Мать и старшая сестра стояли рядом, опустив головы и не смея заступиться за младшую.
Не знаю, чтобы сделал Джастер, если бы это увидел. Но он бы терпеть и молчать точно не стал.
В этом я не сомневалась.
Я отвела глаза. Я — не Шут. Не моё дело, за что отец своё дитя наказывает. Может, она натворила чего…
После десятого удара трактирщик опустил руку. Девчонка сползла на землю и лежала, тихо всхлипывая и не в силах подняться. В воздухе отчётливо пахло кровью.
— Ещё раз посмеешь у моей Анунночки еду таскать — убью паскуду! И вас тоже касается, дармоедки!
Меня затрясло от омерзения, негодования и незнакомой до этого ненависти.
Больше всего захотелось вылезти из окошка во двор и придушить этого «таракана» его же усами.
Трактирщик бросил тёмный прут в ноги жене и старшей дочери и скрылся за углом дома. Женщины кинулись к лежащей девчонке, и мать взяла её на руки.
— Воды за баню принеси, только тихо, — негромко сказала она старшей дочери, унося младшую куда-то в темноту.
Меня никто из них не заметил.
Я закусила рукав платья, пытаясь совладать с охватившими меня чувствами.
«Чёрный цвет — цвет защиты и защитников… Маг, облачившийся в чёрное, делает внешнюю темноту источником своей силы, обращаясь к божественной Паре…»
«Поэтому его носишь ты…»
Я потрясла головой, прогоняя неожиданные воспоминания.
Нет, Джастер, с этим ты ошибся. Я не маг, я ведьма. Это ты защищаешь других оружием.
Я же просто могу снять проклятие, превратившее людей в настоящих скотов.
Но, если я вмешаюсь — это будет вызов хозяйке надела!
Спокойно, Янига! Ты ведьма, а не глупая девчонка, чтобы горячку пороть! Хватит уже на сегодня! Хорошо подумай, во что ввязываешься!
Шут же предупредил про новолуние! А он слов на ветер не бросает, сама знаешь!
Но я себе не прощу, если не сниму это проклятие! Мне же вот это всё до конца жизни в кошмарах сниться будет…
Думай, ведьма, думай!
Ни одно оскорбление не стоило того, что переживали эти женщины и девочки каждый день.
Я снова выглянула во двор.
Темно и тихо. Ночь безлунная, только сверчки иногда трещат.
Чёрная луна сильных трав.
Время, когда можно изменить свою судьбу.
Ох, Джастер!
Как же не вовремя ты…
Я оборвала себя на полумысли.
Шута здесь нет и решение принимать только мне.
Я — госпожа ведьма. И я уверена в своих силах.
Я села на кровать и поняла, что решение принято.
Думай, Янига. Непростая задачка тебе попалась.
Чтобы снять проклятие, требовалось найти предмет, на который оно наложено. Предмет же мог быть любым, к которому могла прикоснуться ведьма. Искать такой можно очень долго. А значит, придётся задержаться в этой деревне, как бы мне ни хотелось сбежать отсюда побыстрее.
В который раз за вечер я обругала себя за нашу ссору. Совет Шута мне бы сейчас ох как пригодился! У него же такой нюх на ведьмовскую…
Так, стоп! Что он там этому «таракану» наговорил?!
Трактир свинарником обозвал — это понятно… Еда и пиво ему не угодили… Нет, это не то…
Я тёрла виски, силясь вспомнить подробности разговора. Было там что-то очень важное… Что я не заметила, не обратила внимания…
«Кувшин расколошматил… как жахнул… Озеро наше не угодило… Мол, в гнилом болоте вода чище… .»
Вода!!!
Ну конечно! Целое озеро воды! Как всё просто!
— Спасибо… — с глубокой благодарностью тихо пробормотала я, хотя Шут и не мог меня услышать. — Спасибо!
За окном раздались тихие шаги и негромкое позвякивание полного ведра.
Я выглянула в окно.
— Эй! Как сестра?
Хотя я окликнула тихо, девица охнула и едва не выпустила полное ведро из рук.
— Г-госпожа?
— Как она?
— Всё хорошо, не волнуйтесь, — голос девушки дрожал от сдерживаемых слёз. — Приболела чутка…
— Раны промойте, подорожник приложите и повязки сделайте. Только листья в кашицу сначала сжуйте. Понятно? — поделилась я одним из рецептов Джастера. — Повязки раза три в день меняйте и грязи к ранам не допускайте, загниют.
