Тем временем остальные флойды (вместе со Сноуи на басу) продолжали с особенной страстью импровизировать, стараясь сгладить тяжесть момента. Коллапс «на зависть» The Doors…
Почти вся вторая часть сета обошлась без эксцессов. Однако после бисовой «Us and Them» предельно удручённый Гилмор внезапно исчез, предпочтя наблюдать закат событий из-за микшерского пульта. Тем не менее, нескончаемая овация вынудила группу выйти на очередной бис даже без основного гитариста. Ведомые Уайтом, они завершили представление долгой блюзовой импровизацией, покинув сцену по очереди, прямо по ходу исполнения. Сначала ушёл Сноуи, затем Рик. Роджер и Ник доиграли вдвоём. Лидер удалился последним, в одиночестве попрощавшись со стадионом. Запись этого почти двенадцатиминутного инструментала, доступного в бутлежном качестве, сегодня принято называть «Drift Away Blues». За основу взят выкрик Уотерса, которым он дополнил музыку: «Drift Away!» («Уплываем!»).
Неприятное событие окончательно (но не бесповоротно) изменило отношение басиста и на тот момент главного автора Pink Floyd к выступлениям в «олимпийских» масштабах. Казалось, ничто уже не сможет переубедить подвижника в том, что «рок-н-ролл, превращённый в средство борьбы за прибыль, теряет свою исконную ценность». Конечно, желание уйти от «моря лиц» на безболезненную дистанцию не было результатом внезапного прозрения. Это был закономерный итог долго созревающей идеи, на определённом этапе достигшей отметки фикс и воплотившейся в целую философию. Да, полную подкупающей искренности и не лишённую весомых оснований, но и содержащую свои противоречия. Тем более, что вполне понятный отказ от крупных стадионов стал, скорее, самоцелью, нежели по-настоящему действенным способом установить глубокую взаимосвязь с аудиторией. Что не могло не ввергнуть Роджера в дополнительную путаницу как в общении с коллегами, так и во взаимодействии с весьма условными «истинными поклонниками», подлинное сближение с которыми вызрело лишь спустя десятилетия.
Однако и Дэвид никогда не был образцом открытости. Вопреки утверждениям композитора об отсутствии Стены между собой и фанами, некоторые его барьеры на поверку оказалась прочнее воздвигнутых Уотерсом. Гилмор не только пресекал любые попытки поклонников вторгнуться в его личную жизнь (что вполне справедливо), но и мог проявить подчёркнутое безразличие даже ко вполне понятным их чаяниям. Особенно если столкновение с такими чаяниями оказывалось несанкционированным. Случаев, когда даже обычные просьбы об автографе довольно строго отвергались как одним лидером Pink Floyd, так и другим, не слишком много, но без них, к сожалению, не обошлось. Причём и в самый поздний, убелённый сединами период.
Райт – отдельная история. Как раз начиная со времён «In the Flesh» клавишник и бывший уже композитор группы всё более походил на Сида Барретта. Вероятно, по мотивам жизни Рика вполне мог быть снят поучительный фильм. Фильм о дезориентации, апатии и, как следствие, рвении далеко и надолго сбежать от мира.
Единственный участник Pink Floyd, никогда не позволявший Стене встать между собой и «простыми смертными» – Мэйсон. Но даже в его активе мы найдём события, достойные неудобных вопросов.
Словом, в потоке соблазнов, диктуемых рутиной, суетой и стрессами, каждый из флойдов оказался даже чуть более обыкновенным человеком, чем можно было себе представить. А эта пока ещё во многом не самая привлекательная «обыкновенность» – превосходная питательная среда для пресловутой Стены.
(Справка из папки «Судьбоносное». С монреальского концерта Уотерс ехал в одном лимузине с уже тогда заслуженным музыкальным продюсером из Канады и боссом своей жены Бобом Эзрином (Кэролин была его секретаршей). Поделившись своими размышлениями о страхе аудитории, Роджер признался, что, находясь на сцене, нередко испытывал желание в буквальном смысле укрыться за стеной. На что Боб, которому, кстати, выпало «удовольствие» стать свидетелем экстрима с «плевком в вечность», отреагировал до дерзости убедительно: «Тебе нужна Стена? Так возведи же её!». После разговор продолжился уже в деловом русле, с обсуждением вероятной концепции. Видимо, прежде эфемерная идея рок-оперы «The Wall» в тот момент и начала оформляться в конкретную задачу.)
В 77 году на французском TV впервые показали фильм «ROLAND PETIT DANS PINK FLOYD BALLET». Снятый, вероятно, в том же году, он представляет известную балетную программу Ролана Пети, показанную несколько раз при живом музыкальном сопровождении Pink Floyd в 72-м и 73-м. Позже балет ставился уже под фонограмму, что и задокументировано в фильме. Примечания к использованному в постановке материалу:
«INTRO». Фильм начинается знакомой по ранним альбомам группы имитацией шума ветра и звуками, напоминающими сигнал эхолокатора.
