— А теперь я расскажу тебе одну увлекательную историю. Жила-была девочка. И звали ее… допустим, Кара. Когда малышке исполнилось пять, ее родители погибли в автокатастрофе, — сердце Леа облилось огнем от услышанного. Но как? Она не оставила за собой абсолютно никакого бумажного следа. И, тем не менее, ему известно. — Маленькую Кару с даром целительницы и неугасимым светом, разумеется, взяли под свою опеку светлые. Она год прожила в обители Святой Руаны, откуда ее забрала графиня Шансонель. Мне продолжить?

Девушка сглотнула и, снова облизнув сухие, словно песком облепленные губы, едва заметно кивнула.

— Если в этом есть смысл.

— Светлая, а ты удивляешь. Хорошо. Через год графиня Шансонель благополучно отправляется в мир иной и малышка попадает во вторую семью, затем в третью. О, на третьей нужно остановиться особенно! Семейная чета Салеванов! — он картинно передернул плечами. Она рефлекторно хотела повторить тот же жест, но сдержалась, понимая, что выдаст себя. — Особенно на главе семейства — Греге. Малышку Кару он любил. Особенной любовью. И грезил тем, что однажды заберет ее целительский дар, который она отдаст добровольно. Любовь он свою проявлял, как умел. Физическими ласками. Когда после очередных побоев приемная мать Кары скончалась, девушка сбежала и дальше о ее судьбе практически ничего не известно. Как тебе история?

— Не в моем вкусе, — мрачно протянула девушка, стиснув зубы. — Предпочитаю со счастливым концом.

Свет погас. В абсолютной темноте слышалось лишь ее сбивчивое и отрывистое дыхание. Что он придумал на этот раз?

Мужчина резко отвел голову Леа назад, обнажив ее шею и, приставив к ней самый кончик ножа, едва царапая, провел до ключицы.

— А потом эта девушка, спустя годы, появляется у ворот академии, изъявляя желание поступить на шпионский факультет. Что я должен думать, Леа?

Острый кончик ножа сменился языком, который нежно и очень медленно провел от подбородка, по шее и до самой ключицы, где сменился губами. Сжав от бессилия и страха глаза, она едва дышала, моля богов, чтобы он остановился. Чтобы прекратил касаться. Пусть лучше бьет ее, чем так. Она привыкла к грубости, но не к такому.

— Если не расскажешь, я повалю тебя на пол, и мы займемся страстным, грубым и очень глубоким сексом, от которого я, в отличие от тебя, получу удовольствие. Но и ты не останешься в накладе. Дар проснется, сможешь залечить себя, если будешь в сознании конечно.

Слеза все же сорвалась с ее ресниц и расчертила щеку острой болью от осознания собственного бессилия и ужаса положения, в котором она оказалась. Но девушка не издала ни звука. Не сломалась. Не позволит ему это сделать с собой.

— Скажи, Леа. Даю тебе последний шанс, — едва касаясь губами ушка девушки, прошептал он.

— Хорошо. Хорошо, я… — чуть слышно начала она. — Я все расскажу. Только, пожалуйста, отойдите. Не надо.

Мужчина сразу же отстранился и, положив на ее плечо ладонь, предупредил.

— Сэкономь нам обоим время. Расскажи правду.

— Хорошо, — согласилась она и начала врать, манипулируя фактами, которые известны господину Блэквелу. — Мою историю вы знаете. Но не знаете, что шесть лет после побега я вынашивала план мести Грегу Салевану. Где, как не в академии Растона меня научат добиваться своих целей?

— И в чем ваша цель? — с любопытством протянул мужчина.

— Я собираюсь убить господина Салевана. Поступить в академию шансов почти не было. Я слышала, что за очень большие деньги это возможно, потому мы с другом хотели украсть и продать «Герцогиню». Но нас поймали. Точнее, поймали Тора, мне удалось сбежать. Его осудили на пожизненное заключение. Я украла другие драгоценности, продала их, внесла деньги на депозит и перечислила академии. Анонимно. Когда я ее закончу, то смогу не только отомстить приемному отцу, но и вытащить Тора.

Несмотря на то, что выдуманная история отлично собирала воедино паззл ее появления в академии, о мести Леа не думала. Светлые не мстят. Они прощают. Ведь обидчики обязательно получат по заслугам. За обиду светлых месть спускается свыше.

