Тем не менее, не поддаваясь панике, девушка нажала на кнопку и, отчаянно про себя молясь, произнесла:

— Судно Санта Мария запрашивает помощь. Судно Санта Мария запрашивает помощь. Терпим кораблекрушение. Кто-нибудь, отзовитесь.

Тишина. Это не может быть правдой. Слишком жестоко. Сдавливая слезы, она повторила, стараясь унять дрожь в голосе.

— Судно Санта Мария запрашивает помощь. Судно Санта Мария запрашивает помощь. Терпим кораблекрушение. Кто-нибудь… отзовитесь, — последнее слово вырвалось хрипом от слез.

Минуты ожидания длились, казалось, целую вечность. Время словно расширилось, позволяя медленным, очень громким ударам сердца отсчитывать секунды. Наконец, через несколько минут, которые показались Леа долгими часами, донеслось едва слышное:

— Санта Мария это береговая охрана. Где вы находитесь?

Едва не задохнувшись от радости, девушка выпалила возможные координаты. Ей объяснили, где найти GPS навигатор, который укажет ее точное местоположение, но оказалось, что сигнал блокирован или датчик неисправен. Получив от береговой охраны инструкции по дальнейшим действиям, бросилась их выполнять.

Во-первых, чтобы выиграть время, необходимо было выровнять корабль, который мог перевернуться. Его кренило на один бок, и она попросту рисковала не дождаться спасателей, которые вылетели на вертолете. Вечером ни один корабль не выйдет в Сумрачный Океан, ведь просыпаются твари, знакомство с которыми не переживут даже опытные моряки. Учитывая, что точное местоположение судна неизвестно, девушку будут искать и это может занять время. Во-вторых, необходимо подсветить корабль, чтобы его было видно издалека. В-третьих, не поддаваться панике и надеть спасательный жилет, на тот случай, если все же судно утонет, а спасатели еще не прибудут. Леа изо всех сил заставляла себя верить, что последний вариант с ней не случится.

Все тяжелые предметы, которые удалось найти, она перетащила на левый борт корабля, который несколько выправился относительно горизонта. Тем не менее, стремительно шел под воду. Еще два метра и вода хлынет на палубу. Запретив себе паниковать, девушка задумалась над тем, как осветить судно. Чтобы согреться, бездомные часто разжигают костры. А чтобы подсветить свое жилище, она предпочитала факелы. Сейчас этот вариант мог помочь спасателям заметить ее с воздуха. Девушка разыскала деревянный стул и, приложив немало сил, чтобы разломать его, взяла ножки в качестве основы. На палубе валялись толстые мешки из грубой мешковины. Их она намотала на изголовье факела и прочно прикрепила проволокой. Очередь горючего. Машинный отсек практически затоплен, но ей удалось достать оттуда канистру бензина. Вымочив в ней приготовленные факелы, она подожгла их и прочно закрепила проволокой и бечевкой в разных концах корабля. Оставалось ждать помощи.

Первый час Леа держалась молодцом. Подбадривала себя, уговаривала, что все будет хорошо и спасатели вот-вот прибудут. На второй час, когда вода уже плескалась у краев палубы, паника вновь начинала подкрадываться к горлу. Она несколько раз связывалась с береговой охраной, но они лишь сообщали, что вертолет в пути и будет в заданном квадрате поиска через полчаса. Но квадрат поиска и место, где она находится — не одно и тоже. Темнело. Факелы, которые она заменила на новые, отлично освещали корабль. Так его можно было заметить издалека. Но как только факелы утонут, найти ее на воде, пусть и в жилете с подсветкой, будет практически невозможно. GPS навигатор по-прежнему не работал. Шансы на спасение таяли с каждой минутой.

Еще через час судно затонуло. Подарив Леа на прощание тяжелый гортанный звук, похожий траурный крик умирающего кита, оно медленно скрылось под водой, оставив ее одну, в спасательном жилете посреди успокоившегося океана с ракетницей и доживающим факелом, едва освещающим черноту вокруг нее. Покачиваясь на волнах в оранжевом жилете, словно поплавок, она ежилась от панического ужаса и холода. Темнота с каждой минутой становилась гуще. Холод пробирался под костюм и начинал кусать за ноги. К тому же, девушке несколько раз показалось, что кто-то коснулся ее под водой. Но она запретила себе об этом думать, иначе может сойти с ума. Темнота. Тишина, наполненная мягким журчанием воды. Безудержный, панический, всепоглощающий страх, от которого, возможно, она никогда не оправится. Зашипев на прощанье, факел потух. Слез не было, поскольку не было сил для них.

