Кала была права. Права во всем, когда в момент ссоры наговорила Джею, что считает его лицемером. В нем не осталось ничего от настоящего верующего человека. Он просто сошёл с ума.
— Это ты помечал трупы? — она пыталась выудить по максимуму информации и заодно потянуть время. — Ты приносил их в жертву богине?
— Не все, — оскалился в ответ Бхат. — Например, полицейского я не трогал. Я бы и не смог. Ведь лежал в больнице в этот момент.
Сообщник. Он говорит о своем сообщнике.
— Кто второй? — девушка смотрела на своего лучшего друга исподлобья.
— Так я тебе и сказал, мой чудесный траурный цветок, — Джей уже очень давно так к ней не обращался. — Он закончит мое дело. Обязательно.
— Джей, ты попадешь в Нараку, — Кала решила надавить на то, что важно для него. — Ты пошел против всех индуистских законов из-за своей прихоти.
— Ты неправа! Нет! Ведь жертвы уже начали приносить свои плоды! Кали уже помогает тебе! — Бхата словно прорвало. — Едва я начал свой тернистый путь пару недель назад, ты уже начала меняться. Ты говорила об Индии, о поездке туда. Ты помирилась со мной, когда умерла Саша. Сама! Первая сделала шаг!
Он обезумел. Он просто потерял свой разум. Чопра не могла поверить в происходящее.
— Ты убил Сашу? Ты искромсал ей лицо?
— А кто же ещё?
Первым в списке жертв Джея стал Антон Обольский. Когда он примкнул к первому убийце, что уже держал у себя в закромах тело Тимофея Миронова, они вместе решили, что должен погибнуть самый малозначительный персонаж из выживших в прошлом году. Выбор пал на Антона — Бхату необходимо было на ком-то потренироваться. Затем от его же рук пала Саша Смоуг — Джей с ожесточением наносил ей увечья, портил ее кукольную физиономию, словно мог отыграться на одной модели за то, что Кала так бредит этим бизнесом. Затем, после истории с падением тела на сцену во время съемок шоу, парень понял, что Чопра может выйти на него. Они вместе со вторым убийцей инсценировали нападение на самого Бхата. Какой удачей оказалось то, что Кала позвонила секретарше из «Vogue»! Они как раз успели все подготовить к ее прибытию.
Полицейского убил его сообщник для того, чтобы сохранить алиби Джею, лежащему в тот момент в больнице. А вот нападение на Киркорова… то была инициатива напарника.
— А Маша и Федя? - продолжала наседать Кала.
— Тоже я, — убийца ослепительно улыбнулся. — Они стали.. случайными жертвами. Просто две несчастные овечки, отбившиеся от стада.
Джею начинало все это порядком надоедать. Пора заканчивать.
— Да-да, угрозы твоей псине — это тоже я, — предвосхитил последующий вопрос Бхат. — Но тогда я ещё не принимал участия в убийствах. Это не было частью ритуала. Я просто разозлился. Такое бывает.
Происходящее казалось Воробьеву какой-то фантасмагорией. Он слушал признания маньяка и не мог взять в толк — почему и за что. По какой причине все это с ним происходит и зачем. Этот Джей и так доставил ему массу переживаний, а теперь, узнав, что тот — убийца, Алексей и вовсе растерялся.
— В тебе нет совершенно ничего святого, — с презрением проговорила Кала.
Джей делает резкий шаг вперед, чем и обрекает себя на смерть. Внутри Калы бились лишь одна мысль, лишь один страх — она может потерять Лешу. Она порвет за него, уничтожит, сотрет в порошок. Чопра, молниеносно среагировав, подаётся навстречу Бхату, и вот — она со всей силы давит пальцем на ещё не успевшую зажить рану на животе парня, что когда-то был ей лучшим другом. Его слабое место.
Джей внезапным образом и не сопротивляется. Он смотрит на Калу во все глаза, но девушка в ответ на это вырывает кинжал из его рук. Без сожалений вонзает его ему в брюхо, сильнее прокручивает лезвие. Состояние аффекта подгоняет ее, заставляет действовать жестко, туманит разум.
Чопра с лязгом вынула кинжал из живота Бхата, но лишь для того, чтобы вновь всадить его уже глубже. Парень оседает на пол, а Кала продолжает с остервенением наносить ему одну колотую рану за другой. Останавливается лишь тогда, когда Джей слабой хваткой ловит ее запястье. Он смотрит на нее так проникновенно, так.. умиротворённо. Едва ли не с полуулыбкой на губах, перепачканный кровью.
