— Что ж. Мне существенно лучше. Можем ехать?

— Как прикажете, моя дорогая…

Мужчина бросил на столик крупную купюру, хотя они потратили существенно меньше, поднялся и подал спутнице руку. Щеголяет богатством. Отыгрывая свою роль и подбадривая себя тем, что сейчас — последний акт этого омерзительного спектакля, Леа с благодарностью приняла ухаживания и даже позволила положить руку себе на талию.

В машине они вели непринужденную беседу, в ходе которой мужчина закидывал крючки, прощупывая легенду Суарес. Она чувствовала, что у Ринеля сомнения на ее счет и была обязана, во что бы то ни стало, отыграть блестяще. Ее интересы и предпочтения, ее мужчины — потенциальные соперники в борьбе за дар, финансовое состояние — все интересовало собеседника. Наконец, машина остановилась возле входа в здание, и Леа решила подвести своеобразный итог проверке, которую без помощи куратора, не прошла бы:

— Господин Ринель, скажу откровенно. Мне не так важно, кто получит то, что я имею. Мне гораздо важнее, что получу я. У меня большие запросы, но малые финансовые возможности, а мой дар, точнее, мои способности останутся с тем, кто их получит — до конца жизни. Вы понимаете, к чему я клоню?

— Понимаю. Пожизненная рента, — помогая девушке выйти из машины, улыбнулся он.

— По-моему, это было бы справедливо. Если вы готовы на это пойти, и достаточно финансово состоятельны, я рассмотрю вашу кандидатуру и… — она пресекла его попытку поцеловать себя, надменно уклонившись. — Господин Аль-Денте. Я рассмотрю вашу кандидатуру. Мой номер у вас есть.

— Рабочий, но не личный…

— Для личного наши отношения еще недостаточно… личные, — улыбнулась она. — Но вы работаете в верном направлении. Доброй ночи.

— Самых приятных снов, мой ангел, — он поцеловал обе ее руки и обратил внимание на женщину, что вышла на крыльцо.

— Регна, все в порядке?

— Здравствуйте, госпожа Уизли, я сейчас. Мне пора, — обращаясь к мужчине. — Спасибо, что спасли меня и за кофе тоже спасибо.

— Повторим, завтра? В то же время?

— Не слишком ли вы торопитесь? Я согласна на обед и только.

— Тогда в полдень. Я отправлю за вами машину, — и ее руки снова были покрыты поцелуями.

— Договорились.

И прицепился же, как клещ! Высвободив свои ладошки, она еще несколько раз улыбнулась и скрылась за дверьми здания. Все! Теперь можно расслабиться и, наконец, перестать растягивать губы в этой болезненной улыбке!

— Не выходи, пока я не разрешу, — скомандовал куратор.

Незнакомая женщина, которая действительно оказалась госпожой Уизли, угостила Леа чаем. Через четверть часа в комнатке появился Блэквел. Он вышел из темноты и, не здороваясь с присутствующей, направился к светлой. Взял ее за руку и погрузил во тьму. Они вышли из портала в его кабинете. Усадив Леа на диван, темный коротко обозначил:

— Жди здесь, — и снова исчез в клубах черного дыма.

С куратором что-то произошло. Суарес ожидала чего угодно: выговора, скандала, поцелуя, даже обещанной порки, но ничего из этого не последовало. Ее попросту доставили в академию и оставили в неизвестности и одиночестве. Она могла понять, почему они ушли порталом. Наверняка Ринель оставил кого-то следить за зданием «Колыбели надежды». Кристина, вполне вероятно, следит за самим Ринелем, Фарух… возможно, у лекаря? Ему наверняка досталось. А вот куда делся темный маг? У светлой даже предположений не было.

Устав ждать, она решила проверить догадку на счет Фаруха и вышла из кабинета. Девушка и не предполагала, что в данный момент в кабинете ректора решается, в том числе, и ее судьба.

В кабинете ректора

Хендерсон и Рейна получили от информаторов исключительно важные документы, связанные с убийствами агентов. На повестке встречи стоял и вопрос об отчислении Суарес с пометками «не стабильна», «импульсивна», «не соблюдает субординацию».

— Это ты сейчас о себе или о курсанте Суарес? — Рейна приподняла бровь и внимательно посмотрела на темного. — Потому что в твоем личном деле стоят те же пометки. Даже похлеще.

