Не могу поверить в то, что я слышу. Жестокие слова. Подлые. Страшное откровение, а перед глазами вереницей кадры первой встречи, как поджидал меня после тренировок и неожиданно дарил букеты.

Внимание от парня, в которого была влюблена добрая половина девчонок сборной, что сказать, мне это польстило. Я была наивна и не очень опытна.

– Для самой симпатичной гимнасточки, которую я когда-либо видел! – улыбается высокий красавчик, протягивая мне бордовые бутоны, а я смотрю на него в смятении и хочется спросить, а он точно по адресу?

Но парень не отводит от меня искристых карих глаз и подмигивает:

– Я, кстати, Роб…

Моргаю и смотрю в злое, с перекошенными чертами, лицо мужчины.

– Что ты только что сказал?! – спрашиваю ошалело.

 Ловит мой удивленный взор и улыбается нагло.

– Что слышала! Спор был, что завалю “Ледышку”. Сумею окрутить лучшую гимнастку олимпийской сборной! Характер у тебя всегда был не сахар. Слишком свысока на всех смотрела. К себе не подпускала. А мы с пацанами поспорили, что и тебя можно на лопатки уложить, если постараться.

– Я не могу в это поверить… – на автомате говорю ничего не значащие слова, а в мозгу уже складывается картинка.

Проходит из стороны в сторону и бросает косой взгляд на меня.

– Что сказать. Плохая была идея! – рявкает и запускает пятерню в волосы, дергает сальные пряди. – Все полетело к чертям именно с того идиотского спора. Ты вообще только несчастья приносишь!

– Интересно… Я еще и виновата, – ухмылка расцветает на лице, но Роб не замечает моей иронии.

– Знаешь что? Мне нужно было тогда еще свинтить, но потом меня в сборную не взяли и на все наплевать стало, – ядом брызжет, упивается, – не было ничего к тебе, да и на деле ты, бл*дь, бревно. Кайфануть с тебя нормальный мужик никогда не сможет!

Прикусываю губы, моргаю, пытаюсь не сорваться и не расцарапать его лицо в кровь.

– Замолчи, Роб! – сжимаю кулаки.

Не слышит меня. Слишком под градусом. Упивается своей мнимой победой.

– Кто бы знал. Такая жопа, сиськи с ногами, а по факту ущербная бабенка. На хрена мне такая?!

Моргаю, пытаюсь загнать внутрь обиду и боль.

Мужчина. Тот, которого я когда-то любила, даже не замечает, как все мое тело каменеет, а из глаз уходят последние крохи чувств.

Чужие мы. Посторонние. Не прощу больше. Этих слов не прощу.

Смотрим глаза в глаза, и я понимаю, что больше этот человек и слова не достоин. Он хочет вытянуть меня на эмоции, хочет унизить, мечтает отыграться за свои невзгоды.

Вампир, питающийся чужими чувствами, но я загоняю все глубоко внутрь себя и закрываюсь. Не прогнусь. Не покажу, что удар достиг цели.

Кажется, что смотрю в пустоту. Человека уже не вижу. Нет его. Девчонки глупы и падки на внимание ярких парней, и я получила очередной щелчок по носу.

– Я же говорю, бесчувственное бревно! Даже слова не скажешь?!

Не иду на провокацию. Снаружи я действительно “Ледышка”, “Снежная Королева” – прозвищ мне надавали достаточно в свое время.

 А я была просто девчонкой, которая часами отрабатывала на снарядах, сцепив зубы и не чувствуя боли, упрямо мечтая достичь своей цели.

Не смогла. Сорвалась…

Я упала, а на мое место пришли новые спортсменки. Как там: “Король пал. Да здравствует новый король. Гип-гип ура!”

Цунами внутри. Снаружи отрешенное лицо и надменный вид, вот она я.

– Бесчувственная стерва! – теряя весь боевой запал, выдыхает Роберт.

Просто смотрю, не отвечаю.

