– Слушай, ты же понимаешь, что Филипп спортсмен, Саныч, его тренер, следит за его здоровьем тщательно. У него куча ограничений и строгая диета, – тараторит она, делает большой глоток вина и снова возвращается к нарезанию фруктов. – Так вот, он редко пьёт, но когда это происходит, то ему срывает крышу, – замолкает на пару секунд и кидает на меня слишком подозрительный взгляд. – Ты сказала, что он великолепен?

То есть, из сказанного мной, она выделила именно это?

Если бы я застукала своего парня с другой, то точно бросила бы.

А она его оправдывает!

Тренер, диета… О чем она?

– Я не это имела в виду, – отвечаю ей и отбираю у неё бутылку, которую она явно решила осушить.

Судя по блеску в глазах, ей на сегодня достаточно. Да и вообще ведёт она себя странно.

– С каких пор тебя интересуют парни? – фыркает и тянется ко мне, чтобы забрать обратно алкоголь.

Я встаю и отхожу от неё, потому что разговор даётся и так тяжело, а с пьяной девушкой так подавно.

– Они меня не интересуют. Ты не слушаешь меня! Я говорю тебе, он опасен…

Как для меня, так и для тебя.

– Я, конечно, рада, что ты наконец созрела для отношений и секса. Но давай это будет не мой парень, – перебивает меня и тоже поднимается с места, вздыбившись как кошка, подходит ко мне и вырывает бутылку. Как она не понимает, что дело не во мне. – Ты не можешь! Знаешь, сколько я его обрабатывала? Сколько всего стерпела, ты даже и представить не можешь! Бл*ть, так и знала, что это плохая идея…

Она пошатывается, чуть не падая, задевает стол, от чего одна тарелка падает на пол.

Ее последнее высказывание мне непонятно.

Я хорошо помню, сколько она за ним бегала, и была уверена, что это любовь. Но когда все же добилась своего, я была за неё искренне рада.

Так же знаю, сколько нервов он ей потрепал, заставлял плакать и ни раз.

Разве можно прощать подобное?

Он за ее спиной готов изменить с любой, неважно с кем, даже с подругой!

Нет, мне такое понять не по силе.

Недоумеваю, почему сейчас она дуется на меня, а не на него.

Злится, и я уверена, что готова прогнать меня.

А я всего лишь хочу открыть ей глаза.

– Свет, мне он не нужен, он твой, я это знаю, я бы никогда не стала его уводить, – повышаю голос, говорю уверено, дергаю ее за руку, чтобы обратила внимание и слушала то, что я ей говорю. – Он до меня домогается, преследует. А сегодня Он, он…

– Филипп? Преследует. Тебя? – ее глаза на миг загораются превосходством, и она начинает громко смеяться, откинув от себя мою руку. – Это же смешно, Рит, ну правда, у тебя слишком богатая фантазия.

– Думаешь, я вру? – срываюсь на крик, готовая разрыдаться.

Ее слова обижают. Режут по больному.

Да, я не та девушка, которая собирает взгляды и кучку поклонников. Не такая шикарная как она.

Но я не обманываю.

Зачем мне это?

По взгляду вижу, что не верит мне.

А мне что остаётся, терпеть?

– Дело не в тебе. Ему дела нет ни до одной бабы. Не придумывай, Воронцова.

Отворачивается, берет пульт от магнитолы и делает музыку громче, видимо дает понять, что не хочет со мной разговаривать.

Дура! Как она слепа. Но оставлять все так я не намерена.

Поэтому подхожу к ней и говорю то, что должно ее отрезвить.

Не хотела ей этого рассказывать, потому что понимаю, что это может ее задеть.

– Я говорю правду. Он предлагал сегодня поехать к нему домой! Приставал…

– Ты врешь! Чтобы он и бегать за кем-то… – поднимает на меня взгляд и смотрит прямо в глаза. Видимо ища там правду. Вижу, что ее ярость стихает, уступая место сомнению, – И ты правда думаешь, что нравишься ему?

Нравлюсь ли?

То, что он делал в машине, указывает именно на это.

Но не в плане влюблённости, а в плане того, что он хотел уложить меня в постель. Дважды.

