Текст: Игорь Котин (глава о Роджере Уотерсе: Игорь Котин, Павел Иванов).

Редактура: Наталья Будич, Инна Смирнова, Наталья Давыдова.

Обложка: Игорь Котин, Максим Жолобов.

Фото для обложки: Игорь Котин, Адам Калиткевич.

Как всё это начинается? Музыка – нематериальная материя – вдруг обретает силу физической энергии, снова и снова напоминает о себе, подчас не даёт заснуть до самого рассвета, когда, затаив дыхание, ты буквально тонешь в дорогих сердцу мелодиях и звуках. Возможно ли разложить на компоненты, прочесть в деталях ту магию нотных сочетаний, что заставляет людей посвящать ей фотосессии, писать под её воздействием картины, снимать фильмы? И что же заставило меня осилить целое исследование, потратив на него немалый отрезок жизни?

Итак, дни идут своим чередом, лицами, словами и красками событий формируя твою уникальную призму взгляда на происходящее, твой личный эстетический ценз. И однажды рождается мысль: для того чтобы лучше осмыслить окружающее, чтобы как можно более интересно принять его, а ещё лучше – воспеть в сердце, – надо отыскать свою, особенную музыку. А значит День, который подарит предначертанную Встречу, не может не прийти. Это будет Встреча с одной из заветных песен или инструментальных тем. Вкрадчивость, яркость или просто нестандартность подачи привлекут твоё внимание, причём совсем не обязательно со знаком плюс. Как бы то ни было, семя упадёт в благодатную почву, и в твоей душе начнётся необратимый процесс приобщения к таинству. Какие-то дни, недели, порою даже месяцы и годы тебя будут заботливо водить вокруг да около, снова и снова сталкивая с однажды подмеченным произведением. Так интерес твой потихоньку перерастёт в фазу жгучей симпатии. А когда вскроются последние пласты никчёмной уже защиты – придёт первый этап слияния. Это будет и очарование внешними составляющими (Как точно звучит гитара! А какая текстура!), и осознание глубоко интуитивной связи.

Следующий этап – расширение знакомства. Да, зачастую другие композиции впечатляют не так сильно, ведь началом, как правило, служит один из наиболее эффектных опусов. Но если имеешь дело с по-настоящему талантливой музыкой – истинному разочарованию не бывать. И уже вскоре и в «новых» треках сполна проявит себя знакомая сила, отыщется чарующая связь с предметом первых впечатлений.

А потом этот плавный вихрь тихо поглотит тебя, подталкивая интересоваться всем, что каким-либо образом касается творчества твоих героев. Прежде ни о чём не говорившие имена станут почти родными, сведения об изменениях состава и прочие вехи исторического пути врастут в сознание, станут откровением, а мозг начнёт рефлексировать на знакомые сочетания букв и слов. И придёт понимание: у вас одинаковый взгляд на пространства и измерения, их музыка – саундтрек твоей жизни. Ты поразишься тому, насколько точно нотно-словесные послания этих незнакомых тебе людей сочетаются с твоим мироощущением и твоими нравственными императивами, насколько верные подсказки они способны дать в осмыслении жизни. В этих песнях есть всё. Здесь и про те давящие минуты и недели, когда обречённая цивилизация, разрушая иллюзию комфортной константы, пытается снести тебя, прибить к земле. И про ослепительные моменты добрых свершений, с переполняющим сердце счастьем творческой бесконечности. Здесь и суровое, и нежное, и мрачное, и искрящееся. И многое другое. Словами в полной мере едва ли выразимое, но поистине бесценное для поклонника этих порою простых, порою сложных композиций, фактически вобравших в себя всю палитру Бытия, полного всевозможных перемен, страданий и избавлений, падений и побед. Поэтому ждать от своих нотных художников чего-то интересного ты будешь готов с завидным терпением недели, месяцы, порой и… годы, долгие годы… Ждать возрождения, нового сингла, альбома, очередного турне, появления неизданных прежде записей, воспринимая намёки на скорое продолжение с неподдельным трепетом, с по-детски искренней радостью.