— Да, госпожа, — отозвалась девушка. — Благодарствую… А вы…
— Завтра, — отрезала я, не спеша давать обещание. — Остальное завтра.
Не дожидаясь ответа, я закрыла ставню и зажгла свечу.
Мне было над чем подумать.
Полночи я сидела над своими записками, подбирая наиболее подходящий состав и заклятье для отворотного зелья. Никакого проклятия не было. В озеро просто вылили зелье приворота, заговоренное на свиней. Действовало оно только на мужчин, и глупые бабы сами опаивали своих отцов, мужей и братьев с утра до ночи.
Закончив работу уже под утро, от усталости и переживаний я уснула без сновидений и проснулась от того, что в дверь стучали громко и настойчиво.
Оказалось, что староста пригласил меня, как почётную гостью, на забег хрюшек и новую пирушку в честь победителя. Сидя среди почтенных судей на украшенном цветами помосте, я видела не их и не визжащих толкающихся свиней, а устремлённые на меня молящие взгляды женщин всех возрастов.
В ушах же, на каждое хрюкание, эхом отдавалось: «Тятенька, не надо!»
В этот раз мне пришлось поучаствовать в праздничном пиру. Кусок в горло не лез, и, отсидев сколько позволяла вежливость, я ретировалась. Но пятый раз пьющие за здоровье своих свинок мужики на это уже не обратили внимания.
К озеру я пошла в сумерках.
Мужчины праздновали в общем зале, а женщин было не видно.
То ли по домам сидят, то ли по кустам прячутся, поглядеть, как я работать буду. Если так и было, я не стала отвлекаться на эти мысли. Делов-то: зелье в воду вылить и отворотное заклятье прочитать.
Сложнее баб уговорить не болтать о моей помощи. Глядишь, хозяйка надела и не узнает, что я тут побывала…
Моя уверенность в простоте работы стремительно начала исчезать, когда после первых слов отворота вода в озере забурлила. По ивняку зашелестело, но, услышав испуганные шёпотки, я не стала оборачиваться и смотреть на женщин.
Ритуал прерывать нельзя, этому меня Холисса хорошо выучила. Не переставая произносить заклятье, я с каким-то неожиданным внутренним отстранением наблюдала, как вспучился посреди озера водяной горб, лопнул, раскидав брызги аж до берега, и в темнеющее небо взвилась полуразложившаяся туша огромной свиньи, в водорослях, слизи, обрывках ленточек и женской одежды. На голове этого ночного кошмара красовались самые настоящие, закрученные в один оборот, рога, а клыки в пасти были под стать кабаньим. Глаза чудовища вспыхнули изумрудными точками, и с жутким хрипом тварь стала принюхиваться, ища того, кто посмел нарушить заклятье приворота.
Внутри все заледенело от ужаса. Великие боги… Что это такое?! Неужели приворот был на эту тушу?! Что мне делать?!
Джастер! Я не хочу этим «наслаждаться» без тебя!
Бабы за спиной завизжали и, судя по треску кустарника и топоту, кинулись прочь от озера. Если бы я могла — то последовала бы их примеру. Едва закончила договаривать последнее слово заклинания — сама, не понимая, как это удалось, — чудовищный труп, яростно взвизгнув, перебирая полуизглоданными ногами прямо по воздуху, ринулся на меня!
От ужаса я оцепенела, а ноги просто приросли к земле. Ничего подобного я никогда не видела и даже не слышала.
«Чёрный — цвет защиты и защитников… Маг, облачившийся в чёрное…» — снова навязчиво всплыло в голове. И вместе с тем внутри поднималась злость. На слабую и испуганную до полусмерти себя; на бросившего меня Шута; на эту омерзительную тварь, желающую меня сожрать…
Да как они все смеют так ко мне относиться!
Я — госпожа ведьма Янига, а не какая-то там сопливая девчонка! Я никому не позволю так со мной поступать!
Дар забурлил и поднялся, почти захлёстывая меня с головой и готовый выплеснуться на врага по первому слову…
Жуткая свинья кровожадно завизжала, прибавив скорости, намереваясь сожрать дерзкую ведьму.
