— Гинсби. Слушаю.

— Вы погрузили допрашиваемую в непривычные и пугающие обстоятельства, наблюдая, как она их принимает. Это физическое воздействие: ограничить движение, лишить света, деморализовать, направив яркий луч прямо в лицо. Это ослабило контроль Леа и она стала более податливой.

— Леа? — преподаватель изогнул бровь.

— Да. Девчонка выкрала мой пропуск, — признался Калеб, поскольку инцидент не остался незамеченным, и ему пришлось получить наказание за невнимательность.

Этан про себя еще раз отметил, что наглая не перестает удивлять. Он едва сдерживался, чтобы не переместиться к ней и не убедиться, что она справится. Нужно сконцентрироваться на текущем занятии и научить бездарей хоть чему-то.

— Это все понятно. Данные методы относятся к вспомогательным, и в качестве основных действуют только на впечатлительных новичков, коим и является Суарес. Что-то еще?

— Вы звенели ножичком в темноте, — негромко произнес один из курсантов.

— Как вы думаете, с какой целью?

— Напугать.

— Разумеется, не повеселить! Дорогие мои. Довожу до вашего сведения, что ожидание пытки всегда страшнее, чем сама пытка. Даже закаленного бойца можно сломить, демонстрируя огромный арсенал интересных предметов и рассказывая разные кровавые истории их применения. Если продемонстрируете на себе — решит, что вы псих, и готовы на все. Такой способ тоже имеет место быть. Но что окончательно сломило волю курсантки?

— Она девственница, — выкрикнул нагловатый староста группы и, расхохотавшись, заразил смехом остальных присутствующих.

— Вас забавляет этот факт? — серьезно спросил преподаватель.

— Ну, у нее проблемы с перепихом, — еще раз ответил парень, развалившись на стуле. — Не переживайте, я ей покажу парочку приемчиков, чтоб не была такой зажатой.

— Мои дорогие курсанты. Пока Кеслер с особым усердием делает сто отжиманий от пола, вы попробуете как-то яснее донести до меня свою мысль.

Смех моментально прекратился, а Кеслер, с перекошенной от гнева физиономией, тут же спустился вниз, к преподавателю и, упав перед всем курсом, принялся отжиматься на кулаках.

— Хорошо. Если кроме очевидного факта, что выбранная мною тактика оказалась действенной, вы ничего заметить не смогли, просмотрим фрагмент из допроса, — за его спиной во весь экран — она. Худенькая, бледная, с огромными перепуганными глазами. Как у оленя, увидевшего охотника с ружьем и понимающего, что его сейчас застрелят. Так и будет, если она не станет сильной.

В этот момент в кабинет вошла личная помощница Этана и, не глядя на курсантов, тихо произнесла:

— Поступил сигнал о помощи. Как вы и говорили.

— Спасибо, Рейна. Сейчас буду, — и снова повернулся к курсантам. — Обратите внимание сюда. Как напряглось ее тело, когда я оказался рядом. Плечи подняты, а колени рефлекторно сведены, чтобы закрыть себя от мужчины. Это и подсказало необходимое направление для нажима. А дальше идет метод проб и ошибок. Копните глубже, и поймете, ошибались или нет. На сегодня это все. На следующем занятии мы разберем особенности использования фактов при допросе. Свободны. Все, кроме Кеслера, Редингтона и Финли. Первый — отжимается, остальные — считают. Вы же умеете считать до ста? Замечательно.

На этом он вновь шагнул в темноту тумана и растворился, прекрасно зная, что ни один из курсантов не посмеет ослушаться.

— Мне одному показалось, что Суарес так и не сказала правду? — обратился Калеб к своему другу, выходя из аудитории.

— Думаешь, Блэквел пожалел девчонку?

— Пожалел? Тень? Нет. Думаю, тут что-то другое. И мне очень интересно, что именно…

Тем временем в неизвестном месте

Ослепительно яркий свет ударил в глаза и после абсолютной темноты болью отдавался в глазницах. Качать стало сильнее. В лицо ударил резкий влажный ветер с привкусом соли. И запах… Она не спутает этот запах ни с каким другим. Наконец, сумев открыть глаза и смахнув набежавшие слезы, она ахнула.

