– У тебя с мамой вроде наладились отношения, ― неожиданно сказал Ярик и эти слова воткнулись гвоздем прямо в сердце.

Ком в горле не давал вымолвить ни слова, по лицу скатились слезы.

«Наладились, Ярик… Да так сильно, что теперь стыдно взглянуть ей в глаза…» ― утирая слезы, подумала я.

– Ребят, сейчас дождь начнется, ― послышался голос Светки.

Я взглянула на небо и увидела большую черную тучу, движущуюся прямо на нас.

– Ого! Давайте-ка собирать тут все, ― Ярик вскочил на ноги, убрал в рюкзак контейнеры, Светка свернула покрывало, позвала Шерхана, который был весь мокрый и жутко вонял псиной, и мы отправились домой.

– Ев, а ты точно к нему не больше, чем к другу, а? ― спросила Света, пока Ярик отвлекся на телефонный разговор.

– Наверное… ― безучастно ответила я.

– Пф… Нормально! Нет, ты уж скажи как есть, подруга! А не то я сейчас планов на него настрою, а потом выяснится, что у вас там любовь-морковь, а никакая не дружба.

– Да друг он мне, просто друг, Свет. И вообще я скоро уеду, наверное…

– К-куда это? ― уставилась на меня подруга.

– В Австралию, к отцу.

– А зачем? Ты ж не хотела туда.

– Перехотела. Только молчи пока, ладно? Маме и Ярику ни слова.

– Блин… ладно… Но как-то странно все это… А чего тогда сразу из Америки не полетала вместе с отцом?

– Тебя хотела увидеть, вот и приехала, ― сказала я с нервным смешком, одновременно почувствовав, как тело разбила дрожь, при виде нашего дома.

– Девчонки, мне пора ехать, отец позвонил, там кое-какие вещи нужно перевезти в гараж. Свет, ты останешься, или сделаем еще одну попытку добраться в город? ― посмеялся Ярик. ― Что твой живот скажет на это?

– Он согласен, ― расцвела Света.

Дождь застал нас почти у дома, но ребята, несмотря на то, что все же успели вымокнуть, решили ехать сразу, отказавшись от предложения просушить одежду.

– Я тебе наберу, как освобожусь, ― обнял меня Ярик, поцеловал в макушку и, под разгулявшимся ливнем, побежал к машине.

Я, судорожно выдохнув, вошла в дом и сразу поняла, что Марк дома. Его ключи от машины, кошелек и бумажник с документами лежали на тумбе у зеркала. Я огляделась по сторонам, и, убедившись, что рядом нет никого, заглянула в документы и первым делом увидела права.

«Громов Марк Александрович, значит, ― я округлила глаза, увидев дату его рождения. ― Ему всего тридцать два года?»

Я убрала на место бумажник, принялась снимать кроссовки и краем глаза заметила белый колпачок, торчавший из кармана пиджака Марка. Ведомая любопытством я нырнула рукой в карман и вытащила стеклянную банку с каким-то непонятным названием, а на дне лежали две большие белые капсулы.

Со стороны кухни послышалось шарканье тапочек, я быстренько убрала баночку на место и, как ни в чем не бывало, принялась снимать кроссовки.

– О, болтушка пришла, ― выйдя в холл, улыбнулась мама. ― А ребята что, уже уехали?

– Ага, ― не глядя на нее, кивнула я. ― Ярику нужно какие-то вещи перевезти в гараж. Дядя Валера попросил.

– Ой, все никак не уймется, ― вздохнула мама. ― Отстал бы уже от парня, всю жизнь его гоняет то в гараж, то на свою пилораму. Ярик правильно сделал, что съехал от них. Он, кстати, говорил тебе, что купил квартиру в центре города?

– Нет, ― я взглянула на маму и тут же отвела глаза.

– Ну да, Ярик у нас не хвастливый парень. А какой жених вырос, правда? ― расцвела она.

– О чем тут девочки сплетничают? ― послышался голос, и в холл вышел Марк. От одного его вида мне захотелось броситься вон из дома.

– Я говорю, Ярик ― отличный жених для нашей Евы, ― повторила с улыбкой мама. ― Глядишь, если у них все сложится, то скоро и на свадьбе погуляем, да?

Мама, влюбленно глядя на своего «идеального», пробежалась пальцами по его плечу и, встав на носочки, чмокнула в щеку.

Марк молча смерил меня взглядом, и изобразил на лице нечто похожее на улыбку.

– Ну, может, и погуляем… ― пожал плечами он.

 ― Ев, если что, обед на столе, а мы пошли фильм смотреть, ― подмигнула мама и, взяв Марка за руку, увлекла его за собой в сторону лестницы.

