– Всё, народ, всё, расходимся! Четыре часа, туман. Домой идите! Я закрываю.

И как-то вдруг все резко унялись. Кто-то недовольно поворчал, но не на бармена, а на туман. И люди потекли к выходу. Натсэ повалилась на меня. Я сам стоял, покачиваясь, и разрабатывал сложный план по спуску со стола на пол.

– Да что вам этот туман? – услышал я знакомо-незнакомый голос. Давненько такого не слышал: пьяная Авелла превратилась в супергероя и жаждала подвигов. – Подумаешь – туман!

– Туман людей жрёт, – ответил кто-то. – Там, девочка, мечом не навоюешь… Идите-ка домой лучше.

– И то правда, – икнула Натсэ и постаралась отстраниться от меня – без особого успеха. – Домой сейчас бы лучше всего. Господин хозяин заведения, где у вас такое место, чтобы…

Она замялась, но бармен и так сообразил, махнул рукой:

– За углом, на улице.

***

Домой нас вёл автопилот и карта у меня в голове. Крайне удобная приспособа. И, кстати, очень здорово, что интерфейс на алкоголь никак не реагирует. Вроде как дополнительное сознание в голове, всегда трезвое, на которое всегда можно положиться. Неспроста местные так его и называют: Магическое сознание.

Туман медленно полз по улицам, стелясь по самой земле. Редкие фонари открывали нам эту жутковатую картину. А без фонарей нормально было – темно да темно.

Авелла размахивала мечом и, если бы я не придерживал её за локоть, она уже неслась бы куда-нибудь, в великую битву. Натсэ шагала слева от меня, мы держались за руки. Выпила она больше всех, но сейчас непостижимым образом казалась самой трезвой. Она то и дело с улыбкой поглядывала на Авеллу.

– Белянка, я смотрю, в тебе проснулась отвага, – заметила она.

– Мы всех победим! – отозвалась Авелла. – Всех до единого!

– Начнём с призрака?

Я вздрогнул. От воспоминания о жуткой и молчаливой фигуре хмель немного отступил. А она ведь до сих пор там…

– Начнём! – Авелла вскинула меч над головой. Впрочем, она тут же притихла и более спокойным тоном спросила: – А как воюют с призраками?

– Я покажу, – пообещала Натсэ.

С трудом, едва не падая, мы взобрались на холм. Я попытки с пятнадцатой попал ключом в скважину. Внутрь дома мы ввалились, хохоча, как трое пьяных идиотов. В упор не помню, закрыл я дверь, или нет. Авелла рвалась сражаться с призраком, Натсэ велела следовать за ней.

Мы поднялись на второй этаж. Моя спальня была первая по коридору, и Натсэ зашла туда.

– Первое правило борьбы с призраками, – пробормотала Натсэ. – Надо…

Кажется, она ещё что-то бормотала, но я уже ни слова не разобрал. Натсэ рухнула посреди кровати лицом вниз и засопела.

– Отличная стратегия, – заметил я.

Авелла разочарованно сказала: «Пф!» Но, видимо, тоже уже поняла, что находится не в том состоянии, чтобы с кем-то воевать.

– Мортегар, мы должны помочь ей разуться, – сказала она и, убрав, наконец, меч с доспехами, осталась в одном одеяле, как и была.

– Обязаны! – подтвердил я.

Действуя сообща, как настоящая команда, мы помогли Натсэ разуться, потом – раздеться (убей не помню, чья была гениальная идея), потом упали по обе стороны от неё, укрылись одним одеялом и, кажется, всё.

А, нет, не всё. Когда начало светать, я почему-то ненадолго открыл глаза и увидел в дверях Мекиарис. Бледную, неподвижную. Она смотрела на нас ничего не выражающим взглядом. Почувствовав, что её заметили, она вытянула руку и поманила меня к себе.

В этот момент мне даже страшно не было. Я просто понимал, что скорее сдохну, чем сейчас выберусь в таком состоянии из тёплой и мягкой постели, где ко мне прижимается спиной Натсэ, а левая рука лежит на плече Авеллы. Вот ни за что бы с места не сдвинулся! И, стараясь отгородиться от призрака, я закрыл глаза.

Сначала стало темно. А потом оказалось, что я стою в сумрачном лесу, со всех сторон окружённый туманом. Мекиарис стояла передо мной. Она повторила свой жест: «Идём!» – и, повернувшись, медленно заскользила между деревьями.