— Речь сейчас не обо мне, — отрезал Этан.

— Но я согласен с Рейной. Девчонка жива, миссия выполнена, документы получены, все остались живы. Чем ты не доволен? Не вижу оснований отчислять ее до конца отбора. Допустим до испытаний.

— Миссия выполнена? Да это полный провал! Напрасная трата времени. Они скомпрометировали себя по всем фронтам, если Ринель начнет проверять или задавать вопросы, а он начнет, то раскроет наших агентов. Перераспределить силы и переиграть мы уже не сможем. Суарес засвечена и неприемлема.

Хендерсон отмахнулся от его слов, как от несущественных:

— В таком случае, считай это проваленным практическим занятием, разберите ошибки, поработайте с ними, пусть ребята сделают выводы. Накажи по всей строгости и забудь. Отрицательный опыт — тоже опыт. Прежде, чем стать хорошими шпионами, наши курсанты набьют себе немало шишек и хорошо, если их прикрытие будет обеспечивать сам Этан Блэквел. Ты лучше вот на это посмотри.

И Никлаус передал мужчине папку с документами. Пролистав ее, Этан внимательно посмотрел сначала на Рейну, затем на Хендерсона.

— Давно вы об этом знаете?

— Пару дней. Я проверяла информацию. Все сходится. Теперь ты понимаешь, что мы не можем ее отчислить, это было бы глупостью.

— Мне нужно все обдумать.

И мужчина вновь исчез, в этот момент напрочь забыв о светлой в своем кабинете. Он переместился к себе в апартаменты, плеснул в стакан виски и уселся в кресло, чтобы внимательно изучить документы, сопоставлять факты и сделать выводы. Этан прекрасно знал, что одни и те же обстоятельства, одни и те же факты можно повернуть в какую угодно сторону, а потому выводы, тем более серьезные, могут быть сделаны лишь после тщательнейшего анализа.

У Ирема

Лекарский корпус, несмотря на позднее время суток, гудел. Сновали туда-сюда лекари и их помощники, маги, курсанты. В такой суматохе сложно был кого-то отыскать. В одной из палат Суарес наткнулась-таки на Ирема и выяснила, где находится Фарух.

Парень лежал под коконом и сращивал сломанные ребра. На табло отсчитывалось время. Еще семь минут, и процедура будет завершена. Девушке стало не по себе. Подобная активность связана с ней. Не окажись она в академии, не погибло бы столько курсантов, не было бы ранений и разрушений. Утренние события вновь всплыли в ее памяти и запустили в душу свои холодные щупальца разочарования и самобичевания. Она мотнула головой и сосредоточилась на главном:

— Привет, — улыбнулась девушка, заметив, что Фарух открыл глаза. — Как ты?

— Нос и три ребра. Жить буду.

— Прости, — Суарес села на стул рядом с коконом. — Тебе из-за моей самонадеянности досталось. Я так хотела помочь девушкам, что совершенно не подумала о напарнике.

— Эй. У меня своя голова на плечах. Я старше и опытней, к тому же, одобрил твою импровизацию. Сам виноват, сам получил, сам пожинаю последствия. После миссии, которая завершена относительно успешно, нет места сожалениям. Только сухому анализу и выводам. Но не сразу. Не сейчас. Не по горячим следам. Разбор полетов, если не горит, всегда на следующий день. Ты успеешь успокоиться, все взвесить и трезво подойти к оценке собственного поведения. Сейчас мы оба не объективны. И, если кому и стоит просить прощения — так это мне. Ведь я ударил тебя…

— Сама виновата, сама получила, сама пожинаю последствия, — передразнила Леа, погладив свою щеку. Боли уже не было. Удар вызвал больше шума, чем последствий.

— Не знаю, как все сложится для нас завтра, но хочу, чтобы ты знала. Мне понравилось с тобой работать, — прервал неловкую паузу парень.

— Мне тоже. Это было… необычно! А где сейчас Кристина?

— Отправилась следить за Ринелем, я думаю. Меня она вышвырнула из машины почти сразу, как закончила с твоим электронным прикрытием. И правильно сделала. Сам бы я не ушел, пока бы не убедился, что ты в порядке. А так — пришлось добираться до академии и зализывать раны.