– Ничего не хорошо, Мортегар, – прошептала Авелла, стараясь совладать с рыданиями.

– Тс-с-с! Ямос. Запомни: меня зовут Ямос. Ты – Боргента, а Натсэ – Тавреси. Хорошо?

Слёзы высохли. Авелла вздрогнула, отстранилась и заглянула мне в глаза.

– Б-б-боргента?

– Ага.

– Ты злой!

– Вовсе нет, просто мне пришлось импровизировать…

– Я каждый раз буду вздрагивать от этого имени!

Тут в коридор прибежал хозяин, за которым семенил пацан, который провожал нас в комнату.

– В чём дело? – рявкнул хозяин. – Что вы тут устроили? Ах ты ж… Кто это?

Гетаинир встал, скорбно качая головой.

– Это? – указал он на труп. – Это, надо полагать, наш инспектор. Самую малость мёртв.

– Его зарезали, – уверенно заявила Натсэ, которая, осмотрев труп, вновь появилась в проёме нашей двери.

– Не совсем, госпожа, – ласково улыбнулся ей Гетаинир. – Эти следы на горле – они от зубов и когтей. Его загрызли.

– Кто загрыз?! – воскликнул я.

– Лягушка! – крикнула Авелла. – Я же пыталась объяснить, а ты не слушаешь. Она в дверь скреблась. Я проснулась, никого нет – думала, кто-то из вас. Открыла дверь, а там – она. Ой, мама, я так никогда в жизни не пугалась… Она меня толкнула, а потом… Потом… Потом она выпрыгнула в окно.

– А ты-то зачем за ней рвалась? – не понял я. – За разбитое стекло взыскать?

Авелла молча опустила взгляд. Я пока не стал настаивать. Ладно, все мы, бывает, делаем глупости в состоянии шока.

– Как лягушка попала в дом? – недоумевал хозяин.

Гетаинир молча вошёл в соседнюю комнату – комнату покойного инспектора.

– Так я и думал, – донёсся оттуда его голос. – Окно открыто. Похоже, инспектор был очень закалённым человеком и любил спать на свежем воздухе.

– Второй этаж ведь! – простонал хозяин.

– Эти твари превосходно прыгают, поверьте моему опыту. Обратите внимание на следы крови. Скорее всего, инспектор как раз встал и оказался возле окна – он ведь собирался выехать рано и, возможно, оценивал погодные условия. И тут эта тварь бросилась на него из тумана. Вцепилась в горло. Инспектор попытался убежать, но сумел только выскочить в коридор. Где и расстался с жизнью.

Гетаинира я не видел – видел только спину хозяина и Натсэ, которая стояла, сложив руки на груди. Дослушав «заключение эксперта», она только хмыкнула, но ничего не сказала и, потеряв интерес к происходящему, вошла к нам в комнату. Судя по мрачному взгляду, который она бросила на меня, поговорить нам было о чём.

– Нужно стражу позвать, – сказал хозяин. – И мага этого… Пусть засвидетельствует, чего положено. Эй, пацан, ну-ка сбегай!

– Да щас! – воскликнул пацан. – В этот туманище? Да я лучше тут сдохну.

Хозяин принялся было браниться, но, бросив взгляд в окно нашей комнаты, поморщился.

– И то правда… Ну и что, тут его, что ли, бросить? Кровища вот-вот на первый этаж просочится.

– Можно затащить в комнату и завернуть во что-то, – разрешил Гетаинир. – Я – маг, изначальную картину видел, передам страже всё, что необходимо, можете не беспокоиться.

Пацан сбегал вниз за куском какой-то плотной ткани. Потом они, вместе с хозяином, кряхтя, затащили труп в его, трупью, комнату. А к нам зашёл Гетаинир, сияющий, как самый настоящий солс.

– Вот видите, господин Ямос! Я же говорил. Лягушки уже вот-вот перейдут в наступление. Если мы с вами не предпримем чего-то радикального. Я пойду спать, чего и вам желаю. А днём загляну в градоправление, потороплю их с решением.

Он удалился к себе в комнату, насвистывая. Я закрыл дверь.

– Чушь какая, – сказала Натсэ.

Она сидела на подоконнике и гладила кошку, которая постепенно успокаивалась у неё на руках.

– Ты о чём? – спросил я.

– О том, что этот клоун тут наплёл.

– Ты про Гетаинира? Вроде нормальный…

– Позёр и бестолочь, – отрезала Натсэ. – Глотка у трупа изгрызена – это безусловно. Но вокруг ран – ни отёков, ни припухлостей. Лягушка грызла его уже мёртвого. А вот одна рана – явно ножевая, и нанесли её при жизни. Это раз. А во-вторых, как же так никто не слышал борьбы? Почему инспектор не кричал? Бред.

