Он обхватил мое лицо ладонями и поднял, чтобы видеть взгляд, полный непролитых слез, скопившихся в них.

– У тебя нет причин плакать, Амелия. Пожалуйста, присядь и я все тебе расскажу, хорошо?

Я едва заметно кивнула и получила в благодарность легкий, невинный поцелуй. Он помог мне присесть и начал рассказ, от которого у меня замерло сердце.

– Десять лет назад я заключал сделку в Париже, где познакомился с ней – Шарлин. Наверняка ты о ней слышала. У нас завязался роман и уже через год я сделал ей предложение. Был назначен день свадьбы. Тринити уже существовала и подавала серьезные надежды на рынке, представляя угрозу для многих финансовых гигантов того времени. В мой адрес сыпались угрозы, от которых я отмахивался. Все шло как нельзя лучше. Успешный бизнес, красавица невеста, любящие родители… Но свадьба, как ты знаешь, не состоялась. Точнее, все думают, что не состоялась. Мне поступило письмо, что если я женюсь на Шарлин, они убьют ее. Кто «они» – мне не удалось выяснить до сих пор. Я, конечно же, отменил публичную свадьбу, но мы женились тайно на одном из Испанских островов через несколько дней. А наутро я проснулся без жены. На подушке лежала записка в два слова «мы предупреждали». Годы поисков и все безуспешно. Она словно сквозь землю провалилась. Через три года я нанял детектива, усиленно развивая Тринити, чтобы обладать достаточным влиянием, деньгами и административным ресурсом для поиска тех, кто это сделал. А пять лет назад ко мне в фирму пришла ты.

Я опустила глаза. Мне стало стыдно. И горько. Во мне роились самые разные чувства, из-за которых казалось, что я лезу в чужую жизнь. Нарушаю что-то интимное, что только между ним и ей. Ведь они любили друг друга и наверняка любят до сих пор, а тут я. Со своей глупой влюбленностью.

– Сначала я не оценил тебя по достоинству, подумал, что ты одна из очередных охотниц за моим достоянием. Но ты не проявляла ко мне интереса, помимо рабочего, чем и привлекла внимание. Год за годом я проникался к тебе доверием и уважением. Постепенно ты стала одной из немногих, кому я абсолютно доверяю, даже свою жизнь. Каким-то образом ты стала неотъемлемой частью каждого моего дня и, не находя тебя за рабочим местом, я понимал, что не могу сконцентрироваться. Не могу работать. А твое присутствие начало отвлекать еще больше, ведь я думал не о работе, а о тебе… Но кое-что я не осознавал до самого последнего момента…

Он замолчал, сделал глоток шампанского и тяжело вздохнул.

– Два месяца назад мне прислали письмо, что если ты продолжишь у меня работать, то повторишь судьбу Шарлин. Я боролся с собой, боролся с тобой, платил мало, загружал работой, но ты не желала уйти сама. А попросить тебя об этом я не мог. Не мог… Две недели назад мне позвонил детектив, которого я нанял и сказал, что нашел Шарлин. В тот вечер в клубе я встречался с ним, а на следующий день вылетел на место. То, что я обнаружил… – он закрыл лицо руками и продолжил далеко не сразу. – Я не узнал ее. Она находится в коме и врачи говорят, что шансов на то, что она снова станет прежней, практически нет. Спасти ее и вернуть к жизни может только чудо. И это по моей вине. Потому, что я не смог противостоять своим чувствам. Не смог обуздать это притяжение. Я привез ее сюда. Показал лучшим врачам. Мое НИИ разрабатывает для нее лечение. По прогнозам врачей есть малый шанс, что они смогут помочь.

По моей щеке скатилась слеза. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Уйти отсюда. Не слушать этого…

– Люди, у которых моя команда ее отбила, начали поиски. Отец Шарлин – нефтяной магнат, брат – известный игрок на Лондонской бирже с миллионным достоянием. Мы все с равным успехом могли добраться до нее первыми, поэтому, где она находится сейчас – преступники наверняка не знают. И здесь мне нужна твоя помощь…

Я не сразу поняла, о чем он говорит, и глупо смотрела на него, растерянно хлопая ресницами.

– Если все будут думать, что мы с тобой обручены, то никто не станет искать Шарлин здесь. У меня будет возможность спасти ее.

