Джавед смотрит на брата так, словно готов убить, а я же – как на своего спасителя. Мало того, что спас меня от насилия, придя в самый нужный момент, еще и руки хочет обработать. Сейчас он мне видится гораздо меньшим злом, чем его брат, и чем он же вчера, когда пришел ко мне вдребезги пьяный.

– На хуй! – психует старший брат и стремительно покидает комнату.

– Что это с ним? – не замечаю, как произношу это вслух, недоуменно глядя на дверь.

– Боится уколов с детства.

Не сразу понимаю, что это шутка, а потом, когда до меня доходит, даже улыбаюсь. Невольно. Отвечаю улыбкой на улыбку. Алим оказался не таким и плохим. Даже милым, если можно назвать милым огромного мужчину с мощными мускулами.

– Спасибо, что принес аптечку, – чувствую себя обязанной сказать это и кошусь на пластиковый чемоданчик, который Алим уже открывает, глядя на его содержимое.

Чешет бровь в недоумении.

– Тут черт ногу сломит. Но тюбиков не так много, – достает средства и читает названия, при этом шутливо озвучивая мои предполагаемые недуги: – Так, это от больной спины. Болит? Нет? Тогда давай посмотрим другое. Это что-то противоспалительное… Наверное, еще рано, да? Так-так, а что тут? Регенерирующая мазь. Давай ее намажем?

– Давай я сама, – тянусь к тюбику, но Алим против.

– Нет, я должен обработать твои руки со всех сторон, а ты сиди и не двигайся, мазь должна хорошо впитаться. Сама ты так сделать не сможешь. Сейчас, обработаю руки антисептиком, – сопровождает он свои действия словами. – Такие нежные ручки – и испортить! – цокает языком. – Как это случилось? Ты что, засунула их в кипяток на кухне? – делает предположение.

– Нет, – усмехаюсь, вспоминая свои мучения, – у вас в клубе слишком грязно в некоторых местах, а перчаток я не нашла.

– Плохо, – хмурится он, открывая мазь, – не делай так больше. Не убирайся, если не нашла моющих средств или перчаток. Поняла? Если что, ищи меня. Я тебе помогу.

– Спасибо, – срывается с губ, а потом я хныкаю, когда холодная мазь ложится тонком слоем на израненную кожу. Это и приятно, и больно одновременно. С благодарностью смотрю на Алима, пока он продолжает медленно втирать в мою кожу мазь.

– Почему не сказала Инессе, что нет перчаток? – цокает он языком, заметив глубокую ссадину.

– Я сказала, но она… – замолкаю я, не желая жаловаться.

– Что она? – поднимает мужчина на меня требовательный взгляд.

– Сказала, что тут не курорт, чтобы выполнять мои пожелания, – шмыгаю я носом.

Мы никогда не были особо богаты, и многое по дому мне приходилось делать самой. Так что я не жаловалась. Просто делать что-то, когда у тебя кровоточат и болят руки, не так-то просто!

– Я с ней разберусь, – хмурится Алим, перебинтовывая мне руки. – А ты отдыхай, у тебя сегодня выходной.

Джавед

– И что это было? С каких это пор ты заделался праведником? – нападаю я на брата, стоит ему спуститься в мой кабинет.

– С тех самых, как понял, что не хочу простого траха, – ухмыляется младший, падая на кресло. – Я хочу поиграть…

– И как же? – зная, какой у него извращенный мозг, спрашиваю я с интересом.

– Вчера, когда рыжуля вырубила меня, я решил, что обязательно расквитаюсь с ней. А что может быть лучше того, что она сама мне даст?

– Ты хотел сказать, нам? – приподнимаю я бровь. – Надеюсь, ты не решил, что сможешь оставить девчонку себе и не делиться? – окидываю его подозрительным взглядом. Не хватало нам только рассориться из-за какой-то девки!

– О, нет! В том-то и соль! Я хочу развратить этого невинного ягненка так, чтобы она сама прыгала на наши члены! И ты мне в этом поможешь!

– И как же? – откидываюсь я на диване, расслабляясь от слов брата. Слава богу, он не пал под чарами этой рыжей ведьмы!

Сам я, должен признать, конкретно завис после нашего поцелуя. Не думал, что меня так торкнет от девчонки, но на вкус она оказалась слаще самого спелого фрукта.

