– Хочется начать всё с чистого листа, Агния, – Глеб опирается плечом на стену и с нежностью смотрит на меня. – Новая квартира, новый ремонт, новая жизнь.

– Старая была не такой хорошей? – случайно вырывается у меня. Чёрт! – Извини за бестактность.

– Всё в порядке, – улыбается Ланской. – Пожалуй, у всех есть какой-то багаж за спиной. Так вот, свой я хотел бы оставить в прошлом. И не потому что моя жизнь была ужасной или невыносимой, нет. Просто наступает момент, когда ты понимаешь, что надо отпустить и шагнуть дальше, не оглядываясь.

– Верно подмечено, но только не всегда это так просто сделать. – Двери лифта открываются, и я прохожу внутрь.

– Что-то нас на лирику потянуло, – невесело усмехается мужчина. – Какие планы на вечер?

– Да какие планы?! – Я окидываю себя беглым взглядом. – Взгляни на меня. Объёмная длинная футболка, из-под которой едва виднеются шорты, и на ногах огромные кроссовки. Вряд ли меня пустят в таком виде в ресторан Воскресенского.

– Кстати, в его особняке сегодня вечеринка, – говорит Глеб, на выходе из дома пропуская меня вперёд. – Разумеется, идея целиком и полностью принадлежит моей сестре. В прошлом она занималась организацией вечеринок в различных столичных клубах, поэтому идеи у неё порой самые нестандартные.

– Что-то я не видела в СМИ ни одной статьи об их свадьбе, – равнодушно произношу я.

– Даниил временно не хотел афишировать, они расписались пару месяцев назад, а журналисты ещё не успели об этом пронюхать. – Мужчина включает зажигание, и мы трогаемся с места.

– Понятно, – отвечаю я.

– Так что, может, съездим на пару часиков? Если всё устраивает сестричка, то точно будет весело. – Мужчина проезжает несколько километров и останавливается. – И наверняка всё не закончится банальным ужином. Что скажешь? А как захочешь вернуться домой, я сразу же тебя отвезу.

Я сгораю от любопытства увидеть супругу Воскресенского и именно поэтому соглашаюсь. Мне совершенно плевать, как будет выглядеть моё появление, но соблазн взглянуть на неё хоть одним глазком слишком велик.

– Думаю, мы могли бы заехать на часок-другой, – хитро придуриваюсь я. – Если ты, конечно, клятвенно обещаешь отвезти меня домой, как только я заскучаю.

– Даю слово. – Глеб давит на педаль газа, и машина резко срывается с места.

***

Этот дом остался в точности таким, каким я его помню. Вот только, несмотря на огромное количество людей, он не кажется мне живым. По правде говоря, когда я впервые увидела особняк, то воображение нарисовало мне большую семью, бегающих друг за другом детишек, а самое главное, любящих супругов. Но сейчас это место похоже скорее на загородный дом, где собирается толпа богачей, чтобы отлично скоротать выходные. Бр-р-р! Становится даже как-то не по себе.

Подхожу к воротам, и, как только касаюсь калитки, в моей памяти всплывает утро первого января пятилетней давности. Я злилась на Воскресенского и пыталась сбежать, но он полураздетый выскочил на улицу, успел поймать меня и затащить обратно в дом, после чего сказал о том, что не хотел меня обидеть. Я так хорошо помню тот день. Он подарил мне серёжки и накормил завтраком, который только что приготовил самостоятельно. Не верится, что с тех прошло так много времени.

Невольно трогаю мочку уха. Да, подаренные серёжки по-прежнему на мне, и за пять лет будто стали неотъемлемой частью меня. Как и кольцо, которое лежит в шкатулке под замком в Лондоне. Надо заметить, после развода я долгое время не снимала его и не говорила родителям, что мы с Воскресенским развелись. Их бы точно хватил удар. Особенно меркантильную Татьяну, которая матерью и не являлась. Она была нашей с Костей тётей, которая всеми фибрами души ненавидела отпрысков своей сестры.

– Агния, ты задумалась, – меня выдёргивает из воспоминаний хрипловатый голос Глеба. – Всё в порядке?

– Да, всё отлично, – немного растерянно произношу я. – Вспомнила кое-что.

– Как работала над проектом этого особняка? – Ланской чересчур проницателен.

– Да. Это была запоминающаяся работа. Интересно, Даниил за пять с половиной лет что-то изменил здесь? – Я прохожу вперед, ступая на вымощенную дорогим камнем дорожку.

