Особенно сложным с моральной точки зрения оказался 22 год с его «сногсшибательным сюрпризом» в виде скандально известного «иноязычного» сингла. Вкупе с чередой немыслимо плоских политических заявлений и действий Гилмора конфуз был столь силён, что на первых порах я решительно настроился поставить точку, на веки вечные вытравить группу из своей ДНК. Слабо помогала даже куда более разумная позиция Уотерса, неоднократно озвученная в пику нездоровой моде. Когда великие Pink Floyd из формации, десятилетиями служившей синонимом критического мышления, по наивности, из невежества и в стремлении закрепиться в зоне комфорта вырождаются в подпевал мирового финансового капитала, разве это не повод для грусти? Тяжесть усугублялась ещё и тем, что в середине февраля я полностью завершил книгу (включая подбор фото и работу с коллажами) и уже вёл переговоры с одним из издательств. На таком фоне реальность приобрела привкус тяжкого сюрреализма. И лишь пережив череду недель, окрашенных поистине гнетущими размышлениями, я смог подобраться к пониманию, что даже такой Pink Floyd достоин анализа. По меньшей мере, с позиции автора книги о группе, многие поклонники которой восприняли крайне недальновидное поведение любимых музыкантов с такой же горечью и которые всё ещё ищут какую-то интересную, приемлемую, наименее болезненную трактовку произошедшего. Словом, пришлось собраться с силами и переквалифицироваться из фана восторженного в летописца сурового. Ну, а поскольку к тому моменту Мэйсон и Уотерс наконец-то отправились в свои сольные турне (неоднократно откладываемые из-за карантинных ограничений), не описать этих примечательных событий я, конечно же, не мог. Так закончился 22 год. А после несколько месяцев моей жизни прошли под знаком нудноватого "пинг-понга", кидавшего меня от одного издательства к другому в поисках приемлемых вариантов выпуска книги. В этот период я продолжал разбор самых новых флойдовских событий и релизов, однако ничего в книгу не привносил, избегая вполне реального риска завязнуть на данном увлекательном поприще. (Дополнительный материал сейчас накапливается в черновике и, я надеюсь, однажды будет обнародован в рамках расширенного издания «Pink Floyd – Закат дольше дня».) Несколько абзацев я добавил лишь в настоящую главу, и случилось это не когда-нибудь, а в первые минуты 6 сентября 23 года, в день восьмидесятилетия нашего драгоценного Джорджа Роджера Уотерса. (Как говорится, побольше символизма, эффектного и доброго!) В этот же день материал книги был отправлен в знаменитое издательство ЛитРес, сотрудников которого я жажду тепло и радостно поблагодарить за наиболее удобный и разумный из всех предложенных мне вариантов сетевой публикации.

Одна из особенностей книги – пристальное внимание к копирайту, причём с корректировкой или исправлением привычных позиций. По-моему, нестабильность в официальном обозначении авторства, да ещё и существенное количество откровенных ошибок, позволяют нам искать истину. Как? Тщательно анализируя материал на слух, ориентируясь на информацию, доступную в книгах, статьях, звучащую в интервью и (когда повезёт) выявленную в процессе личного общения с участниками той или иной записи. Почему это видится мне столь важным? Во-первых, нет желания вторить неправде. Не вижу смысла упоминать фамилии, стоящие в скобках после названия композиции, если они не несут однозначной информации и вместо того, чтобы давать предельно ясные и точные сведения, выполняют роль странного украшения. Во-вторых, к данному аспекту прикован вполне оправданный интерес поклонников, особенно с момента ухода из группы Уотерса. Желая помочь всем нам в разрешении этого вопроса, я и взял на себя смелость хорошенько проанализировать имеющиеся сведения, разделив копирайт на авторов слов и музыки, установив, кому принадлежит каждая из частей сюит, а также исправив бесспорные неточности. Надеюсь, ошибок уже с моей стороны вышло не слишком много. За основу было взято обозначение авторства из буклетов к альбомам "The Division Bell" и "Broken China". Я использовал не мной придуманную традицию обозначать авторство музыки песен без учёта влияния поэта на вокальную мелодию в том случае, когда оно оказалось незначительным. Такой подход даёт справедливый баланс при традиции не считать соавтором музыканта, исполнившего для чужой песни клавишное, саксофонное и любое другое полностью самостоятельное соло, значительно повлиявшее на красоту и успех произведения.