«ONE OF THESE DAYS». Никаких отличий от оригинала, за исключением первых секунд, где композиция смешивается с шумами «Intro».
«CAREFUL WITH THAT AXE, EUGENE». Звучит лишь половина композиции, которая, скорее всего, является ускоренным вариантом записи, сделанной 29 июня 72 года в зале «Brighton Dome» (Брайтон, Суссекс, Англия). Полная версия в нормальном воспроизведении представлена в фильме Питера Клифтона «Superstars in Concert» («Rock City»).
«OBSCURED BY CLOUDS/WHEN YOU IN». Используется ремикс альбомного варианта: «When You In» сменяет «Obscured by Clouds», вступая на двадцать секунд раньше. В месте соединения композиций добавлен лейтмотивный для фильма «шум ветра».
«ECHOES». Некоторые сегменты удалены или продублированы. Финальные шумы приходят на несколько секунд быстрее, чем в альбомной версии.
«OUTRO». Тот же «ветер», который звучит в начале, а также в паузах между всеми актами балета.
Итак, после «In the Flesh» члены команды снова с удовольствием разбрелись по своим ячейкам.
Уже в сентябре Уотерс удалился в загородный «бункер» для начала работы над новыми демо. Параллельно Эдриан Мэйбен снял фильм, посвящённый жизни и творчеству бельгийского сюрреалиста Рене Магритта. Основой саундтрека стали абстрактные музыкальные полотна Роджера.
К концу года Мэйсон сошёлся с панками The Damned и, чуть позже, со Стивом Хиллэджем, бывшим гитаристом группы Gong. В обоих случаях Ник помог в качестве продюсера, а на диске Стива «Green» в одну из композиций – «Leylines to Glassdom» – привнёс перкуссионное вкрапление. (Многие считают, что в первом случае – работая над альбомом «Music for Pleasure» – Мэйсон разбавил исконно панковское звучание и тем самым способствовал его провалу.)
Гилмор, поднакопивший множество инструментальных и несколько текстовых набросков, осенью 77-го приступил к записи сольной пластинки. Вышла она в ближайшем мае – добротно скроенная, не без налёта концептуальности, но всё же не дотягивающая до самых высоких стандартов Pink Floyd. В том же 78 году с триумфом взлетел дебютный альбом подопечной Дэвида Кейт Буш «The Kick Inside».
Райт свой первый сольник выпустил в сентябре 78-го. Слушая «Wet Dream», но не будучи в курсе ситуации внутри Pink Floyd, можно было лишь безмерно удивляться, что автор этой далеко не безнадёжной пластинки ничего не написал для «Animals». Некое подобие разгадки данного «феномена» кроется лишь в самом материале, по ряду пунктов отсылающем к работам группы, выпущенным до 77 года.
А тем временем успех и рекордные прибыли продолжали раскрывать свою тёмную сторону. Оказавшись на верхушке нового лейбла, навязанного молодым авантюристом от бизнеса Эндрю Уорбургом, флойды неизбежно столкнулись с далёкими от музыки проблемами. В первую очередь, из-за безответственной и нечистой игры Уорбурга, наворотившего целый воз коммерческих махинаций за спиной у боссов (прямо как в будущей «The Dogs of War»: «For hard cash, we will lie and deceive. / Even our masters don't know the web we weave» («За твёрдый чистоган мы будем лгать и обманывать / Даже наши хозяева не знают паутины, которую мы плетём»).) Одной из сопутствующих проблем стал жуткий размер налогов, вынудивший музыкантов хитрить, меняя прописку. Мэйсон «переехал» на юг Франции, Уотерс – в Швейцарию, Райт и Гилмор – на греческие острова. Всё это, так или иначе, усугубляло напряжение внутри группы, которое ко второй половине семидесятых и без того стало явным. К счастью, флойды всё ещё хотели оставаться коллегами, пытались быть друзьями и стремились сдерживать процесс развала при помощи свойственных им юмора и взаимоуважения. И даже первая в их истории остановка в качестве действующего творческого содружества, намекнувшая на возможность исчезновения группы в формате квартета, уже не могла стать признаком завершения Pink Floyd вообще, как идеи. Магический механизм, который не остановлен и по сей день, к тому переломному моменту успел набрать свои безудержные обороты. Настолько, что и участие каждого из участников так называемого «классического состава» переставало быть обязательным условием развития. На первый план всё более явно выходила сама концепция команды, понимание результата. И, конечно же, непреодолимый гипноз названия, влияющий и на самих музыкантов.