– Насколько мне известно, нет. Даниил очень доволен, несмотря на то что современные концепции за это время претерпели изменения. Кому как не тебе знать об этом, – мужчина равняется со мной, продолжая говорить. – Кстати говоря, он не раз восхищался этой работой, рассказывая своим партнёрам и знакомым. Кажется, и твои контакты он кому-то давал.

– Правда? – У меня едва не отвисает челюсть от последней фразы Глеба.

– Да, – отвечает мужчина.

– Ты тоже узнал обо мне от него? – я постепенно отхожу от шока, продолжая расспрашивать Ланского.

– Нет, на тебя я наткнулся в одной из социальных сетей и, только когда вы с Воскресенским встретились, понял, что ты как раз и есть тот самый крутой дизайнер, которого он так хвалил, – Глеб искренне улыбается, случайно задевая рукой мои пальцы. – И я решил, что не прогадал.

– Спасибо, мне очень приятно, что ты доверил свою квартиру мне. Надеюсь, я тебя не разочарую, – расплываюсь в застенчивой улыбке.

– Такая женщина, как ты, не может разочаровать. – Мужчина осторожно берёт меня за руку, после чего нажимает на звонок.

Даниил открывает дверь, явно ошарашенный моим появлением. Он сканирует меня пристальным взглядом, задерживаясь на голых ногах, после чего возвращается к глазам. На автомате он пожимает Глебу руку и впускает нас в свой дом. Здесь действительно ничего не изменилось. Всё точь-в-точь как было, когда я приходила к нему в последний раз.

– Мне нужно в уборную, – быстро говорю я.

– Глеб, проходи в гостиную, я провожу Агнию, – тоном, не терпящим возражений, произносит Даниил.

Я прекрасно знаю, куда идти, но не осмеливаюсь спорить. Кидаю быстрый взгляд на Глеба, показывая лишь глазами, что всё в порядке, и только после этого мужчина проходит в самую большую комнату. К моему удивлению, Воскресенский указывает на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Но ведь на первом этаже тоже есть уборная? – возражаю я. – Я помню план.

– Он временно не работает, завтра с утра приедут рабочие, починят. – Воскресенский делает шаг ко мне.

– Понятно. – Ступаю на лестницу и касаюсь рукой гладких перил, замедляясь. – Даниил, я в курсе, где у тебя тут всё находится.

– Что ты здесь делаешь? – в спину спрашивает он, поднимаясь следом. Я ощущаю его бешеную энергетику кожей, отчего она снова и снова покрывается мурашками. Этот человек слишком сильно действует на меня.

– Меня пригласил Глеб, – я всё же оказываюсь на втором этаже и направляюсь к месту назначения.

– Но не я, – отрывисто произносит мужчина, заставляя меня повернуться.

– Я настолько нежеланная гостья в твоем доме? – я задираю подбородок, встречаясь с тёмными глазами бывшего мужа.

– Ты изменилась, Агги. – Он оказывается чересчур близко от меня, от моих губ.

Я слышу его дыхание, чувствую запах дорогого одеколона, ощущаю разгорячённое тело, которое почти касается моего. Боковым зрением вижу, как он поднимает руку, борясь с желанием коснуться меня. Напряжение между нами растёт в геометрической прогрессии, а предательские бабочки в моём животе порхают в отчаянии. Жар разливается по телу, когда горячие пальцы касаются моей руки. Дыхание учащается, пульс зашкаливает до критической отметки, но я успеваю вовремя прийти в себя.

– Не стоит этого делать, Даниил, – шепчу мужчине в губы. – Вспомни о своей жене.

Я обхожу Воскресенского, и ныряю в небольшое помещение и плотно притворяю дверь в уборную. Машинально прислоняюсь к ней спиной, пытаясь восстановить дыхание. Закрываю глаза, зная, что он не ушёл. Кажется, я до сих пор слышу его учащённое дыхание, которое путает все карты, заставляя снова и снова возвращаться в прошлое, где я верила, что Даниил Воскресенский испытывает ко мне нечто больше, чем простое притяжение.

Через какое-то время я слышу удаляющиеся шаги, и только тогда мне удаётся выдохнуть. Ополаскиваю лицо прохладной водой, пытаясь смыть со щёк так отчетливо проявившийся румянец. Несколько секунд репетирую перед зеркалом беззаботное выражение лица, после чего выхожу из уборной.