Он уверенно подошел ко мне, заставив поспешно отступить назад Кристофера Аллена, даже не удостоив его вниманием, и, заглянув мне в глаза, приобнял за талию. Как я обожаю этот взгляд – восхищенный, с высоты его роста. Но не надменный взгляд превосходящего человека, а безмерно покровительственный, обещающий защиту и весь мир у моих ног.

Журналисты на мгновение замолкли, а потом с удвоенной силой накинулись, но теперь уже на нас обоих. Прессы становилось все больше. Ее присутствие здесь не удивляло, поскольку заранее было известно, что на вручение дипломов приглашены первые лица страны в сфере бизнеса. Это традиционно происходит из года в год, ведь наш университет входит в тройку крупнейших вузов страны.

– У вас были вопросы к мисс Уэйнрайт? – напомнил он. – Задавайте, но по одному. И не забывайте, что обращаетесь к даме.

Только ему я могла позволить этот покровительственный тон.

– Амелия, как вы прокомментируете вашу совместную скандальную фотографию с мистером Эллингтоном?

– Слишком много алкоголя и слишком воспитанный мужчина, – коротко ответила я. журналисты застучали по клавишам своих устройств. Уверена, прямо сейчас в режиме он-лайн на разных сервисах появляются скандальные новости, моя фотография и подпись «слишком много алкоголя». Но что поделать, ведь так оно и было. Одри советовала, если не знаешь, что сказать – скажи правду.

– Мистер Эллингтон, когда вы объявите о ваших отношениях с мисс Уэйнрайт?

– Когда решит сама мисс Уэйнрайт.

Я залилась краской. Ведь он прекрасно знает, как общаться с журналистами, зачем дает такой грандиозный повод для скандала и сплетен? Зачем он смотрит на меня таким взглядом? Я чувствую его на себе, даже не глядя! Все-таки не выдержав, я ответила на этот вызов и повернулась к нему. Наконец-то наши глаза встретились, и мы увидели друг друга. По-настоящему. Увидели и осознали, что мы здесь, рядом, вместе. Это как теплая встреча двух душ в холодном унылом мире, как воссоединение единого, расколотого надвое. Мы смотрели друг на друга, как будто теперь все будет хорошо, как будто вдвоем мы можем пойти против всего мира. Я коснулась кулона на груди и улыбнулась. Его мягкая улыбка в ответ окончательно растопила мое сердце и никакой обиды или злости на него больше не осталось. Фотографы с бешеной скоростью защелкали фотоаппаратами. Я нашла в себе силы повернуться к ним, чтобы сократить количество компрометирующих снимков хотя бы до сотни.

– Амелия, так, когда вы объявите о ваших отношениях?

– Если нужно объявить, могу сделать это прямо сейчас. Я отношусь к мистеру Эллингтону с бесконечной благодарностью, уважением и… – в запале чувств, ощущая тепло его руки на своей талии, я чуть не сболтнула лишнего, но вовремя осеклась.

– И? – взмолились журналисты.

– И мне очень жаль, что наше деловое сотрудничество закончено. Тем не менее, мы останемся, я надеюсь, добрыми друзьями.

Как бы в поисках одобрения, я заглянула в его бездонные глаза, с иронией взирающие на меня.

– Да. Разумеется. Добрыми друзьями, – сказал он с улыбкой и таким тоном, что ему не поверила не только я, но и все присутствующие журналисты. Зачем он сознательно топит себя? – Поэтому сейчас я, исключительно по-дружески, тебя поцелую.

И прямо в присутствии репортеров, он накрыл мои губы своими. Легкая щетина под моими истосковавшимися пальцами, головокружение… Я захлебывалась от восторга. Мягкий и сладкий, словно персик, поцелуй длился бы целую вечность, если бы не вмешался Кристофер Аллен.

– Замечательное представление, – аплодируя, заметил он. – Великолепно.

Мы оторвались друг от друга. Мистер Эллингтон не выпускал меня из объятий и гневно сверлил взглядом Кристофера. Я непонимающе и даже испуганно смотрела на него, пытаясь понять, что происходит и действительно, к чему это представление. Зачем он делает все это на публике, ведь считает даже близость со мной ошибкой. А афиширование своего сексуального влечения – это как называется? Проще было бы написать в главную газету письмо с одной строчкой – хочу трахнуть Амелию, да мучают этические противоречия.

