- Короче, кирдык вам всем настал, - пробубнил себе под нос Егор. - Так, что там у нас творится? - он снова пролистнул новостную ленту. Россия, как закрытая страна, новостей о себе не давала. Иностранные журналисты, которым было уже не интересно следить за новостями соседей, сосредоточились лишь на своих странах, где творился такой бардак, что Америка, по-сравнению с ними, была детским садом, где наступил тихий час...
Глаза Егора слипались от долгого сидения за планшетом: дорвался, называется, до дорогой сердцу игрушки. Его голова склонилась на грудь, а ноги перестали весело болтаться, как это делают подростки или маленькие дети. Он не мог сейчас заметь, как в слесарке появился густой дым. Помещение наполнилось запахом дешевых вонючих сигарет. Из-под железных пластин, скрывавших платформу, вслед за дымом, в слесарку просочилось что-то серое и большое.
Глава 34
Маргарита Кондрашкина спокойно доработала ночь в своем кабинете. После необходимой процедуры с выкачиваем кислорода, она больше не слышала ни единого постороннего шума, кроме, как за дверью своего кабинета, когда несколько раз на пол падала книга из рук спящего охранника. Ох, и устроит же она ему головомойку, как только взойдет солнце! Она посмотрела на часы - было уже пять утра. Письмо с просьбой проверить состояние ее кабинета, еще отправлять рано и надо, как-то своими силами решить эту проблему, как им много раз советовали заместители начальника объекта. Этим заместителям очень не хотелось получать нагоняй всякий раз, когда происходило ЧП. "Что за люди такие? - постоянно возмущалась Кондрашкина, когда слышала новости от других сотрудников, что там или сям произошла очередная катастрофа. Их было так много, что она со счету сбилась. Предпоследняя, на ее памяти, которая привела сюда слесаря Королева, в буквальном смысле, "за ручку", заставила ее думать, что так будет постоянно, пока что-то не изменить в этом бардаке. И вот, на днях, всему дружному коллективу сообщили, что на их острове произошло очередное происшествие, только пока никого из нарушителей не нашли, а слухи-то уже поползли. Она сама слышала, как Валерий, куратор всех новичков, с кем-то говорил по телефону. Это было пару дней назад - тогда он обвинял того самого Королева, в том, что тот проник на нижний уровень, что, в принципе, невозможно без спецдопуска. Плюс ко всему, Королев, якобы, ворвался в информационный центр, чтобы полазить в главном компьютере! На кой черт простому слесарю нужен главный компьютер, который, во-первых, просто так не включить; во-вторых, нужно знать на память сотни паролей и расположение необходимых файлов. И, в-третьих, горе-куратор - ни следователь, ни дознаватель, ни полицейский, и даже не охранник, у которого, в плане доступа к различным кабинетам, и то полномочий больше, чем у этого истеричного Валерия. Короче, не понятно, что он там затеял, но так тоже нельзя! Отстал бы уже от слесаря: ну, работает себе человек, и пусть работает: не трогайте его - он и так чудом спасся от каких-то чудовищ, которые, как говорят, наводнили весь Фаял. То есть получается, что целый остров вышел из-под контроля, хоть и говорят, что он теперь под властью военных, но там еще нужно порядок навести, а это не так просто. А теперь еще и их "Цитрон" подвергся нападению! Красота, ничего не скажешь.
Маргарита еще некоторое время подумала обо всех этих неприятностях и решила, что в семь утра, когда, наконец, проснется главный над объектом, она тут же отправит ему электронное письмо-требование, чтоб он разобрался в ночном инциденте в ее кабинете.
Она откинулась на спинку стула и решила принять душ, который находился прямо за дверью, чуть отстоящей от шкафов с лекарствами. Создание совмещенного санузла в ее кабинете, было очень удачным решением, за которое она была благодарна начальнику. Он, в свою очередь, благоволил к Маргарите, относясь к ней, как к дочери. Его родная дочь погибла несколько лет назад в авиакатастрофе. Ходили слухи, что это было кем-то подстроено, и начальник пребывал в полной уверенности, что ему хотели отомстить за ряд проектов, которые он воплотил в жизнь.
Она открыла дверь санузла. Там же быстренько разделась и включила горячую воду. Напор был хороший: все еще спали, и никто не пользовался горячей водой. Имея возможность зайти в индивидуальную душевую; стоять вот так под огненными струями воды, смывая с себя всю тяжесть дня, и все страхи, накопившиеся за последний час - чего еще желать? Да, всё-таки через два часа она пошлет письмо тому, от кого зависела жизнь многих на этом объекте. Маргарита мысленно сочинила текст послания, и когда она во второй раз мыла голову, подумала о том, что неплохо бы выпросить себе несколько аппаратов для работы. Ну, например, ей нужен был электронный микроскоп, которого у нее отродясь не было. Тот, что стоял сейчас в шкафу, был такой древностью. К тому же, однажды какой-то буйный пациент, фамилии которого она не помнила, да и вообще не любила вспоминать покойников, бросил аппарат об пол. Конечно, он его испортил, но Маргарита тогда не видела в нем особой необходимости. И только когда она взяла анализы у Королева, ей показалось, что без хорошего мощного электронного микроскопа, она просто не сможет справиться с той задачей, которую перед собой поставила. Ей ужасно хотелось разобраться в том, что происходит с человеком, который уже больше трёх недель не получал "счастливого душа", или "душа радости", как, на разные лады, называли эту процедуру опрыскивания, в последний раз проводившуюся как раз около месяца назад. Это на Фаяле боролись за право его применения до последнего, но здесь, на "Цитроне", начальство категорически запретило его использование. Она знала, какие побочные эффекты возникают после длительного перерыва между "сеансами", поэтому хотела еще раз всё проверить, благо, что нужный пациент был у нее теперь "под рукой".
Она вылезла из душа, вытерлась насухо полотенцем, оценивая свое отдохнувшее лицо в большое зеркало, и, когда, наконец, переоделась во все чистое, вышла из санузла, прислушиваясь к тем звукам, которые могли запросто повториться. Постояв примерно две минуты около двери санузла, мысленно себя ругая за то, что не прихватила с собой пистолет, она, так ничего и не услышав, кроме биения собственного сердца, с облегчением выдохнула, и вновь села за рабочий стол.
Как только она написала первую строчку в журнале дежурств, в котором значилось, что ее смена, растянувшаяся на двое суток, подошла к концу, тут же затрещал внутренний телефон, висевший на стене.
- Алло, парикмахерская, - сказала она, заранее зная, кто может звонить в такую рань.
- Марго,- прозвучал на том конце провода голос пожилого человека. - Ты не могла бы подняться ко мне?
- А что случилось, Семен Павлович?
- Ничего особенного, просто мне нужен твой совет, - ответил Полозов. - И да, по телефону я не могу об этом говорить. Всё, жду. - В трубке раздались частые гудки.
Маргарита вздохнула: не такого утра она ожидала, тем более, что через час сорок придет ее замена, Рыльский - зануда и скучнейший человек на планете. Он, как всегда, поздоровался бы с ней, назвав по имени-отчеству, потом обязательно спросил бы о ее здоровье, о происшествиях за ночь, о том, что там у нас новенького. Вот, кто бы знал, как ей не хотелось сегодня с ним об этом разговаривать: у нее было очень важное дело к начальству, а тут этот плешивый долговязый нудяга Рыльский, которому неудобно было наговорить грубостей - она, ведь, воспитанная очень, в старых добрых традициях скромной советской семьи интеллигентов. Черт, как же бесило, что она не могла слова сказать в свою защиту, когда это было необходимо!
