Я же старалась не поднимать взгляд от тарелки с жарким, всё больше убеждаясь в правоте своей догадки и пытаясь унять в душе личную бурю. Мало того, что стыдно за своё поведение. Видеть, как Джастер откровенно заигрывает со служанкой и как косятся на удачливую конкурентку остальные подавальщицы, было совершенно невыносимо.

Потому что я жутко завидовала этой корове.

Пока я ужинала и топила в вине похоть и совесть, Джастер спел ещё несколько шутливых песен, пошлость и откровенность которых повышалась с каждой выпитой кружкой. В перерывах между песнями он вызывающе лапал довольную подавальшицу, отчего мне всё больше хотелось запустить кружкой в них обоих.

Служанка же не упускала случая и успевала обходить посетителей с миской, в которую щедро сыпались мелкие монетки, наверняка надеясь, что ей перепадёт серебра от красавчика-музыканта.

Я же с каждой песней ловила на себе короткие обжигающие и насмешливые взгляды, от которых накрывало жаром и стыдом одновременно. Очень уж хорошо я представляла себе всё, о чём он пел…

После пятой или шестой кружки Джастер сдался. Забрав миску с накиданной ему серебряной и медной мелочью и заметно пошатываясь, самозваный менестрель под скабрезные комментарии отправился наверх в компании заботливо обнимавшей его служанки, забыв лютню на стойке. Посидев для приличия ещё немного и выждав, когда разговоры о Джастере и его полюбовнице затихнут, я допила вино, забрала инструмент и пошла к себе, не слишком торопясь услышать сладострастные любовные стоны из-за двери напротив.

К моему удивлению, служанка сидела под моей дверью и с тихим воем размазывала по лицу слёзы. Увидев меня, она вскочила и кинулась мне на грудь, едва не опрокинув на пол.

— Го…  госпожа…  — рыдала она взахлёб, пока я пыталась отцепить её от себя, не уронив лютню: этого Джастер мне не простит. — П…  помогите…

— Что случилось?

Я постаралась принять строгий вид, подобающий настоящей ведьме. Но удавалось с трудом: вино оказалось неплохим и давало о себе знать слабостью в ногах и легкомысленным туманом в голове. Даже все переживания куда-то отступили. Зато очень понравилось, как эта девица просила моей помощи. Почти как у Холиссы!

Ещё бы на шею мне не вешалась, коровища…

— Он!.. — Служанка обвинительно ткнула пальцем в дверь. — Он!..

— Что он сделал? — Даже на пьяную голову я не могла вообразить, что же вызвало такой поток слёз у этой девицы. — Он тебя…  из…  э…  избил?

Она отрицательно замотала головой, впрочем, следов насилия на ней действительно никаких. Да и не представляла я Джастера, избивающего или насилующего женщину. Вот совсем. Особенно после нашей ссоры на дороге.

В его духе или сразу убить, или уйти, хлопнув дверью, но не распускать руки.

— Оскорбил? Обидел? — На это он способен. Просто мастер…

Рыдающая жертва неудавшегося соблазнения замотала головой так отчаянно, что чепец съехал на бок, а волосы растрепались.

— А что тогда? — Я наконец-то смогла отцепить её от себя, прислонившись спиной к стене возле своей двери.

— Он…  — подняла служанка покрасневшее и распухшее от слёз лицо. — Он УСНУЛ! Деньги забрал и…

Это была последняя капля. Я вдруг так ярко представила эту картину жестокого любовного и денежного разочарования, что не выдержала и расхохоталась. С души словно упал невидимый камень, и мне стало неожиданно легко и весело. Всхлипывающая служанка обиженно смотрела на меня, а я сползла спиной по стене на пол, обняв лютню, смеялась в голос и не могла остановиться.

— Гос…  госпожа…  — хлюпала служанка носом. — Помогите…

— Чем же? — Я с трудом успокоилась и постаралась встать на ноги, держась на стену. — Предлагаешь мне разбудить его? Да он же и к обеду не проспится. Ты разве не видела, сколько он выпил?

— Дайте мне ещё этого зелья! — Она чуть ли не вцепилась мне в платье. — Пожалуйста, госпожа! Когда он проснётся, я дам ему ещё!

Когда проснётся, дать ещё? Ну уж нет. Хватит с меня глупостей на сегодня.

