Вступись мы за вас открыто, тут же бы прибыл Волан-де-Морт, и всё было бы кончено. Для всех. И для вас, и для нас. А так… так мы остались живы. И Поттер победил в итоге.
Драко помолчал.
— Я не знаю, известно ли тебе, что в плане Дамблдора была как раз моя смерть, не Снейпа. Я обезоружил директора, его палочка должна была принадлежать мне. Волан-де-Морт убил бы меня — круг бы замкнулся. Палочка все равно подчинялась Поттеру, но одним пожирателем смерти меньше. По счастливой для меня случайности, я жив, а Снейп мертв. Чистое везение.
Гермиона молчала.
— После того, как меня оправдали, я взялся за восстановление своей репутации и считаю, что неплохо в этом преуспел. С моим именем с тех пор не связан ни единый скандал. Метка… — Он поднял руку и посмотрел на предплечье. — Почти исчезла. Я пытался строить свою жизнь, как мог. Я наблюдал за тобой издалека. Ты по-прежнему интересовала меня. Я слышал, что ты встречаешься с Уизли. У меня не было шансов — поэтому я оставил ту же линию поведения, что и в школе, только без оскорблений на тему твоего происхождения. Я знаю, ты обижалась на меня, за все те дурацкие шутки и слова, что я говорил тебе за эти годы… Но мне казалось, что таким образом я хотя бы не даю о себе забыть. Может, ты скажешь, что я мог бы вести себя нормально, и, возможно, мы стали бы в итоге друзьями… Но я не хотел дружбы. Только не с тобой. Мне было бы невыносимо быть твоим другом, когда ты счастлива с Уизли. И я… можно сказать, выкинул из головы мысли о тебе на долгие годы. Решил жениться на Гринграсс, тогда нам с ней показалось это прекрасной ширмой для наших семей и удобным слиянием активов. Но не вышло, чему я сейчас только рад.
Он отлевитировал к себе бутылку вина и наполнил бокал.
— И вот однажды Министр вызывает меня и назначает тебя мне в пару. Знаешь, что со мной творилось? Я не знал, как себя вести. Я вдруг понял, что ты по-прежнему мне интересна и я хотел бы… попробовать. Но ты видела во мне только бывшего пожирателя смерти, и что-то внутри меня не давало опровергнуть это. Я думал, ты не поверишь, что я изменился, не забудешь всё, что было. Я бы мог вести себя нормально, но ты провоцировала. Ты не видела очевидного, Грейнджер. Ты цеплялась к ничего не значащим словам и видела мои поступки через призму моего прошлого. И нет, я не виню тебя. Я в этом виноват сам. Но я не думал, что мы сможем быть вместе, поэтому и вёл себя, как последний мудак. А тем временем я все больше увлекался тобой. Мне нравилась твоя целеустремлённость, то, как ты застенчива и вместе с этим импульсивна. Мне нравилось наблюдать, как ты ведешь себя в разных ситуациях, нравилось узнавать тебя.
— Потом была арфа, — вдруг он закрыл ладонью глаза и его плечи затряслись от смеха. — Это было так очевидно, что я психанул — мне казалось ужасным, что я перед тобой, как раскрытая книга. Арфа считала мою симпатию к тебе, и мне стоило больших трудов, чтобы не сорваться прямо там же и не сказать тебе о своих чувствах. Но ты снова не увидела очевидного. Я пришел тогда, как на казнь — думал, ты будешь смеяться надо мной. А ты… приняла мой интерес к тебе за презрение, ну право же, только ты могла не увидеть того, что лежало на поверхности, Грейнджер. — Он убрал руку от лица и снова стал серьёзен.
— Потом я увидел, что вокруг тебя увивается этот Блэр, — продолжал тем временем Малфой. — И да, я явился в тот же ресторан, куда он тебя пригласил. Чтобы посмотреть. Я видел, как он на тебя смотрит и готов был кинуть Круцио в него, когда он прикасался к тебе. — Желваки заходили у него на скулах. — Но я признавал, что он вполне тебе подходит. Из семьи, которая никогда не была связана с пожирателями, полукровка, Поттер хвалил его. Вы найдёте с ним общий язык. Я сидел там и напивался, пытаясь увидеть, как ты относишься к его ухаживаниям. Мне представился момент и я пригласил тебя на танец. И, знаешь, Грейнджер, я с удивлением обнаружил, что ты тянешься ко мне. Я почувствовал это, не знаю, называй как хочешь, интуиция, магия, или, как я слышал, говорят маглы, «химия».
