— Твой брат богоборец?

— Если и так, что в этом плохого?! — заносчиво спросила Китти. — Церковь Сатаны разрешена у нас, как любая другая! Каждый может верить в кого угодно!

— Правильно, — согласилась Маргарет, — можно следовать божественным заповедям ради чистоты души и спокойствия совести. Это надежно, но довольно скучно и не приносит прибыли. Совсем другое вера в дьявола — особая вера с прагматичной целью. Чтобы играть в эту игру, нужно обладать оккультными знаниями. Сомневаюсь, что они у тебя есть.

— Ди… Маргарет, я и сама до жути люблю всякие мрачные штуки, но ты совсем на этом повернулась! Или просто издеваешься надо мной!

Маргарет отпустила руку Китти, равнодушно пожала плечами и сказала с располагающей простотой:

— Когда Дионис предложил тебя в качестве подарка, я велела ему убрать твою родинку. Можешь убедиться, теперь ее нет. Посмотри в воду.

Над милым кукольным лицом повисла злобная тучка.

— У меня есть зеркальце, — сердито сказала Китти, запуская руку в сумочку.

— Солнышко, ты подлая лгунья.

— Это личная вещь, поэтому я не дала ее тебе, — большие зеленые глаза заглянули в зеркальце и стали еще больше. — Поверить не могу, неужели такое возможно?

Родинки не было. Китти изумленно выпячивала щеку языком, гладила кожу пальчиком и так увлеклась, что не могла остановиться. Маргарет надоело на это смотреть, она серьезно сказала:

— Не трогай, а то опять появится.

— Правда? — Китти испуганно отдернула руку, но по улыбке подруги поняла, что та ее разыгрывает. — Ах ты, вредина! Я уже целый час хожу без родинки! Почему ты не сказала раньше?

— Не знаю, просто забыла.

— Значит, Дионис… он сам дьявол? — на Китти вдруг сошло озарение: — Мариэн Гарднер была права! Ты демоница!

— Это вряд ли. В ротонде дьявол вещал твоим голосом.

— Да… жуть какая, — поежилась Китти.

— Ты ведь этого хотела.

— Стать демоницей? Ну да… только хотеть интересно, а быть страшновато.

— Какая же ты бестолочь, солнышко. Сама не знаешь, чего хочешь.

— Знаю! И даже больше, чем ты думаешь, просто это все слегка неожиданно. Мне надо привыкнуть, — она снова заглянула в зеркальце, чтобы убедиться в отсутствии обмана. — А как он это сделал?

— Просто поцеловал.

— В родинку?

— И в родинку тоже.

— А куда еще? Только честно!

— В губы.

— Я поцелованная дьяволом!

— Теперь ты согласна быть моей фрейлиной?

— Извини, я не виновата, что дьявол поцеловал меня, а не тебя.

— И что это, по-твоему, означает?

— Наверно, у меня особое предназначение, — неуверенно сказала Китти.

— Какое?

— Жаль тебя огорчать, Марго, но королева не ты, а я, — сообщила Китти извиняющимся тоном. — Ну, или избранная, так правильнее. Не обижайся, не я это придумала.

— А кто?

Золотоволосая куколка картинно вздохнула и сложила губки, с трудом сдерживая восторг.

— Ты демоница и подруга дьявола, поэтому я могу тебе доверять, — начала она с воодушевлением, выдающим ее страстное желание разболтать тайну: — Моя бабушка была любовницей основателя церкви Сатаны. Моя мама — его внебрачная дочь.

— Сатаны или основателя церкви?

— Основателя, конечно! — серьезно пояснила Китти, не поняв иронии. — Я его внучка. После смерти мамы я нашла в бумагах письмо. Маме от бабушки. Там написано про избранную и еще про знак на теле, он называется Дипло-Астери, — она замолчала, но вид у нее был такой, будто ей хочется прыгать на батуте и визжать, размахивая руками.

— И где сейчас это письмо? — поинтересовалась Маргарет.

— У Сэма, он пытается найти в тексте скрытые шифры.

Следующие комментарии подруги, понятные и не очень, помогли Маргарет составить некое представление об огне, окутанном большим облаком дыма. Выяснилось, что знак на теле Китти еще не найден; где он должен появиться — неизвестно; что такое Дипло-Астери — непонятно, и что всеми этими архисложными проблемами занимается Сэм — эксперт по символам, специалист по всевозможным ритуалам и знаток древних тату. Таковым было мнение о нем его сестры.