Он готов и сам стать жертвой. Чокнутый религиозный фанатик. Все, лишь бы Чопра очистилась перед богиней.
— Ты не тронешь его.. не тронешь.. — словно в бреду бормочет Кала, подразумевая Алексея.
— Я.. Нет, — хрипит Бхат. — Кала, я бы не причинил тебе такую боль. Никогда.
Из его горла вырывается страшное бульканье.
— Я просто хотел.. хотел помочь тебе. Убийство Воробьева в план даже не входило. Я бы не смог.. не смог…
Девушка сидит на коленях над телом своего друга детства и не понимает, что тот несёт. Он не собирался убивать Лешу? Не смог бы причинить ей такую боль? Он..
Убийство Алексея, действительно, не входило в план. Бхат полагал, что, когда Кала заслужит милость богини, все осознает и прозреет, то сама бросит Воробьева.
— Мой прекрасный траурный цветок, — из уголков глаз Джея струятся слезы, затекая в ушные раковины, но ему все равно. Ему и на боль от ранений плевать, а тут какие-то слезы. — Моя гневливая богиня.
Чопру парализовал ступор.
— Может, в следующей жизни нам повезёт… — отрывисто говорит Бхат, все так же улыбаясь. — Когда моя карма восстановится.. и мы.. возродимся…
Взгляд его постепенно стекленеет. Хватка слабеет. Кале хочется взвыть, обратив взор к небу, хочется вложить в крик всю свою боль. Но все, на что она способна — это тихий, почти беззвучный плач.
Кровь… Опять она заливала все. К горлу Алексея подступил ком тошноты. Это уже слишком. Он… Парень покачнулся и сполз по стеночке на пол.
— Он мертв? — упавшим голосом поинтересовался Воробьев у Калы.
Но ответил ему Давид, который выглянул из-за дивана.
— Я ещё живой вообще-то.
И в следующее мгновение дверь со всей дури ударилась о стену — так, что едва не слетела с петель. В комнату ворвался Васильев с пистолетом.
— Я получил твою наводку, Вашакидзе…
Но тут следователь умолк, узрев перед собой на полу тело Джэйдева Бхата, расползающуюся под ним лужу крови и Калу Чопру с кинжалом в руках.
— Матерь Божья, — вырвалось у Виктора. — И что мы теперь будем делать с превышением самообороны?
========== Глава 26. Траурный цветок. ==========
— Как его родители? — отчего-то хрипловато спросила Кала.
На следующий день они с Алексеем приехали в гости к ее семье. Вимала настояла. Ей было очень тошно на душе после последней встречи с дочерью и ее молодым человеком на яджне. Теперь же, когда раскрылась вся правда о младшем Бхате…
— Мы ещё не разговаривали с ними, — внезапно подал голос отец.
Амар, сидя на кухне за столом, отрешенно смотрел куда-то в стену.
— Мы вообще не говорили ни с Камалом, ни с Рашми после тех выходных, — покачала головой Вимала, поджав губы. — Мы решили…
— Принять твою сторону, — закончил за супругу Амар.
Он немного помялся, а затем открыто взглянул на дочь.
— Прости нас, Кала. Вернее, меня, — теперь отец посмотрел и на Алексея. — Вы оба простите.
Младшая Чопра слабо улыбнулась. Накрыла своей ладонью руку Воробьева и чуть сжала в уже привычном жесте.
— Пап..
— Нет, подожди.
— Дай отцу высказаться, солнышко, — поддержала мать.
— Я был неправ. Я никогда не должен был сводить тебя с кем-либо против твоей воли. И я говорю это не потому, что Джэйдев оказался… Тем, кем оказался. Мы все были ослеплены Бхатами, их почти что величием. Брахманы чертовы. Мы хотели для тебя лучшего, в итоге игнорируя тот факт, что твое «лучшее» может заключаться совсем в другом. Мне все равно, веришь ты в Бога или нет. Все равно, нравится ли тебе индийская культура. Ты моя дочь. И всегда ею будешь.
Кала слушала своего отца, и на глазах в нее стояли слезы. Она никогда не была шибко сентиментальной особой, но нервы капитально сдавали последние недели. А ещё… Ещё ей было так важно знать, что она не потеряла своих родителей. Не потеряла своего папу. Что Амар не смотрит на нее, как на проект, а видит в ней человека. Личность.