— Не могу, — изобразила я сожаление. — Закончилось. А новое долго готовить нужно.

— Хоть самую капельку? — Неудовлетворённая похоть не давала служанке покоя, а наверняка выпитый эликсир только распалил желание. Грудь, вон, из выреза выпрыгнуть готова, только не нужна никому…

— Отворотное зелье осталось, — я постаралась сохранить серьёзное лицо. — Могу за полцены отдать, один «листок». Выпьешь и успокоишься. Найдёшь потом себе другого мужика.

Она закивала, выскребла из-под фартука трясущимися руками кошель и кое-как нашла монетку. Получив обещанное, жестом заправского пьяницы опрокинула содержимое в горло, сунула пустую склянку мне в руку и устало пошла вниз.

Спровадив служанку, я решила ложиться спать, когда дверь внезапно открылась, и Джастер возник на моём пороге, трезвый, как стёклышко.

— Я думал, эта похотливая дура до утра отсюда не уйдёт. — Воин смотрел мрачно и холодно, игнорируя моё изумление. — Спасибо за лютню. И за то, что не продала ещё одну порцию своего чудесного эликсира этой идиотке, тоже. Этого я бы уже не выдержал.

С последними словами Джастер забрал инструмент и развернулся уйти к себе. Но замер в двери, оглянувшись на меня через плечо.

— Ах, да. Ты, конечно, хорошая ведьма. Но. Когда в следующий раз решишь таким образом нажиться за мой счёт, я тебе подыгрывать больше не буду. Тренируйся на других. Пытаться исполнить своё обещание такими средствами тоже не надо. Доброй ночи, ведьма.

Дверь закрылась, оставив меня в совершенном ошеломлении и окончательно протрезвевшей.

После такого насыщенного дня и вечера я долго не могла уснуть, раздумывая над всем случившимся, а ещё больше над тем, что же со мной происходит.

С той ночи всё пошло не так.

Сначала я накричала на Джастера на дороге, вызвав такую вспышку ярости, что и вспоминать страшно. Потом приревновала к служанке и позволила опоить его своим же любовным зельем и практически отправила в постель к другой, решив, что поступаю как настоящая ведьма.

Но в итоге получила отповедь, как сопливая девчонка.

Так стыдно за себя мне никогда не было.

Нечего сказать, хороша Янига…  Ох, Холлиса бы меня выругала за то, что натворила, не подумав…

Окажись на месте Джастера кто другой — глупая молодая ведьма могла и головы лишиться.

Выдержку воина на мои выходки поистине можно было назвать удивительной.

Впрочем, его умение пить не пьянея, да ещё и не поддаваться чарам любовного зелья — тоже обычным делом не назовёшь. Или он настолько контролировал себя, что даже вино и магия не помогали снять оковы внутренней брони?

Как же мне тогда исполнить своё обещание и как завоевать его сердце? Особенно после всего, что успела натворить…

И, выходит, мне не показалось внизу. Он действительно знал, что служанка подмешала ему любовное зелье. И не только выпил его, но и устроил великолепное представление, демонстрируя, что все получилось.

Оставалось только удивляться его актёрскому дару: у меня и крохи сомнения не возникло в правдивости происходящего. Я ещё и завидовала этой дуре…

А он просто поиздевался надо мной. Сидел и потешался про себя, глядя на мои муки ревности…

Неожиданно мои размышления прервала печальная и очень красивая мелодия. Я вышла в коридор и, встав у его двери, слушала, как трепетно и нежно тоскует лютня под чуткими пальцами Джастера. Мелодия волновала не только разум и чувства, но и душу. Повинуясь внезапному порыву, я осторожно постучала в дверь, прерывая музыку.

— Джастер…  — почему-то я не сомневалась, что он услышит, как бы тихо я не говорила. — Прости. Я не хотела, чтобы всё так получилось.

— Извинения приняты. — Он открыл дверь так внезапно, что я вздрогнула от неожиданности.

Вопреки моим страхам, смотрел он спокойно и устало. И я решилась высказать наболевшее.

— Я сама не понимаю, что со мной. Всё не так, как раньше…  Ничего не понимаю…

— Разумеется. — Джастер устало пожал плечами. — Твои внутренние настройки изменились, но ты пытаешься жить по-старому. А тебе надо учиться новому.