Потом я специально доводил тебя по поводу Блэра, провоцировал. И мысленно молил тебя: «Скажи, что тебе всё равно, скажи, что ты его послала». Если ты тогда хоть намекнула бы, что он тебе безразличен, я бы… Но нет, ты не показывала этого. Латифа говорила мне, что не видит твоего особого интереса к нему, у неё дар слышать эмоции других. Но я бесился, что упустил тебя, что Блэр, возможно, займёт прочные позиции. И опять Латифа уговаривала меня оставить свою бессмысленную ревность и попробовать вести себя как джентльмен. Ты знаешь, — хмыкнул он, — иногда у меня получалось, иногда я не мог сдерживаться.
И тут Бруствер заявляет, что отправляет нас с тобой в Эмираты. В Эмираты, Грейнджер! К этим арабам, которые будут смотреть на тебя как на свежее мясо. Я просил его не отправлять тебя, я бы справился один. Или пусть мне дадут кого угодно, даже Энтони!.. Я был на всё согласен. Но нет, Кингсли утверждал, что нужна именно ты, тебе пора нарабатывать опыт в таких делах! — Малфой откинулся на спинку дивана. — Я говорил тогда с тобой резко и грубо, но по-другому ты не восприняла бы меня всерьёз, Грейнджер, — жёстко сказал он. — Я не виню тебя в том, что миссия сорвалась. Ты сама видишь, какие отношения между нашими Министерствами. Твоей главной ошибкой было то, что ты отправилась в пустыню, полетать на пегасах. Я не мог тебе запретить, вспомни, ты бы восприняла меня в штыки. Если бы этого не было, может, миссия бы была всё равно провалена, но… Но, Грейнджер, этот эмирчик лишний раз не облизывал бы тебя своими сальными взглядами.
Он запрокинул голову и со злостью процедил:
— Я чуть не пустил в него аваду, когда он, прямо там, у загонов с пегасами, поинтересовался, нельзя ли присовокупить вдобавок к артефактам ещё и тебя, а он, так уж и быть, сделает одолжение и уговорит отца согласиться. Я напомнил ему о нашем международном визите, о том, что за нами Министерство магической Британии и что такие вещи могут дорого обойтись его стране. Но ему всё равно, Грейнджер. Он пошёл другим путем, ты знаешь. Он ухмыльнулся мне в лицо и посадил тебя перед собой на пегаса. Салазар, каких усилий мне стоило не разметать там всё к мерлиновой бабушке. И да, я получил твоего патронуса, но не мог себя заставить отправиться туда за тобой. Это было выше моих сил. Они стали бы уговаривать нас остаться и, если бы я отказался, выставили бы всё так, как будто я проявил неуважение.
Эта Амира… Она поняла, что со мной творится. Она пообещала мне помочь переправить тебя в отель, когда будет дома. Если ты, конечно, согласишься, как она уточнила. Она сказала, что очень удивлена, что мы попали в песчаную бурю, ведь у них есть штатные предсказатели, и Джарван в тот день делал запрос на подробное предсказание погоды и получил разрешение на вылет. Перед полётами они всегда официально запрашивают сводку на ближайшие часы. Даже маглы, как я слышал, могут предсказывать погоду. Между тем, через полчаса после вылета налетела песчаная буря. Признаться, тут была и моя вина, я недооценил грязную игру этого эмирчика. Я понял его замысел слишком поздно. Ты видела, какую нервную мне дали лошадь. Я был уверен в себе, ты теперь знаешь, что я отлично летаю на пегасах, поэтому выкрутился, но скажу тебе, было непросто. — Малфой сделал паузу. — По расчётам этого Джарвана, с дипломатом магической Британии должен был произойти несчастный случай. Но он ошибся. Я был пожирателем смерти, жил под одной крышей с Волан-де-Мортом, и совладать со взбесившимся от страха пегасом для меня была посильная задача. Поэтому-то Джарван не явился на заключительную встречу.
— Что было потом, ты знаешь… — его голос стал спокойнее. — Я напился. Я оскорбил тебя и… Не понимаю, как хватило сил остановиться тогда. И хотя я прекрасно помнил, что ты целовала меня и не сопротивлялась, всё равно утром было чувство, как будто я пытался тебя принудить к чему-то. Я написал тебе длинное сообщение с извинениями в блокноте, и, когда ты не ответила, пришёл с повинной. Но застал у тебя ту женщину в платке. И ты смотрела на меня так, как будто я пустое место. Я всё испортил своей ревностью и решил, что мои письменные излияния делу не помогут. Я выдрал страницу из твоего блокнота, чтобы ты не прочитала это никогда.
