Игорь снова связался с ним в четверг. Он все еще был в командировке, но его команда уже вовсю работала и даже пересылала ему кое-какую информацию.

– У меня есть для тебя хорошие новости, – сразу заявил друг, как только Вячеслав взял трубку.

– И тебе привет, Игорь. Давно не общались, – съязвил он.

– Время – деньги, Слава. Тебе ли не знать, – хмыкнул тот. – Мы уладили твое дело, можешь праздновать. С сегодняшнего дня – ты опекун Нади. Документы курьер доставит до вечера, так что можешь ее забирать от тети. Проблем не предвидится, только если она не подаст в суд, но мы к этому варианту тоже готовы.

Вячеслав и сам не ожидал, что все будет так легко.

– Зачем же ты мне голову морочил, если все так быстро прошло, пройдоха! Как только вернешься – отпразднуем. За твой счет, учитывая, сколько я тебе заплатил за это дело.

Игорь хохотнул.

– Не скоро это будет, но да ладно. Обращайся, если что. И еще… Думал, стоит ли тебе знать, но не могу уже молчать. Когда мой человек пробивал Лизу, я попросил его выяснить кое-что и о Ярике с Ниной. На всякий случай. И узнал то, что тебе точно не понравится. В общем, отправлю тебе инфу на почту. Только помни, что гонца казнить нельзя.

Тон Игоря дал понять, что обнаружил он что-то не очень радужное. Свернув разговор, Вячеслав попрощался с другом и, открыв почту, уставился на только что пересланное письмо. Глупо, но он опасался его открывать. В нем было три папки, подписанные именами Лизы и Ярика с Ниной. Решив начать с простого, он открыл первым делом папку Лизы, читая то, что уже и так знал.

Ничего нового Игорь не обнаружил, никаких скелетов в шкафу, разве только то, что она во вторник наведалась в ЗАГС со своим парнем Павлом Васнецовым и подала заявление для вступления в брак. Решила, значит, играть по-крупному. Молодец, ничего не скажешь. Чего только не сделаешь ради денег? Брак в наше время плевое дело, почему бы и не ввязаться, когда на кону такие возможности?

Раздраженный донельзя, он перешел к папке Нины, но ничего интересного не обнаружил. Самый сомнительный поступок в жизни его покойной невестки – участие в незаконном митинге в семнадцатилетнем возрасте и вождение без прав.

Оставался только Ярик.

Вячеслав не хотел открывать эту папку. Не хотел знать, что его брат был не тем человеком, которым он его считал. А он был уверен, что узнает что-то плохое, потому что Игорь не стал бы так напрягаться по пустякам.

И оказался прав.

Его брат был лжецом. Он обманывал не только его, но и всех, окружающих себя, людей. Он жил со своей женой, как самый обычный среднестатистический человек, экономя на всем и дотягивая от зарплаты до зарплаты, потому что реальные деньги, которые выделял ему Вячеслав, миллионы рублей ежемесячно, спускались в чертовых виртуальных казино. Ярик был неисправимым игроманом.

Уж лучше бы он этого не знал…

Мужчина, которым Вячеслав гордился, больше не существовал. Только жалкое подобие человека, заставляющего свою семью жить в нужде ради своей пагубной привычки. Даже его жена, сидящая дома с ребенком, умудрялась зарабатывать какие-никакие деньги на нелепом блоге в инстаграм, пока Ярик вешал ей лапшу на уши. Не говоря уже о лапше, свисающей с собственных ушей Вячеслава, считающего, что он выделяет дополнительные средства на нужды для ребенка, на долги, возникшие из-за одолженных свояченице и друзьям, денег, которые, естественно, Ярику скоро должны были вернуть.

И ведь он даже ни разу не попытался остановиться! Пройти реабилитацию, да что угодно! Весь последний год Ярик играл. Играл каждый день, ставя даже жалкие тысячу рублей, когда средств не оставалось. Просто уму непостижимая глупость!

Вячеслав не знал, как пережить это разочарование. Уж лучше бы он и дальше думал, что его братом все пользуются, когда все обстояло с точностью наоборот…

За прошедшие несколько дней с момента визита Вячеслава, Лизе открылось несколько новых истин.