— Вы только что сознались в краже, приготовлении к убийству и подготовке побега из тюрьмы опасного преступника, — сухо констатировал он.

— А вы докажите это.

— Наглая, — усмехнулся мужчина. — Все еще хочешь учиться в академии?

— Нет. Но у меня нет другого выхода.

Щелчок кабельной стяжки заставил Леа вздрогнуть. Она не ожидала, что Блэквел отпустит ее так просто. А еще девушка испытала странное чувство удовлетворение от того, что на ее ложь купились. С девчонки на сегодня достаточно, хотя он мог продолжить и выбить из нее правду.

— И что теперь? — потирая затекшие запястья, на которых от стяжек остались кровоподтеки, она обратилась к куратору. Когда комната в очередной раз качнулась, мужчина едва удержался, чтобы не подхватить девчонку. Такую маленькую и хрупкую, такую беззащитную перед ним. Она полностью в его власти и впервые за десять лет службы Блэквел почувствовал себя мразью.

— Поднимайтесь, Суарес, — он, против обыкновения, подал курсанту руку, но девушка, пролив на него жгучий взгляд, полный ненависти, поднялась сама. — Свободна. Можешь идти в академию.

— А как мне туда добраться? И где мы?

— Включи логику и примени чудеса коммуникации, — сухо произнес он и вытолкал девчонку за дверь. Он с удивлением отметил, что светлая не сломалась. Более того. Она так и не сказала правды. Но если бы он хотел услышать ее прямо сейчас — не оставил бы ей ни шанса. Всему свое время.

Академия Растона

— Итак, курсанты, — в аудитории перед огромным настенным монитором появился тот, чье имя в академии стараются не произносить. Он вышел из тьмы и быстрыми широкими шагами двинулся к кафедре, проговаривая на ходу: — Открываем тетради, записываем.

Специфические методы допроса. На первом курсе вам худо-бедно втолковали, что дать противнику в морду — не самый лучший вариант. Не только при допросе, а вообще. Как минимум — вам могут дать в ответ, как максимум — разведданные вы не получите. А информация наше все. Запомните. Вы не копы и не следователи. Криминалистическая тактика допроса пусть остается в арсенале девчонок в форме. Ваше главное оружие вот здесь, — он указал на свою голову и внимательно посмотрел на курсантов.

Из пятидесяти первокурсников на второй курс перешли тридцать три и все они с одинаково пустыми глазами смотрели на преподавателя. Единственная девчонка не продержалась и недели. Сбежала, угрожая судами всей академии и ему в особенности. Что говорить. Его методы обучения в первый же день рушат все иллюзии на счет профессии шпиона. Шпион — это не балы, пистолеты и красивые девушки. Шпион — это необходимость каждый день прыгать выше головы, преодолевать себя, находить выход из ситуации, из которой, казалось бы, выхода нет. Найдет ли она выход? Справится ли? Мужчина поймал себя на мысли, что думает о светлой.

— Вы расскажете о сыворотках правды?

— А заклинание правды, которым вы напугали Суарес, вы научите?

— Редингтон, Финли. Персонально для идиотов, повторяю. Ваше главное оружие — вы сами. Если есть возможность тщательно подготовиться, сыворотка и заклинание существенно упростят вам жизнь. Но в условиях тактического риска, при отсутствии магического резерва и специальных средств под рукой, на что вы сможете рассчитывать? К вам, Редингтон и Финли это, разумеется, не относится. Вам вообще рассчитывать не на что. А вот остальные, если включат мозги, смогут рассчитывать на себя и свои навыки. Наблюдайте. Слушайте. Анализируйте. И только собрав информацию о том, кого будете допрашивать — приступайте. Пытка отсутствием сна, изоляцией, громкими и монотонными звуками. В ход может идти все. Помните. Шпионы и полиция действуют разными способами. Теперь перейдем к практической части. Кто осмелится назвать методы, которые я применил к курсанту Суарес?

На его занятиях всегда тянули руки все. Даже, если курсант не знал ответ, он поднимал руку. Даже, если был не уверен — тянул ее изо всех сил, просто потому, что шпион должен знать решение в любой ситуации. А если решения нет, то хотя бы иметь предположение. Иного не дано. Иное может означать смерть.