Она уже похоронила себя заживо и была готова смириться со своей участью, но через четверть часа раздался звук работающих лопастей и в небе показался вертолет.

Не помня себя от радости, она крепче сжала ракетницу и, нажав на спусковой крючок, запустила в небо сигнальную ракету. В этот момент она страшно жалела, что не владеет магией. Пускать вверх бесчисленное количество пульсаров куда надежнее. Если ее единственный сигнал останется незамеченным — это означало гибель.

Девушка наблюдала за тем, как красный огонек взметнулся высоко в небо и, достигнув своего пика, по параболе падал вниз, пока с едва различимым шипением не утонул в океане. Вертолет включил прожектор. Заметили! Ее сигнал заметили! Щеки Леа обожгли слезы. Держаться. Она должна держаться, спасение уже совсем близко! По водной глади рыскал луч прожектора и, когда он, наконец, взял девушку в круг света, она закричала хриплым, простуженным голосом:

— Здесь! Я здесь!!! — крик уже ничего не изменил бы. Ее заметили и скинули лестницу. Вертолет опустился настолько низко, насколько позволяли его возможности. Подцепив застывшими пальцами веревочную лестницу, девушка подтянулась и, когда вертолет стал набирать высоту, вскрикнула. Сильнейший рывок выдернул ее из воды, которая, словно не желая прощаться с девушкой, тяжелой тушей грохнулась обратно в океан, оставив Леа висеть на спасительной лестнице. Карабкаться наверх, когда твои силы на исходе, пальцы едва слушаются, а ты летишь над гладью океана более чем в ста метрах — крайне тяжелая задача. Тем не менее, спасатели сверху медленно подтягивали лестницу на себя, а Леа, превозмогая боль, усталость и страх, помогала им, поднимаясь выше. Наконец, в нее крепко вцепились мужские руки и затащили внутрь вертолета.

— Как ты, Суарес? — над ней склонился Блэквел. Вне себя от ярости, не соображая, что делает, Леа со всех сил пнула его ногами в живот, от чего мужчина, не успев ухватиться, выпал из вертолета. Со спокойной совестью она провалилась в сон.

Академия Растона

Сознание возвращалось к Леа неохотно. А по мере приближения реальности, все ощутимей становилась ломота и тяжесть во всем теле. Будто все силы высосали. В горле снова пересохло, но вдобавок к мерзкому ощущению сухости добавился не менее мерзкий привкус каких-то медикаментов. На то, чтобы открыть глаза, сил пока не хватало. На шевеление тоже. Но она отчетливо вырывала звуки, доносившиеся из действительности. Низкочастотный гул с небольшим посвистыванием она знала прекрасно. Именно такой звук издавал кокон, в котором после аварии лежали ее родители, а маленькая девочка, сжимая ладошку матери, молилась всем Богам, чтобы она открыла глаза и снова любила свою малышку. Леа даже была готова исправиться, стать образцовой дочерью, все время заправлять кровать и кушать ненавистное брокколи. Лишь бы мама и папа открыли глаза. Пусть бы даже они навсегда остались лежать, но открыли глаза и были с ней. Но, увы, даже возможности магии не безграничны. Через несколько дней коконы распались, а чета Суаресов так и не пришла в себя. В этой аварии выжила только она. Маленькая девочка с огромными серо-зелеными глазами. Сейчас Леа лежала точно в таком же целительном коконе, от работы которого по всему телу бегали мурашки.

Снаружи доносились голоса:

— У девушки сильное переохлаждение и воспаление легких, кокон почти исцелил их. Но проклятие навей снимать я не возьмусь. У меня жена, дети…

— Нави-то что там забыли? Я же отдал четкий приказ, — жестко отчеканил мужчина.

— Видимо, желание полакомиться светлой победило их страх. Полакомились знатно.