— Я хочу прочитать это письмо.

— Знаешь, Марго, я не против, но Сэм может возразить. Если ты его не переубедишь, — в сумочке Китти опять зазвонил телефон; она приняла вызов и стала оправдываться заискивающим голоском: — Извини, я… иду, иду, просто тут моя подруга… Диана Гарднер… — Китти запнулась, выслушивая брата, — да… не знаю… ладно, спрошу, — она посмотрела на Маргарет: — Сэм хочет познакомиться с внучкой Винсента Гарднера.

Маргарет слегка кивнула.

— Мы сейчас придем, — Китти выключила телефон.

— Похоже, ты боишься своего брата, солнышко.

— Пф-ф! Я просто не хочу его злить. Сэм дает мне деньги, дарит подарки… Он припарковался где-то около Калифорнийского клуба. Давай пройдем вон там, в сторону Шестой улицы.

Девушки обогнули фасад главного здания, миновали парк и вышли в уличный тупик через боковые металлические ворота, которые, по счастью, были приоткрыты.

— Угадай, какого цвета тачка Сэма, — кокетливо заинтриговала Китти и повертела красной сумочкой. — Ой, смотри, кошка опять бежит за нами.

Глава 11. Похищение Европы

Около красной мазды слонялся худощавый брюнет лет двадцати пяти, весь в черном, слегка сутулый, с длинными прямыми волосами, затянутыми в хвост резинкой. Нижняя часть его лица, ничем не примечательная, придавала значимости темным глазам, которые он постоянно прищуривал, будто скрывая их природный магнетизм. Кулон белого металла на массивной цепи — козлиная голова в круге — был единственным светлым пятном во всем его одеянии.

Издалека заметив девушек и узнав в одной из них Китти, он сунул руки в карманы брюк, оперся задом на капот своей машины и скрестил худые ноги. Подбородок его приподнимался по мере возрастания похотливого интереса к девушке в лиловом платье, а веки, соответственно, опускались. На тонких губах залоснилось предвкушение гурмана, которому преподнесли изысканное блюдо, где пять видов икры, морские ушки с плавниками акулы, женьшенем и черт его знает с чем еще.

Китти начала знакомить уже на ходу, шагов за пять до красной мазды — вытянула руку и громко представила:

— Знакомься, это мой брат Сэм!

Подруги подошли ближе. Черная кошка села поодаль. Маргарет приняла вид скучающей посетительницы художественной выставки, где претензионные модерновые инсталляции сначала вызывают интерес, а после все что угодно — от удивления до брезгливого неприятия.

Брюнет перестал щуриться, нахально заглянул в глаза красавицы, дабы ошеломить ее своим мистическим магнетизмом, но, что называется, не вытягивал образ, и для Маргарет это было также очевидно, как то, что снег в холодильнике вовсе не означает наступления зимы. Справедливости ради нужно сказать, что брюнет все же обладал замечательным достоинством — низким голосом, приятным для женского слуха.

— Кэт, я вижу, ты не одна.

— Твой брат невероятно наблюдательный, — нехотя съязвила Маргарет, разглядывая парня, — но не замечает, что его липкий взгляд меня пачкает.

Первая ее проверочная петарда будто бы не сработала — Сэм ничем не выказал своего замешательства и уподобился молчаливой гипсовой статуе, но магнетизма в его взгляде поубавилось. Маргарет поняла, что противник вынужден обороняться. Китти посмотрела на брата исподлобья снизу вверх, тайком ущипнула подругу и представила:

— Это Диана Гарднер, мы учимся вместе и…

— Вместе можем пообедать в «Провиденс», — подхватил Сэм, глядя на красивую внучку знаменитого актера и полагая, что она вполне имеет право на определенную долю дерзости, — это ресторан в Голливуде на Мелроуз авеню. Кэт будет рада, я тоже.

Китти молча опустила взгляд. Маргарет посмотрела на нее и бросила вторую петарду.

— Будет она рада или нет, об этом нужно спросить у нее.

— Пусть так, — согласился Сэм, отыгрывая гипсовую статую с говорящими губами. — Ты ведь не против, Кэт?