— Матушка пресвятая…

На самом деле, комнату не качало. Качало весь корабль, на котором она находилась. Более того, корабль медленно, но с неизменным итогом, к которому двигался, уходил под воду. Сомнений нет — они терпели крушение, а вокруг — бескрайний океан. На горизонте ни точки чужих кораблей, ни полоски суши. Ничего. Только огромное количество воды, населенной недружелюбными тварями, из которых акулы — самые безобидные. Пытаясь подавить панику, она кинулась обратно в комнату. Господин Блэквел опытный оперативник. Он наверняка знает, как их вытащить из этой передряги. Даже несмотря на свой панический страх к наставнику, Леа понимала, сейчас он — ее единственный шанс выжить.

— Господин Блэквел мы… тонем, — предложение она закончила чисто механически. В комнате, откуда ее только что вытолкнул мужчина, никого не было. Более того, не было ни прожектора, ни стула, на котором она сидела. Только диван, холодильник, несколько тумбочек, большой телевизор и другая бытовая техника. Она растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, не снится ли ей это. Корабль снова заметно качнуло — море волновалось. Едва удержавшись на ногах, она старательно подавляла панику, которая ураганной волной поднималась от желудка к горлу и больно скрутила его. Она совершенно одна посреди океана в корабле, который терпит бедствие! В какой стороне суша — неизвестно. Как вызвать спасателей — неизвестно! Кроме того, девушка прекрасно знала, что в Сумрачном Океане водятся пираты и, как правило, на зов тонущего корабля первыми приплывают именно они. За наживой, а не для помощи.

Леа вновь выскочила на палубу, пытаясь сообразить, как спастись. Обежала небольшое судно в поисках спасательных шлюпок. Их не было. Единственная шлюпка сиротливо покачивалась на волнах в десятках метров от корабля и неизменно уплывала вдаль. Плыть к ней — самоубийство. Без весел, без координат, без питьевой воды…

Девушка забежала в рубку капитана. Радио, болтающееся на проводе, издавало хрипы.

— Алло. Меня кто-нибудь слышит? — крикнула она, пытаясь не срываться на визг. Паника все же отвоевала свои позиции, и девушку лихорадило от страха. Она умрет. Сегодня. Здесь. Сейчас. Она погибнет! И виноват в этом Этан Блэквел. Монстр. Чудовище! Как можно было бросить ее одну? — Кто-нибудь, ответьте!!!

Но рация продолжала, как назло, издавать предсмертные хрипы. Она бросилась перерывать шкафчики в каюте капитана, в надежде найти там хоть что-нибудь, что может помочь выбраться. Предметы сыпались из рук, ее трясло, качало лодку, страх душил, вдобавок слезы совершенно лишили возможности видеть. Упав на пол, девушка разрыдалась. Солнце начинало клонить к горизонту. Корабль существенно кренило на бок, буквально через час, а может и меньше, он перевернется и она погибнет. Подумав об этом, Леа встрепенулась. Неужели так просто сдастся? Неужели, даже не попробует спасти себя? Она может сколько угодно долго лежать, дрыгать ногами и поливать палубу слезами. Это ничего не изменит. Лучше она умрет, пытаясь себя спасти, чем безвольно отдастся на растерзание стихии.

Поднявшись и размазав по щекам едкие слезы, она постаралась привести мысли в порядок. Прыгать из корабля и пытаться доплыть до берега — самоубийство. Судя по тому, что сейчас почти пять вечера, а, когда она потеряла сознание в столовой, не было и часа дня, она в трех, а то и четырех часах пути от берега. И это учитывая скорость движения судна. Такое расстояние ей не проплыть. Кроме того, в какую именно сторону плыть — также неизвестно. Этот вариант отпадает. Починить корабль и доплыть на нем до берега — тоже не вариант. Она не умеет ни чинить корабли, ни управлять ими, ни пользоваться навигатором, если таковой на корабле вообще имелся. У нее оставался один-единственный выход. Каким-то чудом все же пробиться к спасателям и дождаться помощи, молясь Богам, чтобы первыми прибыли спасатели, а не пираты. И чтобы корабль до тех пор не затонул.

Внимательно осмотрев радио, девушка поняла, почему никто ей не ответил. Для того, чтобы передать в эфир сообщение, необходимо нажать кнопку. В противном случае, ее никто не услышит. Наверняка спросят, как называется корабль, и где он находится. Леа осмотрела капитанскую рубку уже внимательно и собранно, нашла бортовой журнал. «Санта Мария» и координаты судна. Последняя запись сделана полчаса назад. Она может находиться где угодно!