По моим наблюдениям, превращение молодого человека в так называемого "фана" ("поклонника", "почитателя" – кому что ближе), нередко происходит при обстоятельствах, схожих с описанными выше. О стопроцентном совпадении говорить не приходится, но, думаю, основные пункты большинству из вас знакомы. В моём же конкретном случае – случае необычайного слияния с миром Pink Floyd – всё началось с «The Wall». И, да, в течение пары недель я стойко преодолевал откровенную антипатию к этим странным гармониям и звукам, которые настойчиво подсовывал мне один из лучших школьных приятелей. «Какие-то дети поют… Что-то брякает, звякает… Ну что это за муть?» Удивительно, не правда ли? И не менее удивительно, что уже вскоре я готов был сказать: «Спасибо тебе, Эдвард Шор!». Повторяю это и сейчас: «Спасибо, Эдвард! Ты познакомил меня с по-настоящему моей музыкой!». Именно у Эдварда дома, осенью 84-го, я постепенно проникся-таки необычной аранжировкой 1-й части «Another Brick in the Wall» и красотой гитарного соло 2-й. Причём проникся капитально, можно сказать, до глубины души. Проще говоря, мне напрочь снесло мою пятнадцатилетнюю «башню». (Во многом и из-за того что прежде я считал рок-музыку только синонимом ревущего риффинга и вопящего вокала.) А чуть позже пришло настоящее восхищение невиданным доселе художественным уровнем "Hey You", "Comfortably Numb" и "Run Like Hell". Вместе с тем признаюсь, что полное исследование полиритмичного, разноцветного и долгого альбома «The Wall» поначалу предстало предо мною довольно сложной и не всегда радующей задачей. (Одна из уморительных издержек «кассетной» юности: в течение долгого времени я путал стороны альбома, считая, что он, начинаясь с «Hey You», завершается на «Goodbye Cruel World». Конечно же, ошибку «вдохновило» интро рок-оперы, прямо продолжающее «Outside the Wall».) Я нерешительно мотал кассету туда-сюда, то и дело натыкаясь как на интересные или даже захватывающие эпизоды, так и на совершенно непонятные. Как вы уже догадались, процесс сей продолжался до тех пор, пока полный загадок двойник «The Wall» не овладел моим подростковым сознанием на уровне почти ненормальной привязанности. Вот уж где было моё так моё. Тревожное, вдохновляющее, пугающее, приносящее покой и даже… своеобразно уютное. Я и не предполагал ранее, что чьи-то звукообразы, рифмы и верлибры способны отразить реальность так, как это сделал бы я сам, будучи гением от рок-музыки. А ведь изначально я готов был пройти, промчаться мимо. Поразительно!

Ну а закрепил линию фана альбом «A Momentary Lapse of Reason», вышедший тремя годами позднее. И приблизительно ранней весной 88-го к нему прибавился сборник «Pink Floyd Works». Столь неторопливое расширение моей флойдовской фонотеки объясняется в первую очередь легендарным дефицитом подобного рода музыки в стране Советов. Ну и самой многомерностью, масштабностью судьбоносной рок-оперы, позволявшей года полтора обходиться лишь ею, при этом нисколько не сомневаясь, что я – полноценный флойдоман. Здесь следует отметить, что с середины 86 года и почти до конца следующего наблюдался плавный отход от нового увлечения. И лишь триумфальное возвращение Pink Floyd осенью 87-го навсегда вернуло мне острейший интерес к группе. После чего буквально за несколько месяцев я записал на кассеты едва ли не весь её существовавший на тот момент каталог.

Примечательно, что известный фильм «Каскадёры» («Stunts», США, 1977 год), который я впервые увидел летом 79-го, и который повлиял на мою судьбу, содержал музыку Майкла Кэймена – грандиозного композитора, клавишника и дирижёра, в том же 79-м начавшего сотрудничать с флойдами. Об этом я узнал лишь спустя много лет, уже будучи давним поклонником группы. Но красивейшая музыка Майкла покорила меня уже в десятилетнем возрасте. Вот так две из трёх моих страстей (ещё одна – коллекционирование фигурок по теме Дикого Запада) воссоединились в одном отличном фильме. Хотя пришёл я к ним, казалось бы, независимо друг от друга.