- Кого ты там увидел? - переспросил Трясогузов.

  - Брата своего, - повторил Ральф и снова отвернулся.

  Трясогузов пожевал в раздумье губы и сказал:

  - Ты знаешь, обычно после любого переезда, у человека в мозгу...

  - Заткнись, Альфи, без тебя тошно, - сказал Штукк.

  - Понял тебя, брателло - затухаю, - ответил толстяк. - А без меня и впрямь иногда тошно бывает, правда?

  Штукк ничего не ответил. Он достал из своего чемодана маленький фальшивый сейф со встроенной, в одном из его металлических углов, миниатюрной видеокамерой, и положил его в тумбочку, где уже лежала часть его личных вещей.

  Трясогузов, отметив про себя эти мелочи, вновь вернулся к загадочному кубику. Он, как ребенок, увлекшийся своей игрушкой, никак не мог поверить в то, что сейчас перед ним предстало. Как только он вновь подбросил кубик, тот также, как до разговора с Ральфом, завис на короткое время под потолком, едва не касаясь кондиционера. Это было ему уже знакомо. Но потом началось что-то, действительно, из ряда вон выходящее. Кубик, повисев в воздухе, вдруг поплыл в сторону от Трясогузова и оказался в руке какого-то товарища, которого Альфред уже где-то видел. Он напряг память, на минуту забыв о кубике. Где он мог встречать это лицо: на корабле, на Пику, или же здесь, на берегу "Цитрона"? Нет, определенно, он видел его очень давно, и, может быть, даже не на архипелаге. Но то, что лицо человека, державшего в руке его кубик, было Альфреду знакомо, в этом не было никаких сомнений.

  Тут его внимание вновь вернулось к кубику.

  - Как вам это удалось? - крикнул через всю комнату Трясогузов. Незнакомец приложил указательный палец к губам, хотя все, кто находился сейчас в комнате, прекрасно видели весь это эпизод из жизни загадочного предмета.

  - Потом как-нибудь расскажу. А теперь идите в столовую - ужин стынет.

  - А как же поспать? - спросил его Трясогузов, улыбаясь так, будто с ним затеяли какую-то забавную игру и он с удовольствием принимает ее не озвученные правила - лишь бы весело было, и без вреда для окружающей среды.

  - Спать будете после еды - качественный сон зависит от вовремя принятой пищи, - сказал незнакомец.

  - Первый раз о таком слышу, - ответил Трясогузов, явно не понимая, почему ему нельзя прилечь хотя бы на часок.

  Ральф подошел к нему и, похлопав по плечу, сказал:

  - Давай, Альфи, не спорь: видишь, люди тоже собираются идти. Не надо нам отделяться от коллектива на первых порах, а то, знаешь, как бывает с незнакомыми людьми?

  - Ну и как же?

  - Очень просто - не примут и всё. Будешь изгоем на всю оставшуюся жизнь: нужно людям сразу понравиться, иначе будет поздно.

  - Вот только не надо всякой ерунды говорить! - вскипел Трясогузов. - Если уж ты не понравишься людям, то ничто здесь не поможет. А знаешь почему? Человеческое нутро очень чувствительно к чужакам вроде нас. И если они нам сразу же выкажут свои симпатии, то так оно и будет, пока сами всё не испортим.

  Тут к ним подошел тот самый, кто "перехватил" кубик.

  - О чем спорите, друзья мои? - спросил он, улыбнувшись. Его улыбка тот час напомнило Альфреду улыбку Пушкина, офицера с 404-го корабля. И, вроде бы, даже загар такой же, и, может быть, заряжен он оптимизмом ровно настолько, что и впрямь под стать Пушкину.

  - Да, вот спорим, есть в столовой пироги с капустой или нет, - сказал Трясогузов первое, что пришло в голову.

  - У нас там всё есть... - начал, было, незнакомец.

  - Как в Греции? - перебил его Трясогузов, по-прежнему старясь показать себя простым веселым парнем.

  - Вот именно, товарищ, как в ней.

  - Прекрасно. Тогда мы едем, правда, Ральф?

  - Правда, - кивнул Штукк и рассмеялся, не в силах больше сдерживать горьких эмоций по поводу увиденного в туалете призрака, моментально поменяв при этом "минус" на "плюс". Его способность мгновенно превращать испуг и удивление в спасительный смех, поражали Трясогузова всякий раз, как только он это видел. Вот и сейчас толстяк внутренне восхитился выдержкой Штукка, который ни единым лицевым мускулом не выдал своего недавнего смятения.

  Незнакомец засмеялся в ответ и протянул широкую ладонь Штукку:

  - Меня зовут Семен Павлович Полозов. Я психолог широкого профиля, ну и немножко фокусник. - При этих словах он показал кубик, до этой минуты лежавший в его ладони. Как только он раскрыл свою ладонь, в следующую секунду кубик просто испарился, как кусок льда. Трясогузову даже показалось, что от ладони психолога поднялось маленькое облачко то ли дыма, то ли пара. Никакого запаха толстяк при этом не почувствовал, значит, это был всё-таки пар. На этом его маленькое расследование закончилось.

  - Ничего себе! - удивился Трясогузов. - Такого я точно еще не видел!

  - И не увидите - это очень энергозатратная, как бы поточнее выразиться, демонстрация. Обычно я делаю всё гораздо проще, но сегодня мне захотелось хоть кого-нибудь по-настоящему удивить.

  - И это вам удалось, черт побери! - вскрикнул Трясогузов, - Браво, маэстро! - он захлопал в ладоши, как ребенок в цирке. Люди, наблюдавшие эту картину, молча улыбались и старались не мешать Полозову делать свое дело.

  - Ну что, вы готовы идти в столовую, или так и будете аппетит нагуливать? - с улыбкой спросил Полозов Штукка.

  Тот кивнул и помог Альфреду повернуть его коляску к выходу.

  Они шли втроем по длинному коридору - строго на юг. На "Цитроне" была одна общая столовая, до которой добирались приблизительно одинаковое время, как с южной, так и с северной стороны. Альфред за веселым приятным разговором и не заметил, как они добрались до столовой. Помещение было битком набито людьми, но около раздаточного стола стояла лишь короткая очередь, так что ждать пришлось недолго.