Первая Николаевская дорога вошла в городскую территорию не по радиусу, что отвечало бы исторически сложившемуся плану Москвы, а по хорде, пересекая городские радиальные улицы. Николаевский вокзал, построенный на пустыре Каланчевского поля, был слишком удален от центра города и связан с ним одной узкой Мясницкой улицей.

Хронические транспортные заторы стали уделом старой Москвы.

Частные вопросы застройки Москвы решались применительно к плану Москвы, «доставленному от г. Московского генерал-губернатора, Генваря 4-го дня 1830 г.», не удостоившемуся «высочайшего» утверждения, но всё же включенному в книгу «Планы городов», приложенную к Полному собранию законов Российской империи (1839). Этот план мало отличался от «прожектированного» плана 1818–1824 годов. Он не содержал новых широких градостроительных идей, игнорировал фабричную промышленность и не предвидел железнодорожного строительства. Его регулирующее значение было невелико и при Николае I, а после его смерти он стал простым листом бумаги.

Властителем дум в архитектуре стал любимец императора архитектор Константин Андреевич Тон (1794–1881).

Очень сильно не похож на себя Арбат. В середине девятнадцатого века этот уголок Москвы был не таким пёстрым и разноцветным, как сейчас. В это время в районе Арбата жили, в основном, небогатые дворяне и ремесленники. Кстати, на Арбате жил и А. С. Пушкин, причём приезжал он туда довольно часто, и жил там подолгу. Никаких дворцов или других подобных строений в том районе не было, но были ухоженные сады и красивые особняки в них. Вообще в то время в районе Арбата имели дома многие поэты. Примерно так выглядел Арбат в середине девятнадцатого века: не очень оживленный, но красивый уголок Москвы.

— Неплохо бы тут прикупить участок с садом и построить новый дом — говорю Мальцеву, указывая на красоту вокруг.

— Неплохо, но не сейчас. Денег нет — сразу же откидывает моё предложение.

— Но хоть застолбите участок — прошу его.

— Попробую — без особого энтузиазма ответил Иван Акимович.

Смоленский бульвар находится недалеко от Арбата, и представляет собой тоже довольно интересный уголок Москвы. В «Старой Москве» Смоленская дорога проходила через теперешнюю Арбатскую площадь, улицу Арбат, и недалеко от теперешнего Бородинского моста выходила к Москве-реке. Улица вдоль этой дороги от самого Кремля называлась Смоленской. Теперь Смоленская улица уменьшилась: теперь она проходит от Смоленской площади до Бородинского моста. Смоленская площадь появилась в двадцатых годах девятнадцатого века на месте части Земляного вала и Смоленских ворот Земляного города. Была тут ещё одна площадь — Смоленская-Сенная: она находилась между Смоленской площадью и Смоленским бульваром. Сам Смоленский бульвар возник примерно в то же время, что и Смоленская площадь, то есть в двадцатых годах девятнадцатого века после того, как снесли Земляной вал (по его линии сейчас проходит Садовое кольцо — прим. Автора). Смоленский бульвар получил свое название от Смоленской улицы, как и Смоленская площадь.

Интересным «памятником» труда большого количества людей можно считать 16(!) почти параллельных улиц, которые находятся недалеко от Измайловского парка, причём сначала они назывались первая и по шестнадцатая Парковые. Центральной магистралью Измайлова считается Сиреневый бульвар. Позже — уже в двадцатом веке улицы Измайлово получили такие названия, как Первомайская, Верхняя и Нижняя Первомайские улицы, Заводской проезд, Щербаковская улица. Васильевский спуск-территория склона, который ведёт от храма Василия Блаженного к набережной Москвы-реки и Большому Москворецкому мосту. Васильевский спуск всегда служил как место для разнообразных мероприятий и тому подобного.

Красная площадь образованная 1493 год, в то время она представляла собой не памятник, а площадку для торговли. Позже она несколько изменилась: стала опрятнее, красивее, начала «обрастать» различными зданиями. Сейчас площадь постепенно утратила свое прежнее значение, и превратилась в место для различных культурных мероприятий.

— Ну что насмотрелся? — он хоть и провёл мне экскурсию по сегодняшней Москве, но был в этот раз задумчив и неразговорчив. Какие мысли и проблемы одолевали олигарха, бог весть? Но были они явно не лёгкими.