– А не расскажете ли вы нам всем, мистер Эллингтон, где вы были всю прошедшую неделю? – с вызовом скрестив руки на груди, мистер Аллен, кажется, наслаждался сам собой. Потому что кроме него, им больше никто не наслаждался. Пресса лишь одобряла вопрос.

– Здесь нет тайны. Я был в командировке, – лицо мужчины ожесточилось.

– Которая началась десять лет назад, верно? – проныре явно было известно, где находился все это время мистер Эллингтон.

Десять лет назад. Что произошло десять лет назад? Шарлин… Господи! Неужели он все это время провел с Шарлин, а теперь вернулся и играет на публику эти концерты, чтобы никто не заподозрил, что она вернулась? Для чего, зачем? Я снова почувствовала себя униженной, словно меня используют для какой-то дурной цели. Опять и опять я ошибаюсь на счет искренности и мотивов, которые движут моим… бывшим начальником.

– Будь мужчиной, Кристофер. Если хочешь что-то обсудить – сделаем это наедине, – с вызовом произнес руководитель Тринити.

– Что ты, Генри. Этот вопрос не я, и не с тобой должен обсуждать, – он загадочно посмотрел на меня и, развернувшись, пошел в сторону других выпускников, которых в фуршетном зале становилось все больше. Среди журналистов я заметила и Одри. Поймав мой взгляд, подруга поспешила к нам.

– Что происходит, Амелия? Мистер Эллингтон, рада, что вы нашлись, – коротко кивнула она. – Мой редактор сорвал телефон, говорит, что здесь разразился скандал, и я обязана взять интервью, иначе буду уволена.

Толпа журналистов гудела, но вовремя подоспели сотрудники охраны и осадили прессу, попросив вести себя прилично, в противном случае всем придется покинуть помещение и ждать на улице объявления уже готовых рекрутинговых решений. Но им дела не было до рекрутинговых решений. Коршуны слетелись на нас.

– Я готов дать тебе эксклюзив. Но сперва мне нужно поговорить с Амелией. Наедине. Давайте встретимся в 19.00, если, конечно, вы не против прогулять выпускной.

– Ради такого я прогуляю даже собственную свадьбу, – заверила Одри.

– Тогда, чтобы ваши великолепные наряды не пропадали, встретимся в Империале.

Империал – самый дорогой ресторан, расположенный на первом этаже самого дорогого в стране отеля. Слово «дорого» там встречается на каждом шагу. Даже зайти туда неприлично дорого, потому что абы кого (а мы с Одри, увы, относились к этой категории) бесплатно не пускают. Но уверена, что в компании мистера Эллингтона нам будут весьма рады. Он относится к той категории людей, которая многократно увеличивает твой статус в глазах окружающих.

Мы с подругой переглянулись, но мой взгляд не помог внести никакой ясности. Я сама не знала, чего ждать и к чему весь этот цирк.

– Замечательно, – согласилась она и обратилась ко мне. – Что за представление ты устроила на сцене?

– Твой Кристофер, уж прости, подруга, порядочный мудак. Мало того, что он раздевал меня глазами, так еще и намекнул, что я держалась на должности благодаря… – я смутилась. Можно ли сказать такое в присутствии мистера Эллингтона, – ну… ты понимаешь?

– Сексу со своим начальником? – предположил он. Спасибо, спаситель моей чести и застенчивости. Я смущенно посмотрела на мужчину. – Это в его духе, – Генри лишь развел руками, сочтя, что не произнес ничего предосудительного.

– И намекнул, что не против принять меня на аналогичную должность с такими же трудовыми функциями.

– И правда мудак, – согласилась она.

– Что он сказал? – лицо мистера Эллингтона резко изменилось. Такого выражения на нем я еще не встречала – оно не сулило ничего хорошего. Для мистера Аллена.

– Просто неудачная шутка, – попыталась отмахнуться я, но было очевидно, что внутри мужчины что-то надломилось. – Одри, ты уверена, что тебе стоит с ним общаться? – я не могла отложить решение этого вопроса на потом, поскольку видела, как она рвется к Кристоферу. – Ты удивительный человек, но он этого не ценит, у него женщин, как…