— Нет, нет, — быстро ответил Уча. — Невеста хоть сейчас готова куда угодно пойти за мной.

— Вот это я понимаю! — одобрил Андро.

— Еще бы.

— Вот это любовь!

— А как же, — не скрывая гордости, хорохорился Уча.

Гангия, хитро улыбаясь, поглядел в сторону Серовой и Джапаридзе. Уча не понял значения взгляда главного инженера.

— Что на это скажете, Галина Аркадьевна? Представляете, девушка из Лакадии, из этого земного рая, готова пойти за любимым к черту на кулички, в глухомань и болото. Ну как? — Андро сделал большие глаза и притворно всплеснул руками. — Вот это любовь! Не чета иным городским.

— Напрасно вы так, Андрей Николаевич! — обиделась Серова. — И я и мои подруги готовы хоть на край света за любимым пойти.

Важа Джапаридзе прекрасно понимал, в чей огород бросает камешки главный инженер, но делал вид, что не слышит.

Неожиданно блеснула молния. Оглушительно грохнул гром. С моря чередой поползли тяжелые свинцовые тучи. Порывы ураганного ветра гнули деревья, срывали с них листья, поднимали клубы сухой пыли. Тучи нависли прямо над головой, и сразу стало темно. Крупные, тяжелые капли забарабанили по крыше машины, дробились о ветровое стекло. Жгуты молнии полосовали почерневшее небо, но набухшие влагой тучи стремительно пронеслись над землей, уронив лишь редкие капли ливня. И тут же посветлело вокруг, выпрямились деревья, изумрудно засверкав мокрой, освеженной листвой.

— Смотрите, смотрите, деревья улыбаются, — громко, по-ребячьи воскликнул Андро Гангия и засмеялся. — Знаешь, Уча, а ведь и я влюблен, и притом не меньше тебя. Ну что ты на меня так смотришь? Старый я для любви, по-твоему, да? Ошибаешься, брат, для любви и старость не помеха, понимаешь? Только я влюблен не в женщину, я в землю эту влюблен, в землю. Вот я давеча глупость сморозил: чертовы кулички, мол, глухомань. Да чушь все это! Нельзя попусту словами бросаться, как и, не подумав, нельзя приступать ни к какому делу.

Важа Джапаридзе явно принял слова Гангия на свой счет. Он хотел было отойти от машины, чтобы не слышать слов Андро, но это бросилось бы всем в глаза. Поэтому, чуть поколебавшись, он по-прежнему остался стоять на месте.

— Помнишь, Уча, я тебе рассказывал про аргонавтов, — продолжал Андро. — Подумать только, куда они пришли в поисках золотого руна. Это враги наши превратили землю в гибельные болота, земля в этом не повинна, и не след нам ее упрекать. А вот помочь ей вновь плодоносить — это уж наша забота. — Андро Гангия часто любил повторять это.

— Я знаю. И моя невеста знает. — Уча не сводил глаз с раскрасневшегося от внутреннего волнения лица главного инженера.

— Все это должны знать — все, и каждый в отдельности.

— Да что обо всех говорить, Андрей Николаевич! Люди на нашей стройке работают, но не желают об этом знать... — начала было Галина Аркадьевна, но закончить не успела.

Важа Джапаридзе резко повернулся к Серовой, швырнул папиросу и каблуком вдавил ее в землю. Затем, чтобы сдержать просившиеся на язык резкие слова, обратился к Уче:

— Подсоби-ка нам, дружок. Эта чертова развалина заехала в грязь, и ни с места. — «Эмка» была латана-перелатана, с вмятинами на боках, обшарпанная и грязная.

— А ну, толкните! — Андро Гангия захлопнул дверцу машины и включил мотор. Мотор заурчал, зачихал и заработал на полную мощь. — Раз-два — взяли! — крикнул Андро.

Все трое навалились на машину. «Эмка» так резво скакнула вперед, что они едва удержались на ногах. Андро Гангия распахнул дверцу и с удивлением поглядел на Учу:

— Ну и силища же у тебя, парень!

— Да не в силе тут дело. Просто трое сильнее двух, — ответил Уча.