Я пришла к ней за помощью, а не ругаться, но, видимо, скандала было не избежать…

– Я не знаю, кажется, да.

Несколько минут проходит в молчании, одна песня сменяется другой.

Возможно, ей больно принять произошедшее, в этом есть и моя вина.

Кажется, здесь меня не поймут…

Я уже тянусь к рюкзаку и хочу покинуть квартиру подруги.

Но Света поворачивается ко мне, вонзаясь колким взглядом и ехидной, пьяной усмешкой, от вида которой у меня возникает плохое предчувствие.

– Как скажешь. Мы это проверим, и я докажу, что тебе показалось. Согласна?

Сама толком не успела понять, во что ввязалась, пока подруга не взяла в руки телефон. Позвонила Филиппу и включила громкую связь.

Ох, как же мне сейчас не нравится эта авантюра, в которую сама себя затянула и, не подумав о возможных последствиях, согласилась.

 «Да, малыш», – резанул по ушам уверенный, приятный голос.

В этот момент сразу поняла, что меня ждёт поражение, но продолжая стоять на своём, кивнула Свете, чтобы та продолжала разговор.

Они договорились о том, что парень заедет сюда через полчаса.

По их милому разговору и обилию обоюдных сантиментов можно было понять, что пара совсем не в ссоре, а как раз наоборот, а игривая интонация Рязанова говорила о том, что он рад услышать девушку, как, впрочем, и она его.

Хотя ещё совсем недавно он был ко мне так близок, нашептывал на ухо, приглашал к себе и всячески намекал на секс.

Разорвал мою рубашку, дурманил собой, вводил в страх и неизвестно что бы сделал дальше, если бы я не дала отпор.

А сейчас этот лицемер строил из себя любящего парня.

Мерзкий, мерзкий человек.

С таким связываться нельзя, если не хочешь быть обгаженной с ног до головы.

От осознания его двуличной, лживой натуры стало не по себе.

По искрящемуся, победоносному взгляду подруги стало понятно, что она поверила ему и не приняла мои доводы.

Интересно, она правда думает, что я соврала? Что хочу разрушить их такие идеальные отношения?

Отнюдь.

В голове хаотично завертелось множество вопросов. Как же выйти победителем из этой ситуации? Как доказать Светке, что парень лжет и манипулирует ей.

Что сделать, чтобы он больше не домогался? И главное, как не упасть в грязь лицом и не очернить свою репутацию?

К вопросам добавились сомнения, не давая думать рационально, спутав сознание. Чувствовала, что мысли уводили меня все дальше от правильных решений.

Есть во мне одна черта, которая мешает спокойно существовать.

Я всегда стараюсь отыскать в человеке хорошее, дать оправдание его поступкам. Попытаться понять.

Но, как не крути, Филипп ведет себя по-скотски, за внешне притягательной оболочкой скрывается не самая приятная личность.

Этому есть множество причин, но сердце, глупое и наивное, оно обеляло его. Надеялось на то, что его замучает совесть, и он во всем признается, не выставив меня идиоткой и лгуньей в глазах подруги.

Сознается в том, что хотел изменить ей со мной.

О чем я думаю?

Вот так просто возьмет и все расскажет.

Боже, я такая же набитая дура, как и моя мать, что годами терпит побои и выгораживает алкоголика отца. Ищет в нем что-то светлое, когда он давно погряз во тьме.

Это я понимаю не сразу, а только лишь, когда слышу звуки страстного, горячего поцелуя в прихожей, пока сижу на кухне и съеживаюсь от дискомфорта этой ситуации.

Застываю.

Я не должна подслушивать, но таков был наш нехитрый план.

Подслушивать, как они целуются, было как минимум неловко. А как максимум это меня задело, потому что ещё совсем недавно он держал в руках меня, а теперь как ни в чем не бывало зажимает другую.

Несложно было догадаться, что Света делает это специально, чтобы показаться мне, кто есть, кто.

Поставить на место и доказать, что это ее территория, на которой топтаться нельзя.

Да я и не хотела!

– Ты такой заведённый…

Слышу хриплый стон подруги, и у меня по телу проносится озноб.

Я должна закрыть уши, должна. Но не делаю этого.