— Светлейшая, сколько крови, — несла я околесицу, судорожно соображая: кинжал надо вытащить или оставить?

Решив, что надо извлекать орудие, я схватилась за рукоять и потянула. Мысли при этом метались от неверия в происходящее до переживания, что я теперь вся в крови. Снова придётся выкидывать вещи и заказывать новые перчатки.

«Светлейшая, что я несу?!» — пощёчиной раздалось в голове.

Когда лезвие покинуло грудь Лолы, я поняла, что это была ошибка. Кровь тугими толчками стала прибывать ещё быстрее.

— Сейчас я её заткну! Не волнуйся!

В голове всё казалось каким-то нереальным, несерьёзным. Ну не может же Лола умереть? Умирают другие люди. Плохие или мне не знакомые. А Лолу я знаю. Она не может погибнуть.

Не придумав ничего лучше, я принялась стягивать с себя кофту. И почти стянула её, когда моё запястье обхватила холодная ладонь Лолы.

Девушка приподнялась, трясясь и дёргаясь. На её губах пузырилась кровавая пена, и мой взгляд метался от её рта к глазам.

— Он… — Лола закашлялась, закатив глаза. — За тобой!

И резко обмякла на моих руках. Просто за секунду судорожно выдохнула и обмякла. Дичь какая-то!

Волосы на затылке встали дыбом, когда я поняла, что не одна в комнате. Резко оглянувшись, обнаружила замерших на пороге Кэя и остальных оперативников.

«Он за тобой!» — набатом обрушилось в голове, когда я поймала наполненный тьмой и гневом взгляд Войнота.

И это всё, что я видела дальше. Даже когда ко мне подскочили Вэл и Руби, когда огневик шипел мне что-то яростно в ухо, а Руби смотрела разочарованно и осуждающе, я видела лишь глаза Войнота. В них больше не было мягкости, да даже ехидной улыбки. А может, и не было этого никогда, и я сама себе всё это нарисовала?

В голове сложились все разрозненные элементы: его оговорки, связь с Братством, моя странная, почти идентичная схожесть с его невестой, слишком быстрая смена отношения к Ткачам.

И нет смысла кричать и оправдываться. Мне подготовили ловушку, и я с грацией слона в неё попала. Лучшее, что я сейчас могла сделать, — это держать рот на замке. Какой бы бурей ни была сейчас объята моя душа, внешне этого никто не увидит.

Последнее, что запомнилось мне в этом жутком доме, — это поведение Ультио. Аналитик с отсутствующим, мёртвым взглядом изучал полки сохранившегося шкафа. Даже он не верил мне.

Время потеряло счёт. Я не знала, сколько уже находилась в стылой допросной. Казалось, настолько долго, что даже этот холод стал мне как родной. По крайней мере, он был созвучен той отмороженности, в какой я сейчас пребывала. Говорят, у каждого свой предел, после которого у психики срывает предохранители. Кто-то срывается в истерику, а кто-то, как я, уходит в себя. Погружает разум в анабиоз. И я искренне думала, что мне повезло. Уж лучше апатия, чем агония.

Меня приволокли сюда и прицепили наручниками к столу. Как опасную преступницу. Как бродячую собаку.

Только вот я ведь ничего не делала! Перед глазами раз за разом пролетала картинка из того дома. Лужа крови, бездыханная Лола, бледная Руби и Вэл, лицо которого искривилось в гневе.

О Кэе я старалась не думать. Обходила этот момент как могла. Больно было осознавать, что единственный раз, когда я решила открыться кому-то, подпустить ближе, обернулся предательством.

Громкий хлопок открывшейся двери сбил очередной виток самокопания. Я заторможенно посмотрела на вошедшего. Невысокий, коренастый мужчина. Республиканский обвинитель. Господин Фидель Парат. Это уже третий его заход. Первый раз налетел с обвинениями и голословными утверждениями, но, видя мою глухую несознанку, сбавил обороты. Второй раз начал с торга. Но я опять не пошла на сотрудничество.

Мне было всё равно. Я не знала, как себя оправдать. Предложить посмотреть линии судьбы — обвинят в подлоге. Рассказать, как всё было, — не поверят, ещё и попытку бегства пришьют. Лучше я буду молчать, пока не родится действительно хороший план.

