спинкой дивана, вдоль него тянулась стена с квадратными секциями-полками, на которых стояли различные фигурки популярных персонажей фильмов и игр. По правую сторону от дивана, прямо напротив прихожей, тянулись панорамные окна, и уходили куда-то дальше вправо. Куда, Декстер пока не видел, но там явно был проход в еще одну комнату. Сразу войдя в этот просторный зал, справа они увидели длинный коридор, с входами в другие комнаты, некоторые из которых были закрыты, остальные были просто без дверей. Чуть пройдя по коридору, Декс увидел, что за комната пряталась за диваном и стенкой – там была большая столовая, которая плавно переходила в кухню. Все было сделано в бело-черных тонах, как мог судить Декс, учитывая слабое освещение. Вдоль всех комнат тянулись панорамные окна, и кухня со столовой не были исключением. Коридор мягко поворачивал вправо, повторяя изгиб всего здания. Справа они миновали закрытую комнату, на которой висела яркая табличка с черепом и надписью: «Не влезай – убьет!», и еще пара закрытых дверей, с табличками «WC» и «Bath». Наконец, коридор закончился и вывел их в еще одну большую комнату. Здесь слева располагался еще один белый диван со стеклянным прозрачным столиком, на котором лежала коробка из-под пиццы и стояла банка газировки. Диван был направлен в сторону стены, на которой красовался белоснежный экран, а за диваном виднелась стойка с проектором. Справа же был огромный, тянувшийся вдоль всей стены и упирающийся в панорамные окна стол, на котором было множество тончайших и не очень мониторов и клавиатур, то тут то там валялись какие-то провода, кабели и детали компьютеров. Над столом была такая же длинная полка, усыпанная книгами, вперемешку с крупными, но красиво разрисованными корпусами системных блоков компьютеров. Вдоль стола было несколько кресел на колесиках, на одном из них лежал плащ с крестами, и привычная черная маска, закрывающая владельцу половину лица снизу, до уровня глаз. Вот только эта маска была вся разрисована различными символами, а на том месте, где за маской должен был прятаться рот, была нарисована страшная улыбка с двумя рядами белых зубов так, будто у этого нарисованного рта не было губ, а между зубов была нарисована молния-застежка. На соседнем стуле сидела Трикс, поджав под себя левую ногу и болтая правой. Она смотрела на Августа вопросительным взглядом. Видимо, не в ее правилах было повторять свои вопросы, поэтому она лишь укоризненно и вопросительно смотрела на Августа, но молчала, хотя и было видно, что она сгорает от нетерпения.