Она собрала шкурку на загривке кошки в щепотку и ласково потеребила. Кошка негромко мяукнула, не то возмущаясь, не то благодаря за расслабляющий массаж.

– Труп тут давно лежал, – заявила Натсэ. – Ну, минут пять точно. Когда я выходила – он уже был.

– Ты что, его видела? – ужаснулась Авелла.

– Нет. Дверь открывается в ту сторону, я сразу повернулась к лестнице. Чувствовала ведь: что-то не так… Но тут, в этом городе, всё не так, вот и не придала значения.

– Ладно, – сказал я. – Не важно. Нам в это дело точно лезть не нужно.

– Ну вот и я так подумала, – кивнула Натсэ и перевела взгляд на Авеллу. – А ты чего к этой лягушке прицепилась?

Авелла огляделась, потом на мгновение замерла. Я догадался, что она сканирует пространство магическим зрением, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. А может, заклятие наложила – я не обратил внимания, появлялась ли на руке печать.

– Так она факел украла.

Я резко развернулся и посмотрел туда, где в полу была дырка. Хорошая такая дырка, будто специально предназначенная для того, чтобы воткнуть в неё факел.

– Нет, – прошептал я.

– Она меня оттолкнула, – всхлипнула Авелла. – Потом сразу прыгнула к факелу. Схватила его! И в один прыжок – уже у окна. И вылетела! Я глазом моргнуть не успела!

Кошка упала на пол.

– За-ме-ча-тель-но, – проговорила Натсэ. – Просто волшебненько…

Хозяин честно нас предупреждал, что в туман выходить нельзя, это чревато смертью. Я предложил Натсэ остаться – она только презрительно фыркнула:

– Отпустить тебя одного? Ничего смешнее не придумал?

– Натсэ, я – маг всех Стихий. Что со мной может случиться?

– Ну, я даже не знаю… – Она проверила крепление пояса с метательными ножами и накинула сверху плащ, больше похожий на абстрактную тряпку-накидку, но зато свадебное платье под ним в глаза не бросалось. – Например, ты можешь найти Орден Убийц, которого в этом городе нет и быть не может, и объявить ему войну. Или случайно заденешь какой-нибудь пенёк, а из-под него полезут ожившие мертвецы. Споткнешься о спящего дракона. А может, прекрасная голая незнакомка попросит тебя о помощи, заманит в мрачную пещеру, где…

– Я тоже что-то очень волнуюсь, – подскочила Авелла, которая до этих пор сидела на кровати.

Теперь Натсэ принялась убеждать её, что туманный лес с лягушками – не место для блондинок. Тщетно.

– Дура! – закончила разговор Натсэ.

– Сама дура, – не осталась в долгу Авелла.

И мы спустились вниз. Там усталый хозяин с грустью разглядывал красное пятно на потолке. Увидев нас, вздохнул:

– Всё-таки идёте? Ну, воля ваша. Давайте тогда рассчитаемся сразу.

Упс. Вот такого я не ожидал.

– За что? – спросил я, симулируя искреннее удивление.

– Ну как, за что? – пожал плечами хозяин. – За постой, за пиво, – кивнул он в сторону кружек, так и стоявших на столике. – Пятнадцать дилсов. Ну… Вы, конечно, оказали нам услугу, так что – двенадцать. Да, точно, двенадцать дилсов. Будьте любезны, сэр Ямос.

– Так-то дёшево цените вы то, что я спас ваше задание от осквернения, – с горечью сказал я и, поскольку заметил, что Натсэ уже потянулась к поясу с ножами, а Авелла активировала Воздушную руну, поспешил достать серебряную монетку.

Появление гатса произвело эффект на обеих моих жён, но оставило совершенно равнодушным хозяина. Он взял монетку, сходил за стойку и вернулся с пригоршней мелочи. Я кое-как рассовал все это по карманам и поспешил наружу. От меня явно хотели получить ответы на какие-то вопросы.

Не успели мы выйти в густой туман, скрывающий весь мир, за исключением радиуса метров пять, как дверь за нами закрылась. Лязгнул замок, стукнул засов. Я поёжился. Выходить пришлось в том же, в чем приехал – в свадебном костюме с плеча Зована, брата Авеллы. Эх, как всё-таки плаща жаль! Не из-за Хранилища даже – Огонь с ним, с Хранилищем, – а из-за самого плаща, как такового. Завернёшься в него, бывало, и не так уж холодно. Особенно когда с недосыпу и после кружки пива.