— Ты прав. Вот если бы мы всем миром... Садитесь же, — обернулся Андро к Серовой и Джапаридзе. — Ты садись впереди, Уча... — Было заметно, что чем дальше, тем больше он нравился Андро. — Стоит нам всем миром навалиться, и этих болот как не бывало.

— Пусть Галина Аркадьевна впереди сядет, товарищ Андро, — попросил Уча.

— Галине Аркадьевне сзади будет лучше, не так ли, Важа?

Не сказав ни слова, Важа открыл заднюю дверцу и устроился на сиденье, Серова села с другой стороны. Так и расселись они по углам, не глядя друг на друга. А между ними на сиденье лежал огромный букет ярких, слегка поблекших цветов.

— А ты чего смотришь? Садись, — сказал Андро Уче.

Шамугия с удивлением разглядывал букет. Только сейчас до него дошло, что Серова и Джапаридзе были одеты в свадебные наряды. Андро, видно, был их посаженым отцом. «Наверное, черная кошка пробежала между ними. Ишь как дуются», — подумал Уча.

— Так я же весь в грязи! Всю машину вам измажу!

— Садись, садись, мы вот свадьбу в таком виде играть не стыдимся, а ты — машину!

Шамугия обошел машину, открыл дверцу и неловко примостился на сиденье, положив хурджин себе на колени.

— Ты куда это собрался? — тронув машину с места, спросил Учу главный инженер.

— Я к вам шел.

— Зачем же, если не секрет?

— Какой уж секрет... Я ведь сказал вам, невесту за меня не отдают, чего уж больше?

— Действительно, куда уж больше, — улыбнулся Андро. — А вот Галина Аркадьевна пошла за Важу, хотя и у него своего дома пока нет.

— Андрей Николаевич, — укоризненно сказала Галина Аркадьевна, но улыбки сдержать не сумела.

— Ой, прошу прощения, проговорился я. Впрочем, шила в мешке не утаишь. Вас, Галина Аркадьевна, ваше подвенечное платье с головой выдало. Ума не приложу, зачем это любовь скрывать в наше-то время? Пусть все смотрят и видят, какая это прекрасная штука — любовь. Любви на всех хватит, никого она не обойдет и не минует. Будь я врачом, я бы любовь вместо лекарств от всех болезней прописывал. Тот, кто любит, всего в жизни добьется, все ему по плечу. Может, это только мне так кажется, а? А вы как думаете? — обратился Андро ко всем сразу.

Важа Джапаридзе с отсутствующим видом смотрел на дорогу. Голос главного инженера раздражал и бесил его, но он старался сдержаться.

— Что ты на это скажешь, Уча?

— Здорово это вы, товарищ Андро. Лекарство, оно и есть лекарство, — восторженно отозвался Уча.

— Можно и тебе задать тот же вопрос, Важа?

— Что это вы все заладили — любовь да любовь? — холодно отрезал Важа.

— К сожалению, ты опять ошибаешься, Важа, — огорчился Андро ответу Важи. Он никогда не умел скрывать своих чувств и всегда говорил правду в глаза, независимо от того, нравилось это или нет собеседнику. — Ты ошибаешься, что я сегодня только о любви и говорю. А если и говорю, что же в том плохого, скажи на милость? Я не вижу причины не говорить об этом. Вот этот человек любит девушку. И девушка отвечает ему взаимностью. А быть вместе они не могут. Не счесть, сколько людей находится в их положении. И все эти люди с надеждой смотрят на нас: когда это мы удосужимся наконец осушить болота? А вот ты не торопишься, словно бы тебя это и вовсе не касается, — внезапно Андро остановился и обратился к Уче: — Это ты давеча песню пел?

— Я.

— Славная песня. Ее сейчас по всей Колхиде распевают. Давай споем, а?

Андро запел звучно и мощно. Песня билась в крышу машины, в дверцы, стучалась в стекла, словно ей было тесно и она старалась вырваться на свободу.

Уча задорно подпевал Андро.

— А вы чего не подпеваете? — повернулся к Серовой и Джапаридзе главный инженер. — Сегодня ваш день, вам и петь. А вы носы повесили. Хватит кукситься, подпевайте, ну же! — Андро прекрасно знал причину их размолвки, но не подавал виду.

Галине Аркадьевне явно было не до песен, но она все же стала подпевать вполголоса. Зато Важа и бровью не повел.