Во-первых, она не могла позволить себе приличного адвоката, не продав при этом квартиру. Была идея продать машину, но за шестьсот тысяч, которые можно было выручить за нее в лучшем случае, она не сможет нанять кого-нибудь, кто имеет опыт и мозги для победы над Игорем Ерошиным, у которого была слишком жесткая репутация среди его коллег. Так что, пока, Лиза подала заявление на опеку, что давно пора было сделать, и решила разобраться с поисками адвоката, если дело уже точно дойдет до суда.

Во-вторых, она не могла работать. Технически, ее не уволили и даже зарплату не тронули, аванс в начале месяца пришел, как обычно, но проблема была в Наде. Лиза нашла недорогую няню, которую посоветовала одна из ее многодетных подруг и, убедившись, что женщина приличная, решила выйти на работу. Однако, не пробыла она в офисе и пары часов, как пришлось идти домой. Надя никак не хотела успокаиваться в руках чужой женщины и плакала все то время, что Лиза отсутствовала. Перепуганная няня позвонила ей, прося срочно вернуться домой и у Лизы не оставалось другого выбора. Она помчалась к племяннице, напуганная не меньше паникующей няни и, ворвавшись в квартиру, сразу же стала свидетелем душераздирающего плача своей малышки. Даже когда Лиза взяла ее на руки, укачивая и говоря на ушко всякие глупости, Надя успокоилась далеко не сразу, продолжая всхлипывать и мелко подрагивать в ее руках. Не прошло и десяти минут, как она уснула от изнеможения, с ужасно опухшим и покрасневшим от слез лицом и забитым носом, не проснувшись, даже когда Лиза стала чистить этот самый носик, чтобы облегчить дыхание, потому что девочка странно сопела.

Заплатив за день, девушка отпустила няню, сказав придти завтра, как обычно. Лиза решила вернуться к первоначальному плану и оставаться вместе с няней дома в первое время, чтобы Надя к ней привыкла. На работе она ничего говорить не стала, решив, что если ее уволят, то это будет не очень хорошо для репутации Абрамова, а другую работу она с опытом как-нибудь сыщет.

В-третьих, большая проблема состояла и в лице Паши. Он предложил вариант, который с каждым днем, уставшей до смерти Лизе, казался все привлекательнее.

Паша хотел, чтобы они поженились.

Он давил, зная, что у нее нет других вариантов, апеллируя тем, что живя с ним, она сможет продать свою квартиру, чтобы нанять Касаткина, который точно смог бы выиграть дело у Ерошина.

– Разве сейчас самое главное для тебя – не получить Надю? Впереди вся жизнь, деньги и имущество – дело наживное. Как только выиграем это дело, можно будет расслабиться. Ты могла бы годик побыть в декретном отпуске, дома, с ребенком. Знаешь ведь, что я могу нас обеспечить. К тому же, супружеской паре со стабильным доходом Надю отдадут вероятнее, чем одинокому Абрамову, несмотря на все его деньги.

Лиза понимала, что он предлагает ей не фиктивный брак и делает это не по доброте душевной. Да, Паша был хорошим человеком, добрым, но он любил ее и хотел вернуть любой ценой. В такие моменты Лиза сожалела, что вообще ответила ему согласием с самого начала их отношений, ведь инициатором был он и его чувств не видел разве только слепой.

В первый раз, когда Паша предложил брак, она наотрез отказалась, но он снова заговорил об этом через пару дней. Лиза уже была в отчаянии. Ее грызли сомнения и страхи относительно дальнейшей судьбы Нади, и, она, в конце концов, согласилась. Не могла позволить себе потерять ее. После смерти Нины, Надя стала словно центром ее вселенной. Очень капризным, сложным и приносящим проблемы, но бесконечно любимым солнышком, вокруг которого теперь вертелся весь ее мир.

На ее заявление об опеке пришел отказ. Лиза вчитывалась в текст снова и снова, чувствуя, как в глазах закипают злые слезы.

Отказано.

Значило ли это, что Надю отдадут Абрамову? Без суда. Просто отдадут, забрав у нее?

В груди поселился могильный холод. Лиза не хотела в это верить. Вчитывалась в каждую букву, но об Абрамове ничего не говорилось. Ей просто отказали.