— Госпожа Виэль. — Обвинитель грохнул арк-планшетом по столу и сел напротив меня. — Вы не оставляете мне выбора. Я просто вынужден отправить вас в карцер до окончания следствия…

Господин Парат продолжал что-то вещать, а я, поняв, что не услышу ничего нового, уставилась на свои руки.

— Вы обещали узнать, могут ли мне принести новые перчатки, — перебила я обвинителя.

Парат запнулся, а потом растянул губы в злорадной ухмылке:

— А что не так, принцесса? Мы тебе тут не бутик, обойдёшься этими. Или снимай уже их, чистоплюйка.

Ядовитые остроты не достигли своей цели. Я с отрешённым видом разглядывала пятна крови на перчатках. Те засохли в причудливых узорах, и чем больше я на них смотрела, тем больше уверялась в том, что просто сошла с ума. Внутри я кричала. В бешеном припадке сдирала с себя одежду и до покрасневшей кожи пыталась смыть с себя кровь Лолы. Но внешне я ни единым движением не выдавала своего состояния.

Однако и моей выдержке был предел. Шум в ушах нарастал, а голова кружилась от калейдоскопа картинок перед глазами. В какой-то момент я не выдержала и грохнула кулаками по столу. Жалобно звякнули наручники вместе с хаттантами.

— Запирайте! — сухо каркнула я и закашлялась.

Горло пересохло, я еле ворочала языком.

— Делайте что хотите. Доказывать вам обратное не буду. Для вас достаточным основанием моей вины считается то, что я Ткач. Избавьте меня от вашего присутствия.

Закончив спич, я наконец-то подняла взгляд на собеседника. Впечатлила — это было видно по его округлившимся глазам. Правда, в следующий момент обвинитель гневно раздул ноздри и резко подался ко мне:

— Слушай меня, стерва! Я на тебя столько навешаю, тебе жизни не хватит отсидеть весь срок!

Я не ответила, лишь криво ухмыльнулась. Во мне потихоньку просыпались гнев и злоба. Не будь на Парате защитного амулета, я бы уже кроила его судьбу. Они хотят войны? Так я в шаге от того, чтобы её развязать!

— С госпожи Виэль сняты все обвинения.

Вот кого-кого, а господина Войнота я увидеть в допросной не ожидала. Он стоял в дверях, бледный и осунувшийся. В его руках зелёным светом сиял небольшой артефактный накопитель. Кэй не смотрел на меня, только на Парата. Но я кожей ощутила: он следит за каждым моим действием.

Не понимая, что за игру вёл следователь, я настороженно наблюдала за тем, как обвинитель принимает накопитель у Кэя, прикладывает к планшету и изучает постановление. По его хмурому виду я поняла, что действительно свободна.

— Что ж, — оторвавшись от планшета, проговорил Фидель, — забирайте свою подст… — Он закашлялся под потемневшим взглядом Кэя и тут же уточнил: — Консультанта. Но учтите, за вашей командой теперь будет дополнительное наблюдение. Убийство работника службы — это не рядовое преступление.

Я растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— То есть меня выпускают? — сглотнув, спросила я.

И только после кивка Кэя до меня дошёл смысл его фразы. Я всё ещё работала с этими людьми… или нелюдьми? Нет! Вся моя бесстрастность испарилась, как снег жаркой весной. Мне нужно было срочно что-то предпринимать!

— Стойте! — Я в панике подалась вперёд. — Я не хочу служить в этой группе!

Из коридора в этот момент выглянула Руби, удивлённое выражения лица которой ещё больше ошарашило меня. Я перестала вообще что-либо понимать. Если Кэй меня подставил, зачем ему было меня спасать?

— А это уже не тебе решать, — довольно ухмыльнулся Парат.

Хоть в чём-то меня уел.

— Она ваша, господин Войнот.

Обвинитель коротко отсалютовал Кэю и шустро покинул допросную, оставив меня наедине с тем, кого я сейчас боялась больше всех. Больше всего мира. Передо мной снова был тот следователь, что вломился в мой номер в отеле и, ничего не слушая, потащил на место убийства. В нём снова были те отчуждение и высокомерие, что за время нашего общения успели слететь с него наносной шелухой. Он снова играл роль. Но я никак не могла понять зачем.