Следующие примеры ещё лучше объяснят мою мотивацию:

Вариативность или упрощения в обозначении авторства:

1. Инструментал «Nick's Boogie» ведёт Ник (отсюда и название), однако в копирайте отдельных изданий приведена формальная, чисто иерархическая очерёдность фамилий: Барретт/Уотерс/Райт/Мэйсон. В других же изданиях композиция приписывается только Мэйсону.

2. Отдельные треки из «More» подписаны фамилиями флойдов в неизменной очерёдности – Уотерс/Райт/Гилмор/Мэйсон, что слабо стыкуется с истиной, поскольку эти композиции очень разнообразны и явно отличаются по степени вклада того или иного автора. Не может не смущать и значительное различие в копирайте очень близких по звучанию «The Nile Song» и «Ibiza Bar», фамилия Рика в числе создателей «бесклавишного» джема «More Blues» и авторство «Dramatic Theme», в разных изданиях альбома приписываемое и четверым, и троим, и даже двоим музыкантам.

3. На «яблоке» ранних виниловых версий «Atom Heart Mother» авторство каждой из частей титульной сюиты определено формально, даже без намёка на учёт реального положения вещей: первой в качестве подарка другу стоит фамилия Мэйсона, после – фамилии остальных участников группы в алфавитном порядке, а в конце место отведено соавтору команды Гизину.

4. «One of These Days» в разных изданиях отмечена с совершенно разным авторским доминированием. И эта чехарда фамилий продолжается по сей день.

5. С «Echoes» та же история, хотя сегодня мало кто будет спорить, что первым должен идти Райт. Даже с учётом того, что лишь Уотерс при сочинении данного монумента проявился в обеих авторских ипостасях. Слишком уж первична здесь музыка, слишком велик объём наработанного Ричардом (и Дэвидом).

6. Известно, что идея «Speak to Me» в значительной мере принадлежит Уотерсу. Однако с его же подачи этот звуковой коллаж отмечен только как работа Мэйсона.

7. Каких только комбинаций не встречается в случае с «Time»! Разве что первым ни разу не отмечали Райта. Скорее же всего, впереди должно стоять имя Уотерса – единственного из четвёрки, ставшего не только одним из композиторов песни, но и автором её текста.

8. Общеизвестно, что музыка «Breathe (in the Air)» и «Us and Them» была написана задолго до того, как Уотерс сочинил к ним слова. Однако в оригинальном копирайте этих песен он отмечен первым. (Похоже, обычное для поэта влияние (в данном случае – именно влияние) на вокальную мелодию трактуется как сокомпозиторство.)

9. Не вызывает абсолютного доверия и официальный копирайт «Shine on You Crazy Diamond». Очевидно, что в подразделении композиции на отдельные части авторская очередность фамилий гармонично перетасована скорее из чувства коллегиальности, нежели в соответствии с реальным положением дел. По крайней мере, в отдельных случаях.

10. «Wish You Were Here», в оригинале справедливо подписанная «Уотерс/Гилмор» (первой была музыка Дэвида, однако Роджер не только написал слова, но и привнёс вклад в мелодию куплетов), в последующие годы часто обозначалась иной очерёдностью фамилий.

11. Первоначально главное авторство слов "A Great Day for Freedom" приписывалось Дэвиду, однако на обложке концертника "Live in Gdansk" первой идёт фамилия Полли. В конце концов, начиная с выпуска бокс-сета "The Later Years 1987-2019" ведущим поэтом всех соавторских текстов "The Division Bell" начали отмечать супругу Дэвида.

12. «Keep Talking» в оригинале, концертнике 95 года и сборнике «Echoes» записана как композиция Гилмора, Райта и Сэмсон. В сингле «Wish You Were Here», рекламирующем «P.U.L.S.E.», очерёдность иная: Гилмор/Сэмсон/Райт.