В том, что это сон, я ни капли не сомневался. Причин тому было много. Например, я был полностью трезв и не хотел спать. А ещё – одет. Причём, одет не во что-нибудь, а в привычную, почти родную форму академии Земли. И плащ тоже был на мне – мой, тот самый, с Хранилищем.

Я шагал вслед за беззвучно скользящим призраком. Силуэт Мекиарис то и дело растворялся в тумане, и тогда я останавливался, ждал, пока она не вернётся, не поманит за собою вновь. Она каждый раз возвращалась. Видимо, ей было очень важно куда-то меня привести.

Вскоре под ногой отвратительно чавкнуло. Я опустил взгляд и остановился совсем. Начиналось болото. Странно… Вроде бы мы вчера отошли куда дальше от города, но почва тогда была сухая. А теперь…

– Идём, – ветром прошелестел шёпот Мекиарис.

Она оказалась рядом со мной, и я мог разглядеть её лицо – бледное, безжизненное лицо, почти такое же, как на портрете.

– Тут болото, – возразил я.

– Ты можешь лететь.

Прежде чем я нашёлся с ответом, она схватила меня за руку, и мы полетели. Я догадался, что и сам сейчас – вроде призрака. Тело сделалось лёгким, невесомым, и я чувствовал, как ветер проходит сквозь меня. В какой-то момент я пролетел сквозь дерево, и это меня совершенно успокоило. Всё не по-настоящему, бояться нечего!

Скорость росла. Деревья мелькали вокруг нас, и было немного не по себе из-за сонной тишины леса. Когда бежишь, ветер свистит в ушах, сердце колотится, дыхание шумит… А тут, на такой скорости, – тишина. Ни ветра, ни сердца, ни дыхания. Только чириканье птиц размазывается невнятными пятнами – птицам было не угнаться за нами.

Замерли внезапно. Мекиарис опустилась на землю, и я вместе с нею. Под ногами была самая настоящая топь, но мы стояли, едва касаясь её поверхности. Неподвластные законам этого мира.

– Смотри, – прошуршала Мекиарис. – Смотри, что ты принёс сюда…

Я посмотрел вперёд. Если бы могло замереть сердце – оно бы замерло от этого зрелища.

Заболоченная поляна посреди леса кишела лягушками-мутантами. Я даже разглядел нескольких жаб. Лягушки суетились, ползали, бегали. Жабы величественно стояли, изредка издавая утробное кваканье.

Вдруг лягушки прыснули в стороны, уступая место чему-то. В трясине вздулся грязевой пузырь. Натянулся и лопнул под восторженное «ква-ква!» со всех сторон.

Сперва мне показалось, что из болота выбирается ещё одна лягушка. Но когда существо встало во весь рост, шатаясь и крутя головой, стало ясно, что это – человек. Вернее, когда-то он был человеком, а теперь это – раздувшийся труп. Он вытянул перед собой руки, как киношный зомби, и куда-то двинулся. Лягушки расступались перед ним, расступались, расступались…

И я увидел, что посреди поляны, в самой большой кочке, стоит мой факел. Воткнутый в податливую землю лягушачьими лапами, он так и не погас. Горел, пожирая туман, и, казалось, только становился от этого ярче.

Зомби рухнул на колени перед факелом, и лягушки разразились воплями. Они кричали, танцевали, квакали… И среди них я увидел ещё нескольких людей – таких же мёртвых, таких же синюшных утопленников.

– Зло ты принёс, – шептала Мекиарис. – И теперь это зло обрушится на Дирн.

– Но как мне его найти? – воскликнул я, сразу сообразив, что от меня требуется.

Здесь и сейчас не было ни карты, ни интерфейса, я был просто человеком, даже призраком, зависшим посреди леса. И найти это место уж точно не сумею.

Мекиарис грустно улыбнулась:

– Он сам тебя найдёт…

И подула на меня легонько. Поднялся ветер, и вновь деревья замелькали со всех сторон, но теперь они летели в обратном направлении. Вернее, я летел – спиной вперёд. Хотелось повернуться, но я не мог даже пальцем пошевелить, только кричал, не слыша своего крика.

Увидел дома, улицы Дирна, взлетел на холм, спиной прошёл сквозь стену Каменного стража и проснулся.

***

Проснулся я рано. Чуть свет, можно сказать – в полдень, если судить по интерфейсу. Но Натсэ умудрилась встать ещё раньше – в постели её не было. А вот Авелла была и глаза она открыла одновременно со мной.