Перед моим носом открывается входная дверь, и на пороге появляется Воскресенский. Он выглядит взволнованным, что ему крайне несвойственно. Нервное напряжение, в котором он пребывает, моментально передаётся и мне.

– Дан, на тебе лица нет, – обеспокоенно произносит Глеб.

– Машина Кира слетела с трассы, нужно срочно ехать в больницу. Состояние крайне тяжёлое, – Даниил направляется в сторону припаркованного автомобиля Глеба. Едва добравшись до ворот, он останавливается и, не оборачиваясь, добавляет: – Агния, твоя подруга Арина была с ним в машине в момент ДТП.

Без лишних слов Даниил, Глеб и я запрыгиваем в белый внедорожник Ланского и на всех парах мчимся в больницу. Я не знаю, в каком состоянии Арина и тем более не в курсе, как она оказалась с Воскресенским-младшим. Дрожащими пальцами достаю из сумочки мобильный и набираю номер лучшей подруги.

– Риша, ну давай, ответь, – шепчу я в трубку. – Алло, Арина! Как ты?

– Привет, Агния, – слабым голосом произносит она, после чего я слышу в трубке всхлипы. Подруга плачет.

– Мы уже едем в больницу. Что случилось?

– Кирилл не виноват, он уходил от столкновения с грузовиком. Водитель, кажется, заснул по дороге, – Арина уже не сдерживается, захлёбываясь слезами. – Ему сделали экстренную операцию, но его состояние очень тяжёлое, Агги. Мне ничего не говорят, потому что я не родственница.

– Скоро всё узнаем. Мы с Даниилом. А ты не плачь, лучше немного поспи. Я к тебе зайду, дорогая. Как же я рада, что с тобой всё в порядке, – едва слышно произношу я, после чего сбрасываю вызов.

Воскресенский барабанит пальцами по бардачку, будто подгоняя Глеба ехать быстрее. Но Ланской осторожен, чем нервирует Даниила ещё больше.

Несмотря ни на что, хочется подбодрить Даню, найти нужные и правильные слова, но, наблюдая за ним исподтишка, я думаю, что Воскресенскому это совсем не нужно. Ему проще пережить оглушающую боль в себе, чем поделиться ею с кем-либо.

Я вбираю носом воздух и неожиданно осмеливаюсь на то, чего бы в другой ситуации ни за что не сделала. Кладу пальцы на его твёрдое плечо, слегка сжимая. Даниил резко вздрагивает, но мою руку не убирает. Наоборот, к моему удивлению, он осторожно касается нежной кожи, накрывая своей шершавой ладонью.

Как бы я ни отрицала, факт остаётся фактом. Меня с непреодолимой силой тянет к Даниилу, и, надо признаться, от него я чувствую то же самое. Но в данный момент мой жест означает лишь поддержку, и я очень надеюсь, что Воскресенский понимает это.

– Приехали, – говорит Глеб, останавливая автомобиль на больничной парковке.

Уже через минуту мы оказываемся на нужном этаже и находим врача, который совсем недавно прооперировал Кирилла. Неожиданно телефон Ланского издаёт навязчивый громкий звук, но мужчина не отвечает на вызов, в замешательстве глядя на экран мобильного.

– Я на минутку, – Глеб выглядит чересчур озадаченным. Очевидно, ему известно, кому принадлежит не записанный в телефонную книжку номер.

Сегодняшний день можно величать поистине сумасшедшим. Столько новостей и событий за один вечер может привести не просто к головной боли, а к помутнению рассудка, если принять так близко к сердцу, как это не нарочно получается у меня.

От врача мы узнаём, что Кирилл в ближайшее время будет находиться в реанимации и к нему нельзя даже близким родственникам. Лицо Даниила свирепеет от этого заявления доктора, и он перестает контролировать свои эмоции, пытаясь схватить того за грудки. Но, к счастью, я вовремя соображаю, что нужно делать в этой ситуации, и встаю между Даней и Олегом Николаевичем.

Странное тепло разливается по телу, когда я кладу ладони на плечи Даниилу и прошу его взять себя в руки. Мне кажется, что какое-то время он просто не слышит меня, но через несколько секунд взгляд Воскресенского фокусируется на мне. Я повторяю как мантру, что ему срочно нужно успокоиться, и, кажется, до него начинает доходить смысл слов. Даниил коротко кивает, после чего разворачивается и направляется к выходу из больницы.