Такое возмутительное откровение как ведро с помоями вернуло меня к реальности. От обиды, негодования и злости я даже рот открыла, хватая им воздух, как выброшенная на берег рыба. Я и была этой самой рыбой, которую из океана мечты выкинули на берег реальности. Вот для чего все это было. А наряд – чтоб не опозорила его перед журналистами и достойно смотрелась в кадре рядом… Долго помолчав, я, наконец, произнесла.

– А тот момент, что со мной сделают тоже самое, он что, в расчет не принимается? Или я не Шарлин – меня не жалко?

– Они не хотели, чтобы ты продолжала работать в моей фирме. Но никто не запрещал мне любить тебя.

Любить. От этого слова меня затрясло как от удара током. Сердце на пару мгновений затрепетало, словно бабочка, но вернулось к реальности, осознав, что подразумевается под словом «любовь».

– Любить на публику… – усмехнулась я. – И что же мне предлагается делать? С 9 до 18 работать финансистом, а с 18 до 9 изображать возлюбленную?

– Я бы не посмел, Амелия, обидеть или унизить тебя. – Возразил он. – Мне нужна твоя помощь, поэтому я прошу тебя стать моей невестой и переехать ко мне.

– А ответ «нет» вам в голову не приходил, когда вы целовали меня перед журналистами? Или это была такая уловка, чтобы я не могла ответить вам отказом?

Проигнорировав мои слова, мужчина опустился передо мной на колено и протянул маленькую бархатную коробочку. В этот момент шторы распахнулись, и на балкон вошла Одри. Я находилась в прострации, с мокрыми глазами и смотрела то на подругу, то на мужчину. Мистер Эллингтон продолжал невозмутимо стоять на одном колене с протянутой коробкой невесть чего, а Одри, недолго думая, достала из сумочки фотоаппарат и сделала пару снимков.

– За такой эксклюзив, мистер Эллингтон, и убить можно.

– Тогда, быть может, вы попросите подругу дать мне ответ?

– Амелия, – включив диктофон, деловым тоном начала Одри. – Мистер Эллингтон ждет ответа, готова ли ты стать его женой.

Я усмехнулась. Если бы Одри только знала, на какой вопрос он ждет ответа. Но меня поставили перед фактом. Кем я буду, если скажу «нет»? Но кем я стану, ответив «да»? Кажется, во мне сейчас что-то медленно умирает. Одри готова стать третьей в очереди за сердцем своего возлюбленного, а готова ли я всю жизнь находиться на втором месте, если Шарлин не удастся спасти? Ведь все это он затеял только ради нее, а я всего лишь удачная кандидатура. Холодно взяв из рук мужчины коробочку, я открыла ее. Одри восхищенно ахнула. Небольшое колечко из белого золота, усыпанное мельчайшими бриллиантами, а по центру один – крупный.

– Хорошо, – деловым тоном ответила я, позволив Одри сделать пару удачных снимков. На одном, кажется, я даже попыталась улыбнуться. В конце концов, это выгодно для всех. Он получит то, что хочет – возможность спасти любимую, у Одри будет эксклюзив, а у меня… возможность возненавидеть его. И как только я это сделаю – смогу уйти и освободиться.

Мягко улыбнувшись, Генри достал кольцо и надел его на мой палец. Надо же. Я помолвлена. Глупо разглядывая кольцо на безымянном пальце, я не нашла сил ни плакать, ни улыбаться. И только Одри светилась от счастья.

– Неужели ты не рада, подруга?

К счастью, в этот момент вошла еще одна участница вечера – официантка – и заставила стол всяческими блюдами. От них даже у меня слюнки потекли и, предпочтя ответу на вопрос усиленную работу челюстями, я накинулась на креветки. Все-таки с утра у нас ничего во рту не было, и я изрядно проголодалась. Во время ужина Одри не отставала от Генри, засыпая его вопросами. Я же в ответ лишь угукала и агакала. Оказалось, что с завтрашнего дня я перееду к нему и жить мы будем вместе. Кошка моя тоже приглашена к участию в этом великолепном фарсе. Свадьба у нас будет, когда решу я, а поскольку я не решу, то ее, конечно же, не будет. Нет, о свадебном путешествии еще речи нет и родители жениха и невесты не в курсе. О Боже, что я скажу маме? Мама, привет. Я тут понарошку замуж выхожу…