Он мне в вину мою фригидность ставит. Я ведь ему девушкой досталась. Роберт умел ухаживать. День ото дня приучал к себе, к своему присутствию в моей жизни и пришел момент, когда я начала ждать его, хотела, чтобы встретил и проводил.

Мне нравились его шутки и его наглость. Казалось, что вот она любовь… И Ледышка смогла растаять.

Он был настойчив, но обходителен. Теперь понимаю расчет. Сначала нравилось целоваться, истому чувствовать. Но все изменилось после первой близости.

Не скажу, что был груб, но ни разу с тех пор я не возбуждалась. Только неприятные чувства. Мне ни разу не было с ним хорошо. Так, как описывают в книгах или же в кино.

Я и сама себя трогала потом, парочку роликов смотрела, пыталась что-то почувствовать, но глухо. Штиль.

А потом пришла беда, одно за другим и у нас все пошло наперекосяк. Мечты рухнули и проблем стало выше крыши.

Когда не знаешь, как кредиты покрывать, не до романтики, не до отношений и не до кайфа.

Роб, как-то совсем поникнув, плечи опускает.

– Бухло выкинула… – бурчит под нос и шаткой походкой доходит до дивана.

Уже совсем никакой заваливается в грязной обуви на серую ткань, которую я только недавно отчистила от жутких пивных следов.

Отключается моментально, звучно храпит, одурманенный алкогольными парами, а я все смотрю на него и где-то глубоко внутри подыхает последний лучик жалости.

Омерзение – вот что испытываю.

– Все кончено, – падает решительное с губ.

Игра в одни ворота подошла к логическому финалу.

– Достало все.

Последняя капля осознания назревала долго, мучительно, и в эту самую секунду громко шмякнулась в переполненную чашу терпения. Мерещится, что я даже слышу звон перебитой посудины, которая разбилась вдребезги и заляпала все грязными разводами. Покрыла отметинами разочарования, оставила следы, что въедаются в подкорку, проникают в душу, и сколько ни отмывай, ничего не станет прежним.

Смотрю на храпящую тушу. Ничего не испытываю. Даже злости и обиды нет. Перегорела. Переболела. Отрезала раковую опухоль неудавшихся отношений.

У меня все в жизни по всем фронтам такое “неудавшееся”.

– Идиотка, – выдыхаю с горечью и тру лицо. Пытаюсь переварить очередной удар.

Всего лишь спор. На человека. И ничего более, а дальше… выживать вместе легче, чем порознь.

Окидываю взглядом чистую квартирку, небогатую, но аккуратную, где все пропитано моими стараниями по поддержанию домашнего уюта.

На подоконнике пара горшков с цветами. Мои фрезии скоро должны расцвести. Бутоны набухли и готовятся взорваться, наполнив все пространство потрясающим тонким ароматом.

Люблю эти цветы. Еще одно напоминание из прошлого.

Когда-то я взяла свою первую медаль и счастливой девчонке на пьедестале подарили крохотный букетик белоснежных бутончиков. Помню, как зарылась в них носом и дышала полной грудью, пока трибуны скандировали мое имя…

Воспоминания…

Лучше бы их не было. Все бы отдала за пилюлю беспамятства. Больно помнить, что однажды ты был на самом верху.

Помнить триумф – это даже страшнее самого падения.

Окидываю равнодушным взглядом пространство.

Здесь везде мой труд, мой вкус. Все сама. Своими руками. Даже гвозди забивала, чтобы собственные картины на стены вешать.

Да, Изабель, ты мечтательница, если не сказать, что дура.

Вырезать из себя прошлое сложно, но осуществляется это по щелчку. Просто приходит точка. И все. Нет больше за ней ничего. Как непрерывная линия на электрокардиограмме, дающая понять монотонным писком, что надежды больше нет.

– Вот и все, Иза, – бросаю слова в никуда и собираю себя в кучу.

Разворачиваюсь и прохожу в коридор, на мгновение ловлю свое отражение в зеркале. Ничего особенного. Обычная молодая женщина, коих тысячи, с ворохом проблем, отражающихся на лице.