Я падаю на колени, схватившись за грудь. Я задыхаюсь, пытаясь отдышаться, но ветер уносит его прочь. Медленно восстанавливаю силы и, несмотря на минусовую температуру, вспотел. Я изо всех сил пытаюсь встать на ноги и вытираю лоб рукавом драпового пальто. Я удивляюсь себе, как эта ситуация вообще пришла к этому. Ветер, снег и черный кот кажутся такими нереальными. И когда я стал таким суеверным? Признаюсь, я всегда не любил кошек, но это смешно! Это больше, чем суеверие. Это ненормально или, возможно, паранормальное. Внезапно мне приходит в голову идея, и я кричу коту: «Знаешь, что я собираюсь сделать? Я вернусь в вестибюль офиса и проведу там ночь! Что ты думаешь об этом, а?»

Я смеюсь вслух над собственной сообразительностью. Кот смотрит на меня своими отвратительными желтыми глазами, и, клянусь, я вижу пляшущий в них веселье. Я быстро поворачиваюсь и начинаю топотом возвращаться к офисному зданию. Ветер, который никогда не утихал, кажется, усиливается и бьет, толкает и толкает меня так сильно, что я начинаю скользить и скользить повсюду.

Пытаясь удержать равновесие, я спотыкаюсь об одно из трикотажных ограждений парковки. Я тяжело падаю и распластываюсь в снегу. Я приподнимаюсь на корточках и смотрю на свои исцарапанные и окровавленные руки. Немного приподняв голову, я вижу пару больших черных лап размером с мою ладонь. Его похожие на кинжалы когти скользнули туда-сюда. Я опускаю подбородок на грудь и начинаю жалобно хныкать. "О Боже! Это не может быть правдой! О Боже, нет, нет, нет».

Ранним субботним утром следующего дня Маша Уткина заезжает на стоянку на работу. Она замечает в дальнем конце засыпанную снегом машину и думает, что, возможно, кто-то не смог ее завести и ему пришлось идти домой пешком. «Надеюсь, у них все получилось, – думает Маша. Она здесь сегодня, чтобы забрать некоторые документы, которые она забыла принести домой. Осторожно идя по сугробам, она видит отпечаток, который выглядит так, будто кто-то упал. «Боже мой!» – восклицает она, и ей нужно обойти его.

Когда Маша поворачивает за угол, она замирает на месте, не в силах осознать происходящее перед ней. Внезапно из ее горла вырывается крик. Ее зрение тускнеет, а колени становятся резиновыми. Боясь, что она может потерять сознание, она поддерживает себя, прислонившись к кирпичному зданию. Там, в углу дверного проёма, лежит Борис Эдуардович, главный бухгалтер, мёртв! Его голова запрокинута, рот открыт. Его глаза закатились. Из-под его пальто вылезает черный кот, который смотрит на Машу грозными желтыми глазами, прежде чем убежать в снег.

Я рассказал об этом только лучшим друзьям. И хотя «самый жуткий и самый страшный» момент субъективен, в контексте моей жизни это действительно самая жуткая и страшная неразгаданная тайна.

Я был первокурсником коммунального техникума в моем родном городе Торжок. Я ночевал в доме моего друга Вани. Мы смотрели фильм в его гостиной, когда ему вдруг позвонили. Я смотрел, как он слушал, что говорили по другой линии. Я видел, как эмоции отразились на его лице, когда он швырнул телефон через всю комнату.

Поплакав, он сказал мне, что мальчик из моего техникума покончил жизнь самоубийством. Так вот, я знал этого мальчика только потому, что видел его в коридорах. Мой друг Ваня, и я не ходили в один и тот же техникум, но Иван учился в средней школе с этим мальчиком. Судя по всему, Ванька издевался над ним в те годы. Он не гордился этим, и, честно говоря, я был очень удивлен, потому что он был отличным парнем.

У него было полное раскаяние.

Мы решили улизнуть и пойти погулять. Год был примерно 1990. Может быть, 1991. Мы были первокурсниками средней школы. Теперь в побеге не было ничего нового. Мы всегда это делали. В то время мы не увлекались наркотиками, алкоголем или вечеринками. Нам просто нравилась свобода ходить по ночным улицам. Дискуссии всегда были отличными.

Обычно мы шли гулять по большому кладбищу возле моего дома. Это было за железнодорожными путями, которые до сих пор проходят через город. Нам нравилась опасность кладбища. Пугает. Мы были детьми. Это был обряд посвящения. Пока мы шли по железнодорожным путям, ведущим к кладбищу, мы остановились. До сих пор не могу объяснить почему. Мы ходили на это кладбище десятки раз… и в более страшные ночи.

По какой-то причине мы не хотели идти туда. Я не знаю, была ли фактором мысль о смерти в наших умах из-за самоубийства моего одноклассника. Возможно. Тем не менее, толком ничего не сказав друг другу, мы остановились, развернулись и решили пойти по соседней улице.

Теперь, оглядываясь назад, я должен сказать, что во время этой прогулки все казалось не так. Машины не было видно. Это был пригород. Даже идти по главной улице города было странно, потому что там просто не было машин. Странный. Было примерно после полуночи. Это был вечер выходного дня. Где все были? Возможно, просто странное совпадение.

Наконец, что-то витало в воздухе. И Том, и я чувствовали это. Мы даже подняли его.

«Сегодня вечером я чувствую себя странно. Воздух. Огни."

Поэтому мы решили пройтись по тупиковой улице. В конце улицы был ров с простой тропой вверх, вниз и вверх, которая вела к улице, на которой я жил. Достаточно просто.

Имейте в виду, когда я перейду к ужасающей части этой истории, что мы были в пригороде. Это были не старые, жуткие дома со странными людьми. И деревья были маленькие. Это была не совсем новая разработка, но и не такая уж старая.

Итак, когда мы с Ваней идем по этой улице, мы смотрим на дорогу под нашими ногами, когда говорим. Я не помню точного разговора в этот конкретный момент. Возможно, мы говорили о трагедии той ночи. Но это вполне могло быть о «Звездных войнах» или «Зловещих мертвецах».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.