— Да отвёл душу — улыбнулся я. Всё-таки почему-то любим мы старые улицы, в отличие от новых. Так и у меня, что-то сжалось в груди, при посещении улиц старой Москвы.

— Завтра заедем в Московское ремесленное учебное заведение (МРУЗ), и там поговорим с графом Петром Андреевичем Клейнми́хель. Он сейчас главноуправляющий путями сообщений и публичными зданиями. (Оставался в этой должности до октября 1855 года, Мельников же сейчас занимает должность автора и руководителя строительства железной дороги. — прим. Автора). Будем обсуждать железнодорожные вагоны, может, что и дельное посоветуешь.

Ну, блин, везде-то у него друзья и знакомые. Ох, начал Мальцев меня подозревать, вот только в чём? Но это не мешает ему использовать меня и мои придумки по полной. Вдумчиво и со вкусом…причём в основном себе. Видно, что возможности у него тут открываются большие. Наверняка и влияние в Санкт-Петербурге тоже растёт.

Вечером, лёжа на кровати и вспоминая поездку по Москве, руки «сами слепили» из огарка воска свечи, подшипник. Вот честное слово, на автомате. Ох, уж эти магические слова, ремесленное заведение. Посмотрев на своё «произведение искусства», вздохнул и решил, что это судьба.

Но судьба, в этот вечер, меня в покое решила не оставлять. Открылась дверь и на пороге возникла совсем ещё юная девушка, в одной длинной рубашке.

— Дмитрий Иванович…вот я пришла — ели пропищала она.

— Э…дальше — торможу, насколько для меня всё стало неожиданно. Девушка «подана и готова», а вот я нет. Анекдот, мать его так…ни встать, ни взять.

— Иван Акимович, распорядился, чтобы я вам постель согрела — через слово мямлит деваха.

Нет, я конечно не ханжа, но вот чтобы так…первую попавшуюся девку себе в постель тащить. Как-то не очень. Ну, Иван Акимович…ну удружил…на ночь глядя. И наверняка, хотел как лучше. Значит так, отсылать нельзя. Обидеться.

— Как тебя звать? — смотрю на девчонку.

— Марина — еле выговаривает она. Из полек что ли?

— Так, Мар-рина. Ищешь второе одеяло и подушку и ложишься рядом — отдаю распоряжение.

Так мы и проспали. Вот только я не очень выспался. Утром я её отослал, так толком хорошо и не рассмотрев.

— Ну что, не замёрз ночью? — улыбаясь, спросил, как только мы поздоровались за завтраком, Мальцев. — А то больно ты на своей портнихе… задержался. Не влюбился ли чай?

— Нет. Я вот вам, вместе с Ангелом, подарок приготовил — вернул ему с ехидством. И кто ему у меня «стучит»?

— Да? Ну, давай — подозрительно уставился на меня олигарх.

Подаю восковый подшипник и объясняю, для чего он нужен и как приблизительно, можно его изготовить.

Мальцев посмотрел, побарабанил по столу пальцами и выдал — Вы бы ещё с Ангелом мне денег подкинули…или клад какой…на твои придумки. Вот тогда бы вообще хорошо было. Ведь надо будет много оборудования у немцев покупать — качает он головой.

— А мы и придумали — достаю из специально сшитой кожаной сумочки на груди и подаю вексель Ротшильда на две тысячи фунтов.

— Откуда? — прочитав и подняв на меня глаза Мальцев. Жаль не добавил «дровишки», а то вообще, как дома… чего-то накатило вдруг на меня. Совсем башни Кремля вогнали меня в ностальгию.

— Трофеи, за которые вы, меня так ругали — как-то их мы и не обсуждали.

— А вот это уже хорошо, но мало — задумчиво Мальцев.

Ага, как ругает меня так сильно, а как денег так мало.

Дальше Мальцев рассказал о других моих задумках. Автоклав сделали в двух экземплярах и на этом остановились. Пока никому он не нужен из-за отсутствия стеклянных или жестяных банок. А со стеклянными банками оказался полный атас, их сейчас выдувают вручную, как и бутылки. Соответственно и цена.

Я тут же встрял и сказал, что обсудил этот вопрос с Шулером и Фатеевым в Гусь-Мальцевском.