– Соблазним ее. Каждый сам по себе, – с азартом потирает руки младший брат. – Я уже сыграл роль доброго рубахи-парня, так что теперь твоя очередь, хотя после сегодняшнего нападения она вряд ли подпустит тебя к себе, – самодовольно ухмыляется паршивец.

– Посмотрим, – хмурюсь я. – В любом случае я не собираюсь строить из себя то, чем не являюсь. Игры разума по твоей части.

***

– Разве я просил тебя калечить свою собственность? – вызываю я к себе Инессу после ухода Алима.

Мне совершенно не понравилось то, что управляющая взяла на себя смелость и посмела самовольничать.

– Но вы же сами просили быть с ней построже… – заламывая руки, пытается оправдаться женщина.

– Построже не значит уродовать! Ты видела ее руки? – смотрю я на нее в упор. – Ты знаешь мои правила, мы не калечим женщин! Даже к шлюхам относимся по-человечески!

– Мне очень жаль, Джавед Аргарович! Этого больше не повторится… – тут же начинает вымаливать она прощение.

– Даю тебе последний шанс, Инесса, – прожигаю ее взглядом. – И больше не трогай девчонку, она больше не под твоим попечительством.

– Как скажете…

– И еще, – решаю добавить я, когда она уже разворачивается, чтобы выйти из кабинета. – Если хоть одна девочка на тебя пожалуется…

– Не пожалуется! – клятвенно обещает она вновь, и я взмахом руки даю знать, чтобы валила.

Чертова садистка-лесбиянка! Видать, сучке приглянулась наша рыжуля, вот она и решила ее извести. Ведь Инесса заводилась, причиняя боль девушкам. Пока она платила за это шлюхам и у них не было на нее жалоб, меня всё устраивало, но причинять боль тем, кто этого не заслуживает и не понимает, я не позволю.

Лиза

Последующий день проходит спокойно, нагрузка по уборке минимальная, Инесса даже выдала мне несколько пар перчаток. Видимо, ей сделали выговор, и теперь она ко мне невероятно вежлива. Настолько, что это вызвало подозрение у других девочек, которые здесь убираются. Они-то думали, что я обычная уборщица, а оказалось, что ко мне хорошо относится Дьяволица, как тут называют Инессу.

– Берегись, Лизок, прячь свои булочки от нашей мегеры, – смеются девочки, а я никак не могу взять в толк, о чем речь.

Чего мне бояться и зачем прятать булочки?

Удовлетворенная сегодняшним рабочим днем, прихожу в свою комнату и сразу же иду в душ. Кажется, я никогда не была такой грязной. А возвратившись, сушу волосы и привожу себя в порядок настолько, насколько могу в этих спартанских условиях.

Стук в дверь пугает и настораживает. Бросаю взгляд на часы. Десять вечера. Приход неожиданного гостя точно не сулит мне ничего хорошего. Но меня никто не спрашивает, и дверь открывается. И зачем было стучать? Алим застает меня в футболке. К счастью, она длинная.

– Привет, ты еще не спишь? Как твои руки?

– Было бы неплохо, если бы ты дождался ответа прежде чем зайти, – замечаю, скрестив руки на груди и встав в защитную позу.

У меня нет оснований доверять парню. Пусть он спас мои руки, но его пьяные приставания забыть сложно.

– Окей, без вопросов, – поднимает он ладони вверх, будто сдается. – Я тут подумал, что ты скучаешь по вечерам…

– Вообще, я отдыхаю по вечерам. Это не назовешь скукой.

– И я хочу тебя кое-куда пригласить, – продолжает он, словно я ничего и не говорила.

– Куда?

Если позовет за пределы клуба, можно попробовать сбежать… Огонек надежды, вспыхнувший во мне, тут же гаснет. Ну куда я сбегу? Меня ищут подручные мужа, в этом я точно уверена, а тут я в относительной безопасности.

– В ресторан клуба, просто поедим, ничего такого. Выпьем пару бокалов. Или не выпьем, – смеется он, натыкаясь на мой испуганный взгляд.

– Зачем тебе это? – не понимаю я его.

– Я говорю, решил, что ты скучаешь. Да и считай это жестом извинения за то, как по-свински я себя вел.

– Спасибо, – из меня прет привитая мне с детства вежливость. Если он хочет искупить вину, почему бы нет?

– За что ты говоришь спасибо? Это ты мне сделаешь приятное, если уделишь пару часов.