Он не появляется около десяти минут, и я решаю выйти следом. Даниил стоит неподалеку от крыльца, держа в руках зажжённую сигарету. Не припомню, чтобы раньше за ним числилась эта дурная привычка.

– Куришь? – Я подхожу ближе.

– Да, – с твёрдостью в голосе произносит он. – Время от времени.

– С Киром всё будет хорошо, Даниил, – тихо говорю я, не глядя на него, но ощущая на себе пристальный взгляд карих глаз.

– Спасибо тебе, – его тон смягчается, заставляя меня повернуться к нему.

– Я ничего не сделала.

– Если бы не ты, я бы разнёс всю больницу к чертям собачьим, – грубо произносит Даниил. – О чём потом пожалел бы. Но благодаря тебе я пришел в себя гораздо раньше.

– Рада помочь. Я найду Арину. – Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но вспоминаю одну деталь. – Кстати, поздравляю тебя, Даниил.

– С чем? – глухо интересуется он, делая последнюю затяжку, после чего выбрасывает окурок в рядом стоящую урну.

– Ты скоро станешь отцом. Ты так давно этого хотел, – ровным тоном произношу я и получаю в ответ лишь лёгкий кивок. А перед тем как уйти, я ловлю на себе тяжёлый обжигающий взгляд из-под тёмных ресниц, понять который я больше не в силах.

Я разыскиваю палату, в которой находится Арина, и застаю подругу в расстроенных чувствах. Внешне она выглядит обычно, не считая парочки царапин и ссадин, но вот духовное состояние оказывается на нуле.

– Ариш, привет! – Я прохожу в палату. Арина сидит на кровати лицом к окну. Она не поворачивается, а по её щекам стекают слёзы. – Как ты, милая?

– Это я во всём виновата. Если бы я не попросила о встрече, то сейчас всё было бы по-другому, и он не пострадал бы, – безликим голосом произносит подруга.

– Перестань. – Присаживаюсь рядом, после чего обнимаю девушку за плечи. Она тихонько вздрагивает и снова начинает всхлипывать. – Не вини себя. Кир – крепкий парень, он выкарабкается.

– Я рассказала ему, Агги! Рассказала о сыне, – тихо говорит она. – И мы поругались. Он захотел увидеть его. А потом та машина вылетела на встречку. Он пытался уйти от столкновения, но… – слёзы бесконечным потоком струятся по щекам Арины, и мне ничего не остаётся делать, кроме как прижать подругу к себе и дать ей возможность просто выплакаться без лишних слов.

Некоторое время мы сидим обнявшись, после чего дверь в палату открывается, и на пороге показывается Даниил. Арина поднимает голову, и между моей подругой и моим бывшим мужем происходит безмолвный разговор. Они с полувзгляда понимают друг друга, обмениваясь лёгкими сочувствующими кивками.

– Арина, я рад, что с тобой всё в порядке, – коротко произносит Даня.

– Спасибо, – безликим голосом бормочет подруга.

– Операция прошла успешно, – после непродолжительного молчания говорит Воскресенский. – Он будет жить.

Выражение лица Самойловой меняется буквально на глазах. Губы девушки трогает печальная улыбка, а во взгляде появляется слабая надежда. Надежда на то, что с Воскресенским-младшим всё будет в порядке.

В палату заходит лечащий врач Арины и просит посторонних покинуть помещение. Даниил кидает быстрый взгляд на меня, после чего делает то, что от нас требуется.

– Ариш, созвонимся позже. Всё будет хорошо, – пытаюсь подбодрить девушку я, в ответ на что она лишь коротко кивает.

Угнетённое состояние Самойловой поневоле отражается и на мне. Сегодняшний день станет поистине самым непростым и чересчур наполненным событиями за последние несколько лет. Я предполагала, что по возвращении в столицу, пусть и ненадолго, что-то может пойти не так, но никак не ожидала встречи с бывшим мужем, и тем более подобных новостей.

Выхожу из палаты, оглядываясь по сторонам. К моему счастью, Воскресенского нигде нет. Я облегчённо вздыхаю, потому что мне нужно привести в порядок свои мысли, а сделать это в его присутствии будет невозможно. Если бы не заказ Глеба, то я ни за что бы не вернулась в столицу. Кстати, куда он подевался?