Я попила воды в кухне и поднялась в свою комнату, чтобы не высовываться оттуда пока все не улягутся спать. Еще я собиралась загуглить, что это за капсулы, название которых я специально держала в голове, и да ― еще я должна позвонить папе и попросить его выслать деньги на билет до Сиднея.

Идя по коридору, вытащила из кармана джинсов мобильник, вошла в комнату, набирая номер папы и… мой взгляд застыл на конверте, лежавшем на кровати.

Сердце застучало у горла, страх мгновенно сковал все тело, словно чувствуя приближение глобальной катастрофы.

Я робко подошла к кровати, дрожащими пальцами взяла конверт, не дыша открыла его, и увидев, что внутри, медленно осела на пол.

Содержимое конверта упало на ковер, а я туманным взглядом прочитала надпись, выведенную аккуратным почерком с заостренными буквами.

«С любовью, отчим!»

― Ева, ты слышишь меня? Алло! А-а-лл-о-о, Е-е-в-а-а, протянул папа и выругался. ― Ну что за связь здесь!

Я опомнилась, взяла с пола телефон и поднесла к уху.

– Алло, пап. П-прости, телефон выпал, ― хрипло проговорила я, не сводя взгляд с новых светло-розовых трусиков с биркой, что выпали из конверта.

– Ну, наконец-то! Как дела? Как освоилась там? Я звонил тебе вчера вечером.

– Извини, не слышала. Ко мне гости приезжали.

– Я знаю, говорил вчера с мамой, когда не мог до тебя дозвониться. Она была на работе в это время, ― хмыкнул папа. ― Надо же, снова вернулась на радио… Ты как вообще, не в обиде на нее из-за квартиры? Вот ведь какая, сделала все втихаря, не удосужилась хотя бы посоветоваться с тобой. Но она говорит, что тебе вроде понравился дом, да? Он что, прямо на берегу Байкала?

– Рукой подать, ― ответила я.

 Забравшись на кровать, взяла в руку конверт, снова прочла «С любовью, отчим!» и мои руки покрылись мурашками.

– Ну, здорово! А я только что вернулся из Столетнего парка. Выдела бы ты, сколько там летучих мышей, ― посмеялся папа. Тебе стоит приехать в Сидней хотя бы на несколько дней. Здесь столько красивых мест! А набережная, Ева, видела бы ты какая тут наб…

– Я как раз и хотела поговорить с тобой об этом, ― перебила я. ― Подожди секунду.

 Я взяла с тумбочки стакан с водой, оставленный Светкой, сделала несколько глотков, чтобы привести себя в чувство, и продолжила.

– Пап, кажется, я погорячилась с приездом в Россию. Мне достаточно было одного дня, чтобы понять это. Хочу прилететь к тебе в Сидней. Если ты не против, конечно.

– Ого, неожиданно.  Я-то конечно за, ты и сама это знаешь, но как-то быстро ты нагостилась у мамы. Хотя… я понимаю тебя, ― усмехнулся он. ― Ты рассчитывала на то, что будешь жить отдельно, а вышло так, что приходится снова жить с ней под одной крышей…

– Дело не в маме… Я… я даже не знаю, как правильно объяснить тебе. Просто… наверное, я должна была побывать здесь, чтобы понять, что мое место там, рядом с тобой, и… ― и мое горло сковало от нахлынувших чувств, по щекам потекли слезы.

– Евушка, у тебя все в порядке? ― тревожно спросил папа.

Я сделала еще глоток воды и, вытирая рукавом нескончаемые слезы, продолжила.

– Мне всегда было хорошо с тобой пап, и… и так спокойно, ― всхлипнула я, поймав себя на мысли, что сейчас его объятья стали бы для меня лучшим лекарством. ― Мне не хватает наших вечеров у телика с большой тарелкой попкорна, мне не хватает твоего ворчания из-за подгоревшего омлета, ― нервно хохотнула я. ― Не хватает прогулок с тобой. Помнишь, как мы брали велосипеды и колесили по набережной? Сейчас я бы все отдала ради того, чтобы повторить это, пусть в Сиднее, а не в Алабаме, главное, быть рядом с тобой, папочка, ― пропищала я.

– Малыш, мне тоже не хватает тебя и твоего подгоревшего омлета, ― посмеялся он. ― Я тоже очень скучаю по тебе, Ев. Приезжай, конечно. Вот только тебе все же придется погостить у мамы, ― мое тело напряглось от его слов. ― Сейчас ко мне подселили стажеров, которым снимут квартиру только после окончания стажировки. Примерно через пару недель они съедут, и комната будет полностью в твоем распоряжении.