— Хватит, Латифа, сейчас тут будут авроры, — сказал пришедший в себя Малфой, подхватив Гермиону, которая снова едва не теряла сознание, и повернулся боком, чтобы она не видела, как Латифа заставляет Джарвана выгибаться от боли.

Она с сожалением отвела палочку и бессильно опустилась на песок. Драко тут же обездвижил эмира.

— Тёмная магия опустошила меня, — хрипло проговорила она. — Я слышу его ненависть, и она оглушает меня…

Внезапно вокруг стали появляться авроры, и несколько из них сразу окружили эмира.

Гермиона чувствовала, как подкашиваются ноги, и она практически висела на Драко, а он шептал ей:

— Я сниму его сегодня же. Всё будет хорошо. Я люблю тебя бесконечно.

И она кивала в ответ через силу, чувствуя слёзы на своих щеках. Они остались живы, и уже это было чудом. Но кулон пока на ней, и он угнетал её и без того расшатанное состояние.

Она обнаружила перед собой Гарри и Рона, взволнованно задававших ей вопросы, на которые она отвечала односложно. Поддерживала её только рука Драко, которому, наверное, было тяжело её вот так обнимать, ведь он ранен.

— Авроры готовят портключ до госпиталя, — услышала она и с трудом заставила себя понять, что ей говорит Гарри. Вокруг царила суматоха. Она видела, как Латифу поднимают два аврора.

— Ты ранен, Малфой, давай я подержу её, — услышала она и невольно прижалась к Драко сильнее, испугавшись, что если она отпустит его, он тут же исчезнет, растворится. Она видела размытые силуэты, различала голоса вокруг, но с трудом могла понять, что они говорят. Она скользнула вниз, но рука Драко подхватила её, а дальше Гермиона провалилась в темноту. Она снова бродила по далёким воспоминаниям и находилась на самом нижнем уровне окклюменции. Радостные картинки сменялись страшными, и этот контраст причинял боль.

— Нервное и эмоциональное истощение, — услышала она далёкий голос с акцентом. — Слишком долгое воздействие ифритов, тёмный артефакт ослабил организм. Предстоит сложное восстановление. Беременность сохранена, плод не пострадал чудом.

Когда до неё дошёл смысл этих слов, на неё нахлынуло чувство эйфории, и она воспрянула духом. Они спаслись! Драко жив, и у них будет ребёнок! Самое страшное позади! И она вдруг почувствовала, что её сознание наполняется легкостью и устремляется куда-то вверх, движимое уверенностью в том, что всё будет хорошо.

Она открыла глаза, уставившись в белый потолок. Рука медленно поползла к груди, нащупывая кулон на шнурке. Ничего. На её шее не было ничего. Она осмотрела руки: нарисованных рун не было.

Гермиона привстала, осматривая помещение — белоснежная палата, за окном яркое солнце. Рядом с её кроватью на неудобном стуле спал Драко. На его плече под рубашкой угадывались бинты — очевидно, рана от проклятия заживала медленно.

— Драко! — позвала она, и он тут же повернулся. В следующий момент он уже осторожно стискивал её в объятиях, крепко прижимая к себе и осыпая беспорядочными поцелуями лицо.

— Салазар, я думал… впрочем, неважно. Как ты себя чувствуешь? — он внимательно смотрел на неё.

— Вполне нормально, — ответила она, прислушиваясь к ощущениям. — Только очень хочется есть.

— Сейчас я позову колдомедика, — Драко тут же встал, но Гермиона запротестовала.

— Подожди, мне нужно знать…

— Позже, Гермиона, после колдомедика, — в его тоне слышалась обычная решительность и безаппеляционность, и это неожиданно так согрело её, что слёзы обожгли глаза.

Когда колдомедик закончил осмотр и заверил, что с ребенком всё в порядке, Гермиона посмотрела на Драко. Он не перебивал и внимательно слушал то, что говорил пожилой врач.

— После воздействия ифритов первое время может быть резкий прилив разных эмоций: от безграничной эйфории до глубокой печали. Не рекомендуется оставаться в одиночестве, и важно оградить её от плохих мыслей и переживаний, — Драко согласно кивнул, бросив красноречивый взгляд на Гермиону.

— Действие тёмного артефакта было стремительным. Очень хорошо, что его сняли в течение первых суток. Магия постепенно восстановится до прежнего уровня. Завтра вечером вы можете отправиться домой и обратиться к колдомедикам в своей стране. Кстати, леди ослаблена, и я бы не рекомендовал передвижение с помощью порт-ключа на такое расстояние. Используйте магловский способ, самолёт. Это наиболее безопасно для её самочувствия.

Малфой согласно кивнул. Затем колдомедик вышел, и медсестра принесла обед, на который Гермиона набросилась со зверским аппетитом. Драко всё это время сидел рядом и был необычайно молчалив.

Когда с обедом было покончено, Гермиона откинулась на подушки и повернула голову.

— Драко, теперь я хочу знать всё.

Он вздохнул, поджав губы, и взял её руку в свои ладони.

— Ты слышала, что сказал колдомедик? Оградить от плохих мыслей и переживаний.

— Но всё же закончилось хорошо, так ведь? А я должна знать, что это было… во время бури. И что было у вас после того, как меня… Нет, я должна знать подробности! — она упрямо посмотрела на него.

Драко молча покачал головой, и это было так знакомо, что на Гермиону обрушились неожиданно противоречивые эмоции: ей хотелось плакать и смеяться. Она ощущала одновременно жгучую любовь к нему и боль от того, что им пришлось пережить. Она с трудом взяла себя в руки, вспомнив, что это последствия контакта с ифритом. Должно пройти время, прежде чем её эмоции восстановятся, и она сможет их контролировать.

— Почему ты не сказала? — он облокотился на колени и двумя ладонями держал её руку, внимательно глядя на неё.

Гермионе не нужно было объяснять, о чём он спрашивает. Она невольно отвела взгляд, и снова на неё нахлынули разнообразные чувства, которые она старалась подавить.

— Я не хотела, чтобы это произошло в подобной обстановке. Ты нервничал и… — она проглотила комок в горле. Бороться с подступающей истерикой было всё труднее, и Драко понял это. Он со вздохом прижал свои ладони, в которых держал её руку, к своему лбу.

— Я рад тому, что ты беременна.

Горло всё-таки сдавил спазм, Гермиона не смогла сдержаться и расплакалась. Драко пересел к ней на кровать, привлёк к себе, успокаивая и шепча нежные слова, но это не помогало. Она так отчаянно рыдала, что Малфой испугался и позвал медсестру. Ей дали успокоительное зелье, и она заснула.

Гермиона беспокойно спала и часто просыпалась, но на следующий день почувствовала себя лучше. Драко всё время был рядом, отказываясь говорить с ней о произошедшем, потому что её нестабильное эмоциональное состояние пока угнетало психику, и на самые простые слова Гермиона могла реагировать слезами.

Вечером они отправились в аэропорт. Поттер и Уизли приняли решение лететь вместе с ними, несмотря на то, что им готовы были предоставить порт-ключи в любое время чуть ли не к их домам. Но авроры единогласно отказались от этой возможности, мотивируя это тем, что в каком составе они прибыли в Магические Эмираты, в таком и отбудут. И неважно каким способом.

Министр Бруствер предложил оплатить им полёт, но Малфой отказался, заверив, что купит билеты всем участникам делегации.

Предстоящий перелёт на самолёте будоражил воображение Рона Уизли. И не его одного. Среди них четверых только Гермиона летала не раз и знала, как ориентироваться в аэропорту. Гарри воспринимал происходящее как должное, Малфой — бесстрастно, а вот Рону приходилось напоминать, чтобы он закрыл рот и не оглядывался с таким безмерно удивлённым видом. Величественное футуристическое здание Дубайского аэропорта произвело неизгладимое впечатление на него, и даже Гарри шикал на Рона, когда тот взбудоражено пытал Гермиону, точно ли всё это великолепие не поддерживается магией. Потому что иначе он просто не представляет себе, как маглы это сделали.

Гермиона взяла их документы и билеты, мельком просмотрела их и фыркнула, встретив хитрую улыбку Драко. Гарри заглянул ей через плечо:

— Первый класс? Неплохо, Малфой, премного благодарен.

— Ты знаешь, что есть за что, — не